Кижский бунт
Просмотров: 1823
Кузнечный промысел был широко распространен на территории средневековой Карелии. Не случайно образ искусного кузнеца Илмаринена стал одним из центральных в карельском народном эпосе «Калевала»: И кузнец тот, Илмаринен.
Со временем добыча и обработка железа привлекла внимание предпринимателей. Выполняя наказ царя Алексея Михайловича, новгородский гость Семен Гаврилов пустился в заонежские земли в поисках месторождений медных и серебряных руд. В помощь ему даны были иноземные знатоки медеплавильного дела — Николай Андерсон и Денис Иорис. Вскоре на Спировском ручье в Фоймогубской волости был построен медеплавильный завод. По прошествии времени предприятие перешло к частному предпринимателю, иностранцу Бутенанту. При нем стали производить железо. Число заводов умножилось.
Продукция заонежских заводов через архангельский порт уходила за границу.
Расширение успешно начавшегося железоделательного производства по истечении некоторого времени столкнулось с трудностями: не хватало рабочих рук. Еще в бытность Семена Гаврилова заводам требовалось свыше 700 рабочих — жечь уголь, копать и подвозить руду. Нужны были умелые мастера, кузнецы, молотобойцы. В восьмидесятые годы XVII века нехватка рабочих рук стала особенно острой.
Предприятие Бутенанта с самого начала было воспринято кижанами с неодобрением. После получения заводчиком права добывать руду в любом угодном ему месте отношение к нему стало открыто враждебным. Ведь для местного населения железоделательный промысел был не последним жизненным подспорьем. В 1683 году крестьяне Кижского погоста во главе со своим старостой навестили заводы «многолюдством с пищалми и з бердыши и с рогатинами и с кистенями», угрожая там «смертным убивством».
Из челобитной Бутенанта в Пушкарский приказ:
« … В нынешнем, государи, во 7192 году генваря в 8 день приезжал он, Констянтин Семенов сын Попов, воровским вымыслом на наши Олонецкие заводишки на Усть реку многолюдством с пищальми, и з бердышами, и с рогатинами, и с кистенями. Прикащика нашего иноземца Андрея Кастропа, рогатиной поколол…»
В таких условиях заводы не могли продолжать работу. Русское правительство, заинтересованное в освоении рудных запасов края, указом 1695 года приписало к заводам Кижский погост в составе 1197 дворов. В ответ на царский указ кижане «заводам не дались», учинили «многую противность и бунтовство». Для усмирения непокорных стольник Бренчанинов и подьячий Курбатов привели в Заонежье до трехсот новгородских стрельцов. Появление стрелецких сотен заставило крестьян вооружиться: они «учинили бунт и у церкви Преображения били в колокола всполох, и собрались из деревень с дубьем и кольем».
Отряд Бренчанинова, по-видимому, мало преуспел во внушении покорности: в 1703 году заводчик отказался от мысли продолжать дело.
В 1769 году в Заонежье неподалеку от Лижмы был заложен пушечный завод. Возводились доменные печи на заводе в селе Кончезеро. Все работы возлагались на крестьян. К одному только Лижемскому заводу было приписано до 2400 человек. Безмерно возросшие заводские повинности не оставляли крестьянам возможности управляться с ведением своего хозяйства. Участились побеги. Сотни крестьян самовольно оставляли места заводских работ. Назревал бунт.
Указ от 27 мая 1769 года резко увеличил подушную и оброчную подати. В сентябре он был зачитан на многолюдной сходке крестьян Кижского погоста — суеме. Крестьянский мир встретил его с глубоким недоумением: многие хозяйства и без того уже были приведены «во всеконечное разорение». Чтобы рассеять сомнения, вызванные указом, были составлены челобитные и отправлены с ходоками в Петровскую слободу, как именовался тогда ставший впоследствии городом Петрозаводск. Ходоки вернулись ни с чем.
В конце года кижские челобитчики пустились в поисках правды в Берг-коллегию, в Петербург. Тем временем служителям заводов кижские крестьяне заявили, что они не подчинились требованиям начальника, «а вас посланных и наипаче слушать не будем».
Протест Кижского погоста подхватили крестьяне Толвуи, Типиниц, Кузаранды, Фоймогубы и Вырозера.
В конце 1770 года в столицу, ко двору императрицы Екатерины II, за получением «милостивой резолюции» ушли новые челобитчики — Клим Соболев и Анцифер Трофимов. Резолюции, освященной милостью, не последовало.
По возвращении в Заонежье Климентий Соболев на суеме кижских крестьян поклялся стоять на их стороне «до последней капли крови».
А в Заонежье уже спешил карательный отряд шихтмейстера Князева. Собравшиеся на зов сполошного колокола вооруженные крестьяне команду Князева и его самого «смертельно били и все ружья переломали».
В марте 1771 года к взбунтовавшемуся погосту подступила рота Псковского пехотного полка под командованием капитана Ламсдорфа. Ему вменялось добиться повиновения крестьян, силой принудить их к выполнению заводских работ. Спустя день отряд новоявленных карателей спешно покинул Кижи: обещание переломать всей команде руки и ноги возымело действие...
