Легенды об Иване Рокаччу

Народные предания гласят, что Иван Рокаччу обладал сверхъестественными способностями: мог ходить по воде, по одуванчиковым полям, не портя их белые воздушные шары. В краеведческом музее п.Тикша собраны легенды о Рокаччу, записанные сотрудниками Карельского государственного краеведческого музея в 50-е годы XX века:

Память о подвигах Ивана Рокаччу перешагнула века. Школьный краеведческий музей п. Тикша хранит легенды о Рокаччу: о том, как Рокаччу спас жителей деревни Тикша от природного бедствия – огромного количества змей, одолевших селение, о том, как Рокаччу сумел заманить шведский отряд на один из островов Тикшозера, сам оттуда благополучно вернулся, а из шведских воинов никто не смог спастись.

Писатель из Санкт-Петербурга Петр Петрович Губанов написал историческую повесть «Рокаччу. Ошибка полковника Андерса Стюарта», в которой рассказывается о борьбе карельского народа против набегов шведских королевских войск.

Известный карельский писатель, фольклорист, Виктор Иванович Пулькин в своем творчестве не раз обращался к образу И.Рокаччу. Так, в очерке «Хозяйка загадок», он пишет: «Предания, записанные в средней и северной Карелии, полны воспоминаний о кровавых походах руочи – шведских феодалов. Дубинной войной – Куриккасота – называли карелы эти сражения со шведами…

В огне непрерывных порубежных войн в селениях карел возникло воинское братство «рокаччу», сродни трудовым общинам – братчине, ссыпке, котляне – русских северян: корабельщиков, плотников, рыбаков. О воинах-рокаччу мне рассказывал сказитель из села Тикши Степан Константинович Епифанов…
На песчаном берегу Хуттуламби – озера мучной загусты – в вековечных соснах стоит село Тикша… И одним из давних друзей кажется мне герой местной легенды, воин-рокаччу: жизнь его и подвиги живут в легендах вот уже четвертое столетие. И курган рокаччу за околицей села, могила воина порубежника, - святыня для его жителей, как и братская могила воинов Великой Отечественной, родных по крови, подвигу легендарному воину».

По мотивам десятков легенд о Рокаччу из Тикши, В. Пулькин записал суарну о юности порубежника:

size=4]Суарна о ратном имени
Блеснули из-за поясов топоры, тропа свернула в бор, истаяла песня! Ушли сыновья на подсеку, мужья – пожогу жечь, засевать пашню – отцы. Остались дома малые да старые.
Опустилась паутина на можжевельник, кусты синего вереска — пришла пора сева ржи.
Пастушонок Ийвана погнал стадо - увидел огонь на горе, черный дым на Большой Чуккури.
- Руочи! (шведы) - закричала деревня с плачем. - Ав-вой, что станем делать?
- Лапти плести! - велел Ийвана-паймой (пастух).
Ночью плели. Утром рано на забор вздели берестя¬ные лапти. Черными змеями подползли, крадучись, руочи. Задрожали, увидев обувь мужей, порскнули в скалы. На¬бежав с пожен, сыскали их мужики, посекли двуногих зверей-руочи.
- Тоймиттай пойкка! - сказали про Ийвана мужики. - Смышленый малый!
На зимнюю охоту - будить в ямах Охто Медовую Лапу, по голубым снегам бегать за белым горностаем - ушли мужчины из Тикши. Но вновь рыжеет пламя на сторожевом кряже Чуккури!
- На неправую силу и хитрость - оружие! - смекает Ийвана.

