"Ряженых в Карелии называли хухляки (huhl’akat, kuhl’akat, huuhel’nikat), У части людиков - smuutat (от рус. «смуты», «смутьяны»), а в западной части Калевальского р-на — kummat (от фин. и карел, kumma — «чудо»). Были еще и некоторые локальные термины, например, в Тунгуде особую группу ряженых составляли буколицые. Размалеванные и вымазанные сажей, с палками и поленьями они с шумом врывались в дома и устраивали потасовки. Буколицые нападали и на другие артели «мирных» ряженых, а если «завидят на улице парнишек, то натолкают им полные штаны снега» (2581/1, д. Тунгуда).

Термины хухляк, хухлик, хухоль, хухолъник и другие им подобные, употребляемые в Карелии и Архангельской обл., О. А. Черепанова считает финно-угорскими по происхождению.3 Термин huuhel’nikka, huhl’akka, возможно, связан с основой huu- (hu-), которая, в свою очередь, есть звукоподражание дыханию (ср.: дух). Ю. X. Тойвонен в «Этимологическом словаре финского языка» объединяет huu- с понятиями «душа умершего», «человеческая душа», находя ему соответствия в других языковых системах.3 В словаре В. И. Даля приведен глагол хухлякать - «плакать, кричать по покойнику». С терминами hurri и hurrikas (восходящими к вышеприведенному huu-), обозначающими тех или иных действую-щих лиц в свадебном ритуале и обряде инициации, в карельской и финской традиции связаны элементы ряжения и иносказания («волк», «бык», «медведь» и т. д.), имеющие, по-видимому, целью скрыть собственную сущность в момент отсутствия покровительства личных духов (переходный период), одновременно маркируя таким образом свою ущербность и через данную атрибутику пытаясь получить покровительство духов нового социального статуса. Такие термины, как, например, хухор - 'мельник' (заонеж.) также, вероятно, связаны с вышеприведенной мифологической основой уже в силу специфики профессии, которой вменялась связь с нечистой силой (см. ниже). Возможна связь основы hu(u)- и карельского huhuta — 'кричать' (ср.: хухлякать — «кричать по покойнику»). Здесь особо интересны такие значения глагола, как huhuta kaskelle — букв, «кричать пожоге», что означает вызывать, заклинать ветер (ср.: рус. 'кликание'), huhuta pirulle - 'вызывать черта или лешего' и т. д. У украинцев и западных славян «гукать» означает «выкликать русалок».

Для обозначения ряженых в вывернутых шубах, с волосами из пакли, такими же усами и бородой в тверских карельских деревнях существовал термин čuudot — чуды.7 Известен он и в Карелии (2936/2, д. Кимовары), глагол čuudittaa, т. e. 'чудиться' («на святках все что-нибудь чудится») общеупотребителен. Чуды известны веп¬сам и коми и, возможно, имеют в своей основе этноним 'чудь, чуды', обозначающий некогда живший здесь полулегендарный народ, упоминание о котором можно встретить только в преданиях. В частности, термин чудилко - 'маскированный' - был широко распространен на Вытегорщине. Стоит упомянуть еще об одном термине из Сямозера — kruhl'atta, так здесь называли ряженых. В своем прямом значении слово употребляется для обозначения большой по объему ноши, копны. «Была как хорошая копна, эдакая большая крухлятта» (Суоярви, д. Корписелькя).

Ряженые в Карелии начинали обходы дворов сразу после Рождества. Обходы длились до Крещения, когда кто-то из ряженых мог выкупаться в иордани, снимая грехи."

В относительно недавнее время, на рубеже XIX—XX вв., характерным и значительным явлением карельского народного календаря были общественные (в основе своей, по-видимому, родовые или фратриальные) праздники с жертвоприношениями животных, проводимые в пери-од летнего календарного цикла, в основном в июле-августе.
Кратких упоминаний о жертвоприношениях из разных районов Карелии в литературе и полевых материалах достаточно много. Данная статья представляет неизвестный для русского читателя материал о жертвоприношениях, составленный из нескольких наиболее полных и характерных описаний обряда.