Бесславно закончилась еще одна попытка развеять мятежный дух народной вольницы. Восстание приписанных к заводам крестьян обеспокоило царский двор. В июне на усмирение возмутителей был послан отряд князя Урусова, составленный из рот мушкетеров, гренадеров и усиленный пушками. 30 июня 1771 года Урусов прибыл в Кижи.
Из рапорта следственной комиссии Правительствующему Сенату:
…Следственная комиссия повелели дать генерал-майору Лыкошину воинские команды: при капитане Ламздорфе состоящую во сте человеках, а ныне и умножить оную двумя ротами и двумя пушками под командою псковского пехотного полку полковника князя Урусова … он же господин полковник с предписанною командою сюда уже прибыл…
… и противными поныне состоят Кижская и Великогубская трети, Толвуйский погост, Типиницкая, Вырозерская, Кузаранская, Фоймогубская и Тубозерская волости, да в Корельской трети десятки: Горской, Кокоринской, Кедрозерской, Лижемской, Михеевой селги, Ямской, Лепешева острова, Куткостровской, Колвостровской, Ватнаволоцкой, Лукинской, Илемской селги, Чеболожской, Гангозерской, в которых во всех погостах, волостях и десятках по ревизии мужеска полу 7901 душа. (1771 г., июня 20)…
В ответ на требование дать подписку о согласии выйти на работы крестьяне собрались в ограде Кижского погоста на многолюдный суем.
По приказу Урусова в сторону погоста были обращены жерла пушек. Но крестьяне по решению суема вновь отказались от подписки. Раздался орудийный залп. Согласно рапорту о подавлении волнений, «сей выстрел» «лишил пяти человек жизни». Только после этого у кижских крестьян была вырвана подписка с обещанием вернуться к заводским работам. Вслед за кижанами такую подписку дали крестьяне Великогубской трети, Фоймогубы и Вырозера.
11 января 1772 года на Сенной площади Петровской слободы состоялась публичная расправа с зачинщиками восстания. Приговором Сената К. Соболев, С. Костин и А. Сальников подлежали наказанию кнутом, по 100 ударов каждому, наложению на лицо раскаленным железом клейма «ВОЗ», означавшего «возмутитель», и ссылке на вечное сибирское поселение. Десятки крестьян были отправлены на каторжные работы в Нерчинские рудники, отданы в рекруты, приговорены к телесным наказаниям.
Кижское восстание было одним из предвестников крупнейшей в истории России крестьянской войны под руководством Е. И. Пугачёва (1773—1775 годов).
Со временем добыча и обработка железа привлекла внимание предпринимателей. Выполняя наказ царя Алексея Михайловича, новгородский гость Семен Гаврилов пустился в заонежские земли в поисках месторождений медных и серебряных руд. В помощь ему даны были иноземные знатоки медеплавильного дела — Николай Андерсон и Денис Иорис. Вскоре на Спировском ручье в Фоймогубской волости был построен медеплавильный завод. По прошествии времени предприятие перешло к частному предпринимателю, иностранцу Бутенанту. При нем стали производить железо. Число заводов умножилось.
Продукция заонежских заводов через архангельский порт уходила за границу.
Расширение успешно начавшегося железоделательного производства по истечении некоторого времени столкнулось с трудностями: не хватало рабочих рук. Еще в бытность Семена Гаврилова заводам требовалось свыше 700 рабочих — жечь уголь, копать и подвозить руду. Нужны были умелые мастера, кузнецы, молотобойцы. В восьмидесятые годы XVII века нехватка рабочих рук стала особенно острой.
Предприятие Бутенанта с самого начала было воспринято кижанами с неодобрением. После получения заводчиком права добывать руду в любом угодном ему месте отношение к нему стало открыто враждебным. Ведь для местного населения железоделательный промысел был не последним жизненным подспорьем. В 1683 году крестьяне Кижского погоста во главе со своим старостой навестили заводы «многолюдством с пищалми и з бердыши и с рогатинами и с кистенями», угрожая там «смертным убивством».
Из челобитной Бутенанта в Пушкарский приказ:
« … В нынешнем, государи, во 7192 году генваря в 8 день приезжал он, Констянтин Семенов сын Попов, воровским вымыслом на наши Олонецкие заводишки на Усть реку многолюдством с пищальми, и з бердышами, и с рогатинами, и с кистенями. Прикащика нашего иноземца Андрея Кастропа, рогатиной поколол…»
В таких условиях заводы не могли продолжать работу. Русское правительство, заинтересованное в освоении рудных запасов края, указом 1695 года приписало к заводам Кижский погост в составе 1197 дворов. В ответ на царский указ кижане «заводам не дались», учинили «многую противность и бунтовство». Для усмирения непокорных стольник Бренчанинов и подьячий Курбатов привели в Заонежье до трехсот новгородских стрельцов. Появление стрелецких сотен заставило крестьян вооружиться: они «учинили бунт и у церкви Преображения били в колокола всполох, и собрались из деревень с дубьем и кольем».