Сто сосенок вбили в сугробы на берегу Хуттуламби. Облачили в балахоны, шапками накрыли. Стоят сто сосновых воинов. У каждого куожали (прялка), словно жало меча. Звенит ольховое кантеле, берестяная труба ревет. По-волчьи ринулись прочь руочи, толпа королевских бродяг, - в широкоротое болото.
- Рохкей бриха! - ахнула деревня. - Смелый юноша!
Вырос Ийвана, стал воином-роккачу. Пора добыть боевое имя! Оттолкнул лодку - поплыл.
Ватага разбойников-руочи бредет берегом, опираясь на копья, и нет костров на вершинах кряжей, не виден огонь на Большой Чуккури! Полезли руочи в лодку - словно раки в корзину с приманкой. Шлемы из заплечных мешков тянут, латы залатанные. На промысел сбираются, ко злому готовятся...
Но вот нос лодки поднялся, словно клюв гогочущего гуся, корма в воду ушла. Отправились к налимам железные люди! Ийвана поверх реки словно перышко плывет.
- Вот, нашел себе боевое имя! - сказал Ийвана неро - вождю порубежников.
- Молод еще... а нашел - так покажи, - смеются роккачу.
- Вот оно!
В руке у юноши - лодочная пробка, которой закрывают дыру в матике - эми, прежде чем столкнуть лодку на воду. Вытащив затычку - таппи, утопил порубежник дюжину врагов.
- Славное имя - Таппи! - ничем не хуже других,- сказал неро, вождь побратимов-роккачу, славных воинов и едоков походной ухи - рокки. Пусть помнят это веселое имя, сказывая суарны - сказанья!

Хозяйка загадок
Никла брусника под снегом, можжевельник индевел. В глубях спала рыба. Река дремала в узорных береговых наледях.
Вдруг камни скал застонали от глухих, как биение встревоженного сердца, ударов. Старая, грозная порубежная примета – стон земли пронесся по лесам. Близок враг! Золотисто-красная птица кябю (клест) закричала с желтой развилки сосны:
Руочи гребут по речке!
Речь врагов трещит, как пламя,
по деревьям опаленным!
Руочи гремят мечами,
Копьями в порогах правят,
оставляя след кровавый!

Откликнулись в деревне брошкогрудые – те, что ткут полотна. Ведь золотая птица кябю подобна людям: сосновый бор – и дом ее, и пища, и веселье, как нам! Зимой в гнезде – как в избе! – кричат у кябю дети.
- Руочи стучат мечами! – волнуется птица. Но уже плывут по волнам Кеми-реки колыбели, снятые с еловых очепов (жердь, к которой подвешивается колыбель). В низовьях спасут детей, узнают о беде. Гибкий очеп – крепкое ратовище, черен для копья. Золотая птица леса летит над лубяными корабликами-колыбелями:
Береги, река, из луба челночок! Будь прочно, донце!
Грей, лучами приголубя, береги младенца, Солнце!
Черные кокоры чужих кораблей вырастали из-за инеистого мыса, в тумане прибрежных ольх.
Привычен меч женам порубежников, словно прялка, тугой лук им – будто гибкое коромысло, свист стрел – как жужжание веретенца.

Редкозубый король съел рукавицу, думая злую думу, как одолеть карел. Сам не придумал – северных колдунов кликнул. Пришли колдуны-лаппи, хлопая рукавицей о рукавицу, себя восхваляя. За ними серой змеей приплыл-приполз гадкий старик Гнилая Шапка. Шепнул королю злое слово, гибельный дал совет.

…Вновь птица кябю летит с вестью:
Страшный бык вскормлен в Суоми (голова до речки Кеми).
Жирным молоком медведиц (хвост лежит в Улеаборге).
Бык жевал лишь волчье мясо (в сто сажен зловонье пасти).
Белены отваром вспоен (сильный телом, буен нравом).
Для быка два великана медные рога ковали.
Человека бык не слышал, слышал лишь змеи шипенье.
По совету Хийси создан, королевским изволеньем.
«Силен в лесу медведь, да и на его шкуре люди спят! – говорят карелы.- Родится и на быка руочей боец – смерть для нечистого зверя. Есть бык с рогами – будет молодец с мечом».

