Хребет Шелгона
Просмотров: 2270
НА ХРЕБЕТ ШЕЛГОНА
Наступает ночь. Медленно надвигается синяя мгла. Ветер стих. Постепенно смолкают голоса птиц. Я и фотограф нашей экспедиции идем чуть видной лесной дорож-кой, местами заваленной буреломом. Дорожка больше проторена лесным зверем, чем человеком. Остальные шесть участников нашей экспедиции несколько отстали.
Сегодня днем мы вышли из небольшой карельской деревни Гакги-Наволока, расположенной на берегу живописного озерка, окаймленного со всех сторон холмами и скалами, -поросшими густым хвойным лесом. Мы провели два дня в палатках, разбитых недалеко от деревни на самом i6epery озера, наводя справки у стариков-охотииков о тех местах, куда мы должны проникнуть. Наша задача состояла в том, чтобы определить местоположение и высоту горного хребта, начало которого в 1921 г. открыл профессор Давыдов, побывав в глухом неисследованном уголке к западу от Сегозера, на горе, известной у местных жителей под именем Ватта-ваара. Здесь, в Ганги-Наволоке, мы должны были распрощаться с людьми. Дальше, на много дней пути, ничего кроме леса, гор, озер, не нанесенных ни на одну карту, речек, богатых рыбой, и множества зверя и птицы, там, в тлубине лесов, никогда не раздавался стук топора, много лет даже охотники-промышленники не заходили к горному хребту. ‘Больше всех карел — жителей Ганги-Наволока—рассказал нам о горном хребте Шелгоне и Колляко-шельге старик Евсей Лазаревич — опытный охотник, бывший объездчик, но и он был последний раз на самом горном хребте 25 дет тому назад.
К ночи мы рассчитывали дойти до Волом-озера, расположенного в нескольких километрах восточнее горного хребта. Это озеро на карту не нанесено.
Скоро полночь, а озера,сколько-нибудь похожего на описанное нам Воломозеро еще «не видно, хотя но пути встретилось несколько озер. Через какие-нибудь два часа солнце снова взойдет, и наступит длинный, жаркий день. Комары начинают исчезать, «нет больше и мошки, так мучившей нас днем на солнцепеке. Теперь тишина в лесу абсолютная. Лишь изредка с шумом вылетает из ягодника старик-глухарь. Ночь понемногу светлеет. Вот где-то за лесом слышен крик, как будто множество людей аукается на разные голоса. Целый хор на все лады поет «ку-ку-куит, ку-ку-куит». Это стая гагар па озере. Вот сквозь сосны блеснула гладь озера, вот видны и острова и мысок с рыбацкими пустыми избушками и чернеющей на берегу лодкой. Почуяв людей, гагары начинают кричать громче , и дружней, где-то за островами им откликаются трубными звуками лебеди, а с самого берега с кряканьем -снимается стайка уток и исчезает за длинным лесистым наволоком.
Мы выбираем уютную ложбину в 'сосновом лесу у самого берега. Стучат топоры, ставятся палатки, в полусумраке блестит огонек, и синяя струйка дыма «ползет над тихой водой озера. Вскоре мы с чисто-туристским аппетитом .приступаем к скромному ужину. Впереди двенадцать дней (а может быть и больше) путешествия по лесам и горам.
Несмотря на усталость, нам не терпится скорее побывать на озере,— слишком много слышали мы рассказов в Ганги-Наволоке о невероятном богатстве озера рыбой, о гигантских пудовых щуках, о стадах лосей, приходящих ,к берегу, о медведях, переплывающих на острова за рано созревающей на солнышке ягодой. Я и один товарищ вдвоем спихиваем лодку, захватив с собой дорожки с разными типами блесны и ружье. Несколько взмахов весел, и мы выплываем на -широкую гладь озера.
Над водой клубится густой туман. В тишине ясно слышны всплески рыб. Начинаем спускать дорожку. Едва блесна ушла всего на несколько метров, как сильный рывок дает знать о том, что какая-то .крупная рыба уже взяла. Быстрым движением подтягиваем леску, и в лодку падает крупный, весь ощетинившийся окунь.
В какой-нибудь час мы берем на одну дорожку столько окуней и щук, что восемь участников нашей экспедиции с трудом справляются 'с ними в течение двух дней. Озеро оправдало свою репутацию «рыбного».
На второй день мы встали поздно. Чувствовалась еще усталость от 30-киломотрового перехода с нагрузкой. Днем решили разбить группу на две партии. Одной поручили на лодке объехать озеро и заснять его глазомерной съемкой: другая партия, во главе с начальником экспедиции, должна была дойти до хребта Шелгона, подняться на верхушку, сделать измерения высоты хребта и найти просеку, о которой говорили в Ганги-Наволоко старики.
