Корела в конце I — начале II тысячелетия н. э.
Просмотров: 1135
В социально-экономическом отношении племенное объединение корела прошло те же самые стадии развития, что и соседние народы. Небольшой археологический материал не может с достаточной полнотой осветить хозяйственную деятельность, а тем более социально-экономические отношения и этнические процессы в I тысячелетии. Но сравнительное изучение хозяйства и общественных отношений у прибалтийских народов и сопоставление с социальноэкономическими процессами на Руси дают возможность прояснить ряд важнейших вопросов жизнедеятельности племени корела. Целесообразно привлечение лингвистического и фольклорного материала, в котором нашли отражение различные стороны социально-экономических отношений у древних карел. Создававшиеся в течение нескольких веков карельские эпические песни (руны) позволяют охарактеризовать переходный этап от первобытнообщинного строя к феодализму, раскрыть зарождение феодальных отношений у корелы.
Основу хозяйства в I тысячелетии н. э. составляло земледелие. Трудно сказать, когда корела приобщилась к производящему виду хозяйства. Корни его уходят в глубокое прошлое, а археологические материалы не всегда в состоянии выявить их. Большинство исследователей склоняется к мысли, что земледелие на Севере Европейской части СССР существовало до прихода славян. По лингвистическим данным, некоторые слова балтского происхождения в карельской лексике, связанные с примитивным земледелием и скотоводством, относятся ко II тысячелетию до н. э. О более продуктивном и прогрессивном пашенном земледелии, а также о развитии животноводства свидетельствуют перенятые от древнегерманских племен слова, вошедшие в карельский язык позднее, примерно в I тысячелетии до н. э. Но археологическими материалами столь ранняя дата пока не подтвердилась.
У населения северо-западного Приладожья, как и у их соседей— эстов, в первой половине I тысячелетия н. э. подсечное земледелие, по всей вероятности, становится традиционным занятием.
Переход от ручного подсечного земледелия к пашенному с применением тягловой силы животных произошел, видимо, в первой половине I тысячелетия н. э. Правда, железные наконечники древнейших почвообрабатывающих орудий (рало), найденные в небольшом количестве в археологических памятниках Европейской части СССР, датируются лишь второй половиной I тысячелетия н. э. Однако это еще не означает, что население не было знакомо с пашенным земледелием. Иногда при раскопках памятников лесной полосы Европейской части СССР удавалось обнаружить деревянные рала без железных наконечников, датирующиеся серединой I тысячелетия до н. э. Исходя из этого, видимо, можно предположить, что и в центральных районах Карельского перешейка пашенное земледелие возникло во второй половине I тысячелетия н. э.
С производством железа в примитивных горнах население познакомилось во второй половине I тысячелетия до н. э. Но еще долгое время для изготовления орудий труда использовались камень и кость. В карельских эпических песнях каменные орудия труда упоминались как вполне обычное явление, а железные, на первых порах, воспринимались как привлекательное новшество. С конца I тысячелетия н. э. сельскохозяйственный инвентарь, рабочие и бытовые инструменты, оружие изготовлялись из железа, о чем свидетельствует появление цикла рун о кузнеце Илмаринене. В железоделательном производстве, продукция которого изготовлялась на заказ, а не на рынок, отсутствовала специализация. Илмаринен мог выковать все: оружие и орудия труда, предметы украшения и т. д. Постепенно производство железа и кузнечное дело, :прос на продукцию которых был велик, стало отделяться от земледелия.
Значительную долю в хозяйстве занимали его древнейшие формы: охота и рыболовство. Мотивы коллективного рыболовства и охоты — наиболее древние сюжеты карельских эпических песен. В общественном пользовании были не только орудия труда и средства передвижения, но и полученная в результате совместных усилий продукция.