Звонкоголосая Лесная Дева бежала по кряжу с подойником. Увидела землянику на припеке, положила ягодку на язык. Зимой, когда у птицы кябю в гнезде стало тесно от птенцов, в доме Девы засмеялся сын!
Тело его окатисто и кругло, словно жемчуг. Глаза зелены, как листья. Смеясь, потянулся, выпрыгнул из колыбели малютка. Побежал, стуча медными сапожками по полу, медным шлемом, кованым поясом посвечивая, быстро вырастая. У порога был подростком, в сенцах – юношей. Медные доспехи росли вместе с ним. Так его и прозвали – Вашкиера, Медный паренек!
- Кто мне поведает истину крепких слов? - спро¬сил он.
- Крепкое слово из камня высечено.
Семь певцов пришло. Семь дней и ночей пели о героях, сказывали суарны. Певцы увидели донце песенного коро¬ба, смолкли.
- Слово не должно уставать, хотя устают говорящие. Сила слова не должна уходить в землю, хотя и уходят герои. Запомним хорошее слово, не забудем его людям вернуть,— сказал юноша Вашкиера, прощаясь с певцами.
А теперь - пусть придет Хозяйка Загадок!
Скатилась с рябиновой ветки на траву роса, бусиной блеснула в черном глазу горностая в кустах. Синим паучком спустясь с матицы потолка, вошла в избу вечно молодая Хозяйка Загадок, золотая, словно колос. Сказала:

- Ты позвал Хозяйку Знанья, кликнул,
мальчик безрассудный?
Если ты в беседе будешь мудростью Хозяйке равен,
Одарю тебя я, воин, дам тебе все, что захочешь!
Если ж ты, мальчонка дерзкий, на загадки не ответишь,


В Моянмуа попадешь ты, в Хюйкюля навеки сгинешь,
Мучиться рабом познанья, от бесплодных дум страдая!
- Надежды не должны уходить меж скал, по лесным тропам, хотя и уходят мудрые! - сказал веселый Вашкиера.
- Что «один», мой милый мальчик?
- Смерть одна, одно рожденье. Победитель в поединке. Истина на белом свете!
- Что же «два», мой смелый мальчик?
- Глаза два во лбу сияют, различая свет и сумрак, ложь и правду разделяя!
- Что же «три», мой умный мальчик?
- Три достоинства в герое: разум, сила, верность чести!
- Что «четыре», верный мальчик?
- В дружбе сомкнутые руки в знак доверия, приязни и для пенья рун прекрасных.
- Что такое «пять», мой славный?
- Пальцев пять на рукояти - будет меч за правду поднят!
Улыбнулась Хозяйка Загадок. Посветлело от ее улыбки в избе.
- Шесть?
- Шесть — копылья санок быстрых! Шесть гвоздей в подкове конской. Шестеро в дозоре смелых!
- Семь?
- Семь блистает звезд на небе - то созвездье Суури Хирви (Большой Лось, созвездие Большой Медведицы).
Восемь обручей на бочке. Восемь лопастей у мельниц, что стоят у водопадов, где горит укконкуари (поэтическое название радуги у карел) в брызгах, в пене вод гремящих.
Трижды трое будет девять - девять птиц весну приносят.
Десять пальцев держат кирвес (топор). Десять кантеле щекочут - и смеется ящик песен.
Мудрость эта впору девам!
- Чем наградить тебя, славный Вашкиера?
- Дай смелых друзей. Худо одному в дозоре.
Дева Познания - Хозяйка Загадок - протянула молодому воину дубовую ветвь. На светлой поляне, где медом сочилась взбухшая земля, пустила та ветвь могучие корни. Вырос прекрасный дуб с шестью широкими листьями вместо ветвей, с шестью золотыми желудями. В каждом из желудей - воин в железном шлеме.