Обе партии выходят па работу в конце дня. Вечером и ночью работать в лесу легче, меньше мошки. Вчетвером мы идем от озера к западу, по направлению ж горам, по едва заметной дорожке. Спереди бежит наша типичная карельская лайка, купленная нами в Ганги-Наволоке.
Путь становится все более и более пересеченным. Переходим несколько речек, слева где-то слышен шум водопада. Смешанный елово-сосновый лес сменяется чистым сосняком. Еще речка, быстрая и чистая. Наконец крутой подъем. В сетках от комаров карабкаться трудно, жарко, — местами крутизна доходит до 45°. Скалы состоят из удивительно чистого белого кварцита, напоминающего своим видом хороший сахар-рафинад. Лес становится 'мельче, реже, начинают попадаться корявые, сильно побитые ветрами и морозами сосны. Подъем менее крут, переходя (постепенно в плоскогорье. Наконец и вершина плоскогорья, но видимость кругом плохая, мешает лес. Надо найти самое высокое и по возможности обнаженное место. Сворачиваем (влево и через полчаса пути подходим к группе белых скал, в трещинах которых выросло несколько корявых сосен. Это видимо и есть самая высокая часть хребта. Высотомер показывает 400 метров над уровнем моря.
Вот он, неведомый хребет! Далеко на север' к чуть виднеющемуся Муозеру тянется горб хребта. На западе виден целый ряд озер. какие-то возвышенности. Это уже склоны Балтийского бассейна, воды оттуда текут в Финляндию, в Ладожское озеро. На юге громоздятся горы. Одна из них несколько выше той, на которой находимся мы.
Это Колляко-шельга, хребет, который мы через несколько дней пройдем вдоль и пересечем в южной его части.
Солнце спускается па северо-запад, за горный хребет. Дали посинели, стало прохладней, исчезла мошка. Некоторое время мы еще рассматриваем горизонт, записываем показания барометра-анероида, наконец собираемся в обратный путь к лагерю.
В полночь сны подходим к нашему лагерю,— здесь уже наша вторая (партия, закончившая съемку озера, варит на костре чудесную уху из свежепойманной рыбы. Делимся впечатлениями проведенного дня. Настроение приподнятое, горный хребет действительно существует, мы первые пройдем его на всем протяжении.
Наступает ночь. Медленно надвигается синяя мгла. Ветер стих. Постепенно смолкают голоса птиц. Я и фотограф нашей экспедиции идем чуть видной лесной дорож-кой, местами заваленной буреломом. Дорожка больше проторена лесным зверем, чем человеком. Остальные шесть участников нашей экспедиции несколько отстали.
Сегодня днем мы вышли из небольшой карельской деревни Гакги-Наволока, расположенной на берегу живописного озерка, окаймленного со всех сторон холмами и скалами, -поросшими густым хвойным лесом. Мы провели два дня в палатках, разбитых недалеко от деревни на самом i6epery озера, наводя справки у стариков-охотииков о тех местах, куда мы должны проникнуть. Наша задача состояла в том, чтобы определить местоположение и высоту горного хребта, начало которого в 1921 г. открыл профессор Давыдов, побывав в глухом неисследованном уголке к западу от Сегозера, на горе, известной у местных жителей под именем Ватта-ваара. Здесь, в Ганги-Наволоке, мы должны были распрощаться с людьми. Дальше, на много дней пути, ничего кроме леса, гор, озер, не нанесенных ни на одну карту, речек, богатых рыбой, и множества зверя и птицы, там, в тлубине лесов, никогда не раздавался стук топора, много лет даже охотники-промышленники не заходили к горному хребту. ‘Больше всех карел — жителей Ганги-Наволока—рассказал нам о горном хребте Шелгоне и Колляко-шельге старик Евсей Лазаревич — опытный охотник, бывший объездчик, но и он был последний раз на самом горном хребте 25 дет тому назад.
К ночи мы рассчитывали дойти до Волом-озера, расположенного в нескольких километрах восточнее горного хребта. Это озеро на карту не нанесено.
Скоро полночь, а озера,сколько-нибудь похожего на описанное нам Воломозеро еще «не видно, хотя но пути встретилось несколько озер. Через какие-нибудь два часа солнце снова взойдет, и наступит длинный, жаркий день. Комары начинают исчезать, «нет больше и мошки, так мучившей нас днем на солнцепеке. Теперь тишина в лесу абсолютная. Лишь изредка с шумом вылетает из ягодника старик-глухарь. Ночь понемногу светлеет. Вот где-то за лесом слышен крик, как будто множество людей аукается на разные голоса. Целый хор на все лады поет «ку-ку-куит, ку-ку-куит». Это стая гагар па озере. Вот сквозь сосны блеснула гладь озера, вот видны и острова и мысок с рыбацкими пустыми избушками и чернеющей на берегу лодкой. Почуяв людей, гагары начинают кричать громче , и дружней, где-то за островами им откликаются трубными звуками лебеди, а с самого берега с кряканьем -снимается стайка уток и исчезает за длинным лесистым наволоком.