Рост производительных сил, расширение торговых связей, наблюдавшиеся во второй половине I тысячелетия н. э., способствовали разложению первобытнообщинного строя и зарождению феодальных отношений. Появляются элементы патриархального рабства, возникшие на стадии распада родового строя, что нашло отражение в устном народном творчестве. Судя по карельским И эпическим песням, рабство у карел не получило широкого распространения.
В конце X — начале XI в. у жителей северо-западного Приладожья появляется военная знать. Руны «Калевалы», характеризующие этот период, в отличие от ранних рун, что воспевали людей мирных профессий, прославляют оружие и военные подвиги, добытое в сражениях богатство.
Появление имущественной и социальной дифференциации нашло отражение в кладах серебряных вещей и монет, датирующихся в северо-западном Приладожье XI в. Источником личного обогащения стала земля, попавшая в частную собственность. Создаются условия для постепенного перехода от родовой общины к соседской. Выделившиеся племенные старейшины и влиятельные люди племени (в карельских рунах — кунингас) сосредоточивают в своих руках политическую и экономическую власть над рядовым населением, постепенно превращаясь в класс феодалов. Однако завершился этот процесс значительно позднее.
В период разложения первобытнообщинного строя и складывания феодальных отношений корела как этническая общность прошла сложный и длительный путь развития. В эпоху первобытнообщинного строя примитивный уровень подсечного земледелия, охоты и рыболовства, слабое развитие внутренних и внешних экономических связей затрудняли сближение разделенных большими пространствами племенных групп. Во второй половине I тысячелетия н. э. зафиксированы эпизодические контакты с финно-угорскими племенами Прибалтики, Финляндии и Севера Европейской части СССР.
Материальная культура Карельского перешейка конца I — начала II тысячелетия характеризуется западноевропейскими, славянскими и финно-угорскими чертами. Уже в X—XI вв. в контактирующих зонах намечается сближение корелы и населения Олонецкого перешейка, выразившееся в формировании «гибридной» материальной культуры, в которой присутствуют черты двух этнических групп: корелы и веси. В это время в жизни корелы возникают новые явления, не свойственные предшествующим векам. Они объясняются не только разным уровнем социально-экономического развития. С переходом к феодальной формации племя корела превращается в древнекарельскую народность с единой территорией, языком и общей материальной культурой. XII— XIV вв.— время расцвета древнекарельской культуры, характеризующейся яркими, самобытными чертами.
КАРЕЛЫ КАРЕЛЬСКОЙ АССР
ПЕТРОЗАВОДСК «КАРЕЛИЯ» 1983 стр 13-17
Основу хозяйства в I тысячелетии н. э. составляло земледелие. Трудно сказать, когда корела приобщилась к производящему виду хозяйства. Корни его уходят в глубокое прошлое, а археологические материалы не всегда в состоянии выявить их. Большинство исследователей склоняется к мысли, что земледелие на Севере Европейской части СССР существовало до прихода славян. По лингвистическим данным, некоторые слова балтского происхождения в карельской лексике, связанные с примитивным земледелием и скотоводством, относятся ко II тысячелетию до н. э. О более продуктивном и прогрессивном пашенном земледелии, а также о развитии животноводства свидетельствуют перенятые от древнегерманских племен слова, вошедшие в карельский язык позднее, примерно в I тысячелетии до н. э. Но археологическими материалами столь ранняя дата пока не подтвердилась.
У населения северо-западного Приладожья, как и у их соседей— эстов, в первой половине I тысячелетия н. э. подсечное земледелие, по всей вероятности, становится традиционным занятием.
Переход от ручного подсечного земледелия к пашенному с применением тягловой силы животных произошел, видимо, в первой половине I тысячелетия н. э. Правда, железные наконечники древнейших почвообрабатывающих орудий (рало), найденные в небольшом количестве в археологических памятниках Европейской части СССР, датируются лишь второй половиной I тысячелетия н. э. Однако это еще не означает, что население не было знакомо с пашенным земледелием. Иногда при раскопках памятников лесной полосы Европейской части СССР удавалось обнаружить деревянные рала без железных наконечников, датирующиеся серединой I тысячелетия до н. э. Исходя из этого, видимо, можно предположить, что и в центральных районах Карельского перешейка пашенное земледелие возникло во второй половине I тысячелетия н. э.