Катится гром из каменного замка в Улеаборге, от Оулуйоки к Оулуярви перекатывается, от Оулуярви - к Онтоярви. На берег Лексозера ступил огромный Бык Медные Рога. Каждая шерстинка - железное копье, острый меч...
Реву быка подобен крик руочей - шведов. Красен от крови людей песок в Реболах. В Ровкулах полон рот скорби. Скрипит печаль на зубах ругозерцев. Полна вздо¬хов грудь Карелии.
Острия медных рогов Быка Набега простерлись от Кандалакши до Корелы (древний город в Приладожье, современный Приозерск). Встала дыбом железная щетина хребта, руочи отрезали головы людей - словно ботву у репы отсекали, словно кочан от кочерыжки. Бросали на моховое болото глаза - словно ягоды, уши - будто листочки березы...
Но ударился широким лбом чудовищный Бык Медные Рога в ствол дуба, выросшего из ветви - дара Хозяйки Загадок. Зазвенели тетивы карельских воинов, полетели синие стрелы! Прибыло пищи черному налиму Туонелы...
Шесть братьев, рожденных из ветвей могучего дуба, стали первыми неро - вождями воинов-роккачу, родона¬чальниками шести карельских родов.
Их сторожи - каменистые кряжи, идущие грядой с се¬вера на юг. От скалы Нуорунен у Пяозера к кряжу у Топозера. Далее - холмы у истока Суны-реки и у начала Шуи, высокий шелом у Ведлозера.
А там, где некогда стоял зеленый дуб, высится гора Большая Чуккури (гора родов - находится северо-западнее се¬ла Ругозера. Высота ее около 400 метров над уровнем моря).

Медь рогов Быка Набегов добывали близ Ондозера и Ледмозера веселые вашкиера (о вашкиера-рудокопах, иногда – духах медных рудников, мне рассказали в Ондозере), железо войны - в боло¬тах близ Костомукши.


В одной из легенд народный герой XVII века встречается с Петром Первым. Вот как об этом рассказывает В.Пулькин:

Сказ о старой сосне
Далеко на севере Карелии, у самой финской границы, в селе Тикша поныне живет память о старинном порубежнике Ийване, прозванном Роккачу. Варианты – Рокаччу, Рокач, даже Рогач. Я слышал в тех краях предания о нем, поклонился и почитаемому легендарному "кургану Ийваны", и памятный уголок предка в местной школе навестил.

Деяния Роккачу приурочены к XVII веку. Наш известный антрополог М.М.Герасимов воссоздал портрет славного защитника северо-западного рубежа Руси. И вот по одной из версий местного эпоса о Роккачу мы узнаем, что дожил герой "до дивией старости" и встретился с самим Петром Великим. Вот, рассказывают…
В старину приходили кровавые руочи-шведы. Людей убьют, а коровы со стада во двор - они и коров убьют. В Тикше у нас - пастушонок Ийвана прославился, играя на кантеле, усыпил на острове шайку шведов. Угнал лодку, остались враги на острове навек. Иной раз отогнал убийц, нарядив в кафтаны сто ольх на берегу, приклонив к ним обоюдоострые карельские прялки-куожали. Враги приходили, когда мужики наши в лесу, а тут глядят: войско с мечами на берегу! Убежали к себе за болота.
Подрос Ийвана, стал, говорят, неро - вождем воинов-роккачу, суровых мстителей, едоков походной рокки - ухи, чуть приправленной ячменным житом. Всю жизнь сражался со шведами на границе. В старости случалось ему откупаться от королевских вояк золотом. Помогало и волшебное заклятье – слыл повелителем сил природы, чародеем. Не расставался с кантеле.

… Заболел Петр Первый, про которого у нас поют - "Сын Карелии красивый". Послал к нам в Тикшу, гонца:
- Приезжай, вылечи! Получишь лодку червонцев!
- Иди к нам, укротитель шведов.
Петр мчится в санях из Петербурга, Ийвана -на лыжах из Тикши. Крепок был старик до удивительности. Встретились у речки Раударги. Теперь она, правда, заросла ивняком, у Габозера там, близ Спасской Губы.
- Как станем лечиться?
- Наперво - баню построим.

