Профессор Лаксман (Труды Имп. Вольно-экономич. о-ва, 1763 г.) так писал о почвах Олонецкой губернии: "Всю землю удобно можно разделить на 2 части, а именно: на сухую или плодородную, на мокрую и почти неудобрительную... Если взять в рассуждение находящиеся на сухой земле почвы, то состоят они по большей части из песчаного илу, наполненного круглыми, то большими, то маленькими камешками, которыми и поверхность усыпана. Прочие роды земли суть: ил, песок, содержащие в себе железные частицы глины, и разноцветная известковая жирная земля."
Академик Севергин в своем"Обозрении Российской Финляндии или минералогические и другие примечания, учиненные во время путешествия по оной в 1804 г.“, еще более кратко говорит о почвах: „Почва, в отношении к хлебопашеству, редко состоит из хорошего чернозема, а бывает либо глинистая, либо песчаная, либо болотная, либо, наконец, из голого камня состоящая".

Эта „Олонецкая черная почва с 7% гумуса", судя по густоте и росту произрастающей в этом месте ржи, должна считаться очень плодородной и, в известной мере, вознаграждает северянина за непроизводительность прочих почв севера. Таким образом, самые первые сведения об „Олонецком черноземе", развивающемся на шунгитах, и данные валовых анализов этой почвы мы находим в этой работе Ф. 10. Левинсона Лессинга, относящейся к последним годам прошлого столетия.

Лесозаготовительная промышленность занимала одно из основных мест в хозяйственной жизни Карелии еще до Великой Октябрьской социалистической революции. На ее долю накануне первой мировой войны приходилось около 43,6% всей стоимости валовой продукции народного хозяйства края1. На заготовке леса и сплаве работало до одной трети всех крестьян, занимавшихся промыслами.
После установления Советской власти в Карелии капиталисты-лесопромышленники оказывали бешеное сопротивление мероприятиям Советского правительства по установлению рабочего контроля за производством и распределением. Они закрывали лесопильные заводы, прекращали лесозаготовки. Саботаж предпринимателей тормозил развитие основной промышленности края — лесной, создавал для трудящихся большие экономические трудности.

20 ноября 1919 «Олонецкая коммуна» обратилась ко всем профсоюзным организациям с призывом о привлечении членов профессиональных союзов к участию в коммунистических субботниках по заготовке дров. На зимний сезон 1919/20 г. в губернии было намечено заготовить 275 тыс. куб. сажен дров, 2 млн. шт. бревен, 1 млн. пудов древесного угля, тысячи кубических сажен шпал, телеграфных столбов, крепежного леса и других строительных материалов. Выполнение этого задания распределялось между гублескомом и Мурманским железнодорожным лесным комитетом, ведавшим заготовкой дров исключительно для Мурманской железной дороги. При этом на долю последнего падала заготовка только сравнительно небольшого количества дров — около 52 тыс. куб. сажен4. Кроме того, местные органы власти должны были организовать бесперебойное снабжение дровами промышленных предприятий, советских учреждений, школ, больниц, детских учреждений, жилищ рабочих. Задание по заготовке древесины превышало количество фактически заготовленных дров в Карелии в сезон 1918/19 г. более чем в два раза и бревен более чем в 6 раз.

В жизни Советской Карелии Онежский металлургический и механический завод (Такое наименование заводу было присвоено Олонецким губернским советом народного хозяйства 5 ноября 1918 г. До этого завод назывался Александровским чугунолитейным и снарядоделательным - ныне Онежский тракторный завод) занимал и занимает важное место.
Но если история борьбы рабочих Онежского завода за установление Советской власти в Петрозаводске и в Карелии получила уже освещение в исторической литературе, то история самого завода как социалистического предприятия, история трудовых подвигов его славного рабочего коллектива пока все еще ждет исследователя.

Со дня своего основания (1774 г.) завод производил главным образом военную продукцию. В конце 1917 г. заказы Главного артиллерийского управления на изготовление стальных снарядов были прекращены. Это поставило завод в крайне тяжелое положение, встал вопрос о его дальнейшем существовании. Судьба завода была не безразлична для края. Он был единственным крупным металлургическим предприятием, унаследованным Советской властью в Карелии от прежнего строя.