С производством железа в примитивных горнах население познакомилось во второй половине I тысячелетия до н. э. Но еще долгое время для изготовления орудий труда использовались камень и кость. В карельских эпических песнях каменные орудия труда упоминались как вполне обычное явление, а железные, на первых порах, воспринимались как привлекательное новшество. С конца I тысячелетия н. э. сельскохозяйственный инвентарь, рабочие и бытовые инструменты, оружие изготовлялись из железа, о чем свидетельствует появление цикла рун о кузнеце Илмаринене. В железоделательном производстве, продукция которого изготовлялась на заказ, а не на рынок, отсутствовала специализация. Илмаринен мог выковать все: оружие и орудия труда, предметы украшения и т. д. Постепенно производство железа и кузнечное дело, :прос на продукцию которых был велик, стало отделяться от земледелия.
Значительную долю в хозяйстве занимали его древнейшие формы: охота и рыболовство. Мотивы коллективного рыболовства и охоты — наиболее древние сюжеты карельских эпических песен. В общественном пользовании были не только орудия труда и средства передвижения, но и полученная в результате совместных усилий продукция.
Рост производительных сил, расширение торговых связей, наблюдавшиеся во второй половине I тысячелетия н. э., способствовали разложению первобытнообщинного строя и зарождению феодальных отношений. Появляются элементы патриархального рабства, возникшие на стадии распада родового строя, что нашло отражение в устном народном творчестве. Судя по карельским И эпическим песням, рабство у карел не получило широкого распространения.
В конце X — начале XI в. у жителей северо-западного Приладожья появляется военная знать. Руны «Калевалы», характеризующие этот период, в отличие от ранних рун, что воспевали людей мирных профессий, прославляют оружие и военные подвиги, добытое в сражениях богатство.
Появление имущественной и социальной дифференциации нашло отражение в кладах серебряных вещей и монет, датирующихся в северо-западном Приладожье XI в. Источником личного обогащения стала земля, попавшая в частную собственность. Создаются условия для постепенного перехода от родовой общины к соседской. Выделившиеся племенные старейшины и влиятельные люди племени (в карельских рунах — кунингас) сосредоточивают в своих руках политическую и экономическую власть над рядовым населением, постепенно превращаясь в класс феодалов. Однако завершился этот процесс значительно позднее.
В период разложения первобытнообщинного строя и складывания феодальных отношений корела как этническая общность прошла сложный и длительный путь развития. В эпоху первобытнообщинного строя примитивный уровень подсечного земледелия, охоты и рыболовства, слабое развитие внутренних и внешних экономических связей затрудняли сближение разделенных большими пространствами племенных групп. Во второй половине I тысячелетия н. э. зафиксированы эпизодические контакты с финно-угорскими племенами Прибалтики, Финляндии и Севера Европейской части СССР.
Материальная культура Карельского перешейка конца I — начала II тысячелетия характеризуется западноевропейскими, славянскими и финно-угорскими чертами. Уже в X—XI вв. в контактирующих зонах намечается сближение корелы и населения Олонецкого перешейка, выразившееся в формировании «гибридной» материальной культуры, в которой присутствуют черты двух этнических групп: корелы и веси. В это время в жизни корелы возникают новые явления, не свойственные предшествующим векам. Они объясняются не только разным уровнем социально-экономического развития. С переходом к феодальной формации племя корела превращается в древнекарельскую народность с единой территорией, языком и общей материальной культурой. XII— XIV вв.— время расцвета древнекарельской культуры, характеризующейся яркими, самобытными чертами.
КАРЕЛЫ КАРЕЛЬСКОЙ АССР
ПЕТРОЗАВОДСК «КАРЕЛИЯ» 1983 стр 13-17