Принялся Ийвана парить Петра, обмакивая березовый веник в родниковую воду источника Красный Берег, у Рудяного болота. Произнес верное слово заклятья:
Прилетел Орел с востока.
Он земли крылом касался,
А другим касался неба.
Под крылом героев сотня,

Тысяча мужей на перьях.
Тяжела для птицы ноша.
О ты, рыжее железо!
Кровь земли, руда болота!
Силу дай Орлу востока,
Крыльям дай размах широкий!
В этой бане пару вдоволь:
Пусть тепло согреет тело,
Возвратит вода здоровье!

Велел Ийвана пить рудяную воду. Осударь выздоровел кряду, опять на войну поехал - короля Карлу бить. Вернулся с победой.
- Построю здесь церковь! - сказал.
- А я посажу сосну! - решил Роккачу.

Они и поныне там, в Марциальных Водах, близ санатория, рядышком: деревянный православный храм и святое дерево Роккачу, вековечная сосна. В былые годы на ее седых ветвях крестьяне из ближних селений – Утуки, Тереки, Готнаволока – привязывали платки, полотенца. Чтобы было чем ветру поиграть, потешиться. Так и назывались - "ветровые платки" – туулипайкка. Все вспоминали у нас Ийвану и Петра.
- Расстаемся, старик! Бери награду!
- Не надо лодки червонцев. Освободи родичей от солдатчины. Довольно пролито крови на рубеже. Ивовый посох лучше золотого меча. Нынче швед смирен.
Долго хранилась в божнице грамота с подписью: - ПЁТРЪ.


Легенда о народном герое Рокаччу
Когда шведы пришли в Тикшу, они приказали Рокаччу перевезти их на лодках в Ругозеро. Они поплыли на четырёх лодках. Проплывая по реке Пизьме, шведы велели Рокаччу подплыть к острову,
на котором они остановились отдыхать. На острове все шведы ус-нули, но не спал только Рокаччу. В это время ветер волной отогнал от острова три лодки. Рокаччу оттолкнул четвёртую лодку, куда сел сам. Он не успел ещё далеко отплыть, как проснулись шведы. Они стали кричать, чтоб Рокаччу вернулся и что они его не тронут. И все шведы, их было 43 человека, погибли на том острове. Когда Рокаччу приплыл в Ругозеро, там уже хозяйничали шведы. Они убивали народ, грабили их имущество. Рокаччу стал свидетелем, как один швед собрался убивать младенца. Он уже занёс саблю над ним, но Рокаччу стал просить, чтобы швед не убивал младенца. Швед не соглашался, тогда Рокаччу снял с себя крест и отдал шведу взамен на младенца. Младенца он обернул берестой и, сев с ним на камень, поплыл обратно в Тикшу. Там было то же, что и в Ругозере. Шведы никого не жалели, они убивали всех, кто им попадался под руку. Потому, как только Рокаччу приплыл в Тикшу его и младенца шведы зарубили его же саблей.
Народ похоронил Рокаччу вместе с младенцем в одну могилу. После этого прошло много лет, но народ чтит память о Рокаччу - карельском герое. Народ считает Рокаччу колдуном. На его могиле выросло дерево, которое, по старым обычаям, народ обвешивает тряпками, а на могилу бросают деньги. Место, где похоронен Рокаччу, народ считает святым.

Вторая легенда о народном герое Рокаччу
Раньше в Тикше было очень много змей. Они наносили большой вред жителям посёлка. И Рокаччу, видя их страдания, решил помочь местным жителям. Он знал слово, которое магически действовало на змей. Рокаччу не боялся змей, и они слушались его, как слепые котята. Ранним утром он собрал всех змей на берег озера, сел в лодку и сказал заклинательные слова. Все змеи поплыли за лодкой. Рокаччу высадился на безлюдном острове, выстрогал из камыша дудочку, прошептал в неё заклинательное слово и повесил её на сосну. А так как дудочка повторяла заклинательные слова, то змеи окружили сосну и не обращали внимание на Рокаччу, который спокойно отплыл от берега. С тех пор в Тикше нет змей.