Обряд поминовения умерших.

Обрядъ поминовенія умершихъ въ 40-й день у чудиновъ западнаго побережья Онежскаго озера. Часть I.

Лѣтомъ 1894 года, проводя каникулы у своего отца, священника Брусенскаго прихода, Петрозаводскаго уѣзда, я въ теченіе мѣсяца замѣнялъ псаломщика при всѣхъ церковныхъ службахъ и требоисправленіяхь. Случилось мнѣ тогда побывать на поминкахъ въ сороковой день, или, по мѣстному выраженiю „отпускатъ душу на сорочинахъ”. Поминки эти у чудиновъ западнаго побережья Онежскаго озера и ихъ обрусѣлыхъ собратьевъ, оказалось, сопровождаются такими обрядами, характеризующими религіозныя воззрѣнія ихъ обладателей, что нельзя было не заинтересоваться ими. Насколько мнѣ припоминаются мои собственныя наблюденія и разсказы отца и крестьянъ, поминки эти совершаются такимъ образомъ. — О желаніи своемъ помянуть своихъ усопшихъ сродниковъ крестьяне, обыкновенно, заявляютъ священнику за нѣсколько дней раньше. Наканунѣ извѣстнаго дня священнослужители отправляютъ вечерню, поютъ надъ кутьей ) панихиду или литію и готовятся къ предстоящему завтра служенію литургіи. Между тѣмъ, въ домѣ умершаго идутъ свои приготовленія: тамъ собираются его сродняки и знакомые; женскій персоналъ бойко хлопочетъ около стола и печи, приготовляя рыбные пироги, калитки, колобы, кисель и пр., а вечеромъ топитъ и „готовитъ” баню. Когда соберутся приглашенные и „сготовятъ” баню, то общимъ мнѣніемъ рѣшаютъ, что „пора посылать за душой”. Дѣйствительно, малъчикъ-подростокъ верхомъ на запряженной лошади „ѣдеть за душой” на кладбище ). — У кладбища онъ дѣлаетъ поворотъ и, постоявъ 2—3 минуты, „пока душа справится” и сядетъ въ сани или телѣгу, возвращается домой. А тамъ все готово къ достойной встрѣчѣ: вѣникъ, мыло и бѣлье — въ банѣ; караульные внимательно наблюдаютъ, „когда она покажется”. Ѣдетъ!... ѣдетъ!... оповѣщаютъ они собравшихся. Всѣ начинаютъ суетиться. Бабы въ сопровожденіи всѣхъ родныхъ высыпаютъ на улицу и съ причитаньями и глубокими поклонами спѣшатъ на встрѣчу „желаннаго гостя” или „гостьицы”, приглашаютъ ее „помыться и попариться въ тепло-парной баенкѣ”. Слушая „причити”, душа идетъ въ баню и тамъ парится, и моется и одѣваетъ чистое бѣлье и одежду. Такъ проходитъ около получаса. Теперь время сдѣлать душѣ и второе приглашеніе. „Причити” мѣняются: въ нихъ уже слышится просьба „не разсердиться, но разпрогнѣваться”, а „идти по знакомой дороженькѣ, отдохнуть въ высокой, чистой горенкѣ”, гдѣ „въ большомъ углу подъ божницею” ждетъ ее „пуховая перинушка”, покрытая „бѣлымъ постельничкомъ и положены двѣ мягкія подушечки”. Внимая скорбнымъ просьбамъ, душа въ очень рѣдкихъ случаяхъ отказывается отъ приглашенія. Послѣднее бываетъ только тогда, когда „ей покажется что-нибудь не по уму — не по разуму; загрызетъ ее тоска—кручинушка”. Спала она или нѣтъ, – утромъ покажутъ „ямочки” на подушкѣ и постелѣ, которыя она „належала” за ночь. На другой день душа встаетъ очень рано и не остается безучастной зрительницей своего поминовенія: съ первымъ ударомъ колокола она въ сопровожденіи родныхъ идетъ въ церковь и тамъ слезно молится за службами церковными, да проститъ Господь ея тяжкія согрѣшенія”.