Мы выбираем уютную ложбину в 'сосновом лесу у самого берега. Стучат топоры, ставятся палатки, в полусумраке блестит огонек, и синяя струйка дыма «ползет над тихой водой озера. Вскоре мы с чисто-туристским аппетитом .приступаем к скромному ужину. Впереди двенадцать дней (а может быть и больше) путешествия по лесам и горам.
Несмотря на усталость, нам не терпится скорее побывать на озере,— слишком много слышали мы рассказов в Ганги-Наволоке о невероятном богатстве озера рыбой, о гигантских пудовых щуках, о стадах лосей, приходящих ,к берегу, о медведях, переплывающих на острова за рано созревающей на солнышке ягодой. Я и один товарищ вдвоем спихиваем лодку, захватив с собой дорожки с разными типами блесны и ружье. Несколько взмахов весел, и мы выплываем на -широкую гладь озера.
Над водой клубится густой туман. В тишине ясно слышны всплески рыб. Начинаем спускать дорожку. Едва блесна ушла всего на несколько метров, как сильный рывок дает знать о том, что какая-то .крупная рыба уже взяла. Быстрым движением подтягиваем леску, и в лодку падает крупный, весь ощетинившийся окунь.
В какой-нибудь час мы берем на одну дорожку столько окуней и щук, что восемь участников нашей экспедиции с трудом справляются 'с ними в течение двух дней. Озеро оправдало свою репутацию «рыбного».
На второй день мы встали поздно. Чувствовалась еще усталость от 30-киломотрового перехода с нагрузкой. Днем решили разбить группу на две партии. Одной поручили на лодке объехать озеро и заснять его глазомерной съемкой: другая партия, во главе с начальником экспедиции, должна была дойти до хребта Шелгона, подняться на верхушку, сделать измерения высоты хребта и найти просеку, о которой говорили в Ганги-Наволоко старики.
Обе партии выходят па работу в конце дня. Вечером и ночью работать в лесу легче, меньше мошки. Вчетвером мы идем от озера к западу, по направлению ж горам, по едва заметной дорожке. Спереди бежит наша типичная карельская лайка, купленная нами в Ганги-Наволоке.
Путь становится все более и более пересеченным. Переходим несколько речек, слева где-то слышен шум водопада. Смешанный елово-сосновый лес сменяется чистым сосняком. Еще речка, быстрая и чистая. Наконец крутой подъем. В сетках от комаров карабкаться трудно, жарко, — местами крутизна доходит до 45°. Скалы состоят из удивительно чистого белого кварцита, напоминающего своим видом хороший сахар-рафинад. Лес становится 'мельче, реже, начинают попадаться корявые, сильно побитые ветрами и морозами сосны. Подъем менее крут, переходя (постепенно в плоскогорье. Наконец и вершина плоскогорья, но видимость кругом плохая, мешает лес. Надо найти самое высокое и по возможности обнаженное место. Сворачиваем (влево и через полчаса пути подходим к группе белых скал, в трещинах которых выросло несколько корявых сосен. Это видимо и есть самая высокая часть хребта. Высотомер показывает 400 метров над уровнем моря.
Вот он, неведомый хребет! Далеко на север' к чуть виднеющемуся Муозеру тянется горб хребта. На западе виден целый ряд озер. какие-то возвышенности. Это уже склоны Балтийского бассейна, воды оттуда текут в Финляндию, в Ладожское озеро. На юге громоздятся горы. Одна из них несколько выше той, на которой находимся мы.
Это Колляко-шельга, хребет, который мы через несколько дней пройдем вдоль и пересечем в южной его части.
Солнце спускается па северо-запад, за горный хребет. Дали посинели, стало прохладней, исчезла мошка. Некоторое время мы еще рассматриваем горизонт, записываем показания барометра-анероида, наконец собираемся в обратный путь к лагерю.
В полночь сны подходим к нашему лагерю,— здесь уже наша вторая (партия, закончившая съемку озера, варит на костре чудесную уху из свежепойманной рыбы. Делимся впечатлениями проведенного дня. Настроение приподнятое, горный хребет действительно существует, мы первые пройдем его на всем протяжении.
Е. БАРТОЛЬД
«Вокруг света», 1933, №08.