Отряд Бренчанинова, по-видимому, мало преуспел во внушении покорности: в 1703 году заводчик отказался от мысли продолжать дело.
В 1769 году в Заонежье неподалеку от Лижмы был заложен пушечный завод. Возводились доменные печи на заводе в селе Кончезеро. Все работы возлагались на крестьян. К одному только Лижемскому заводу было приписано до 2400 человек. Безмерно возросшие заводские повинности не оставляли крестьянам возможности управляться с ведением своего хозяйства. Участились побеги. Сотни крестьян самовольно оставляли места заводских работ. Назревал бунт.
Указ от 27 мая 1769 года резко увеличил подушную и оброчную подати. В сентябре он был зачитан на многолюдной сходке крестьян Кижского погоста — суеме. Крестьянский мир встретил его с глубоким недоумением: многие хозяйства и без того уже были приведены «во всеконечное разорение». Чтобы рассеять сомнения, вызванные указом, были составлены челобитные и отправлены с ходоками в Петровскую слободу, как именовался тогда ставший впоследствии городом Петрозаводск. Ходоки вернулись ни с чем.
В конце года кижские челобитчики пустились в поисках правды в Берг-коллегию, в Петербург. Тем временем служителям заводов кижские крестьяне заявили, что они не подчинились требованиям начальника, «а вас посланных и наипаче слушать не будем».
Протест Кижского погоста подхватили крестьяне Толвуи, Типиниц, Кузаранды, Фоймогубы и Вырозера.
В конце 1770 года в столицу, ко двору императрицы Екатерины II, за получением «милостивой резолюции» ушли новые челобитчики — Клим Соболев и Анцифер Трофимов. Резолюции, освященной милостью, не последовало.
По возвращении в Заонежье Климентий Соболев на суеме кижских крестьян поклялся стоять на их стороне «до последней капли крови».
А в Заонежье уже спешил карательный отряд шихтмейстера Князева. Собравшиеся на зов сполошного колокола вооруженные крестьяне команду Князева и его самого «смертельно били и все ружья переломали».
В марте 1771 года к взбунтовавшемуся погосту подступила рота Псковского пехотного полка под командованием капитана Ламсдорфа. Ему вменялось добиться повиновения крестьян, силой принудить их к выполнению заводских работ. Спустя день отряд новоявленных карателей спешно покинул Кижи: обещание переломать всей команде руки и ноги возымело действие...
Бесславно закончилась еще одна попытка развеять мятежный дух народной вольницы. Восстание приписанных к заводам крестьян обеспокоило царский двор. В июне на усмирение возмутителей был послан отряд князя Урусова, составленный из рот мушкетеров, гренадеров и усиленный пушками. 30 июня 1771 года Урусов прибыл в Кижи.
Из рапорта следственной комиссии Правительствующему Сенату:
…Следственная комиссия повелели дать генерал-майору Лыкошину воинские команды: при капитане Ламздорфе состоящую во сте человеках, а ныне и умножить оную двумя ротами и двумя пушками под командою псковского пехотного полку полковника князя Урусова … он же господин полковник с предписанною командою сюда уже прибыл…
… и противными поныне состоят Кижская и Великогубская трети, Толвуйский погост, Типиницкая, Вырозерская, Кузаранская, Фоймогубская и Тубозерская волости, да в Корельской трети десятки: Горской, Кокоринской, Кедрозерской, Лижемской, Михеевой селги, Ямской, Лепешева острова, Куткостровской, Колвостровской, Ватнаволоцкой, Лукинской, Илемской селги, Чеболожской, Гангозерской, в которых во всех погостах, волостях и десятках по ревизии мужеска полу 7901 душа. (1771 г., июня 20)…
В ответ на требование дать подписку о согласии выйти на работы крестьяне собрались в ограде Кижского погоста на многолюдный суем.
По приказу Урусова в сторону погоста были обращены жерла пушек. Но крестьяне по решению суема вновь отказались от подписки. Раздался орудийный залп. Согласно рапорту о подавлении волнений, «сей выстрел» «лишил пяти человек жизни». Только после этого у кижских крестьян была вырвана подписка с обещанием вернуться к заводским работам. Вслед за кижанами такую подписку дали крестьяне Великогубской трети, Фоймогубы и Вырозера.
11 января 1772 года на Сенной площади Петровской слободы состоялась публичная расправа с зачинщиками восстания. Приговором Сената К. Соболев, С. Костин и А. Сальников подлежали наказанию кнутом, по 100 ударов каждому, наложению на лицо раскаленным железом клейма «ВОЗ», означавшего «возмутитель», и ссылке на вечное сибирское поселение. Десятки крестьян были отправлены на каторжные работы в Нерчинские рудники, отданы в рекруты, приговорены к телесным наказаниям.
Кижское восстание было одним из предвестников крупнейшей в истории России крестьянской войны под руководством Е. И. Пугачёва (1773—1775 годов).