Народность корела в XII—XV вв.

Комплексный подход к проблеме, привлечение исторических свидетельств русских летописей, берестяных грамот и других документов, скандинавских саг, всей суммы фактов, накопленных археологией, лингвистикой, этнографией и антропологией, позволяют охарактеризовать важнейшие стороны политической, хозяйственной и культурной жизни, социальные отношения народности корела в XII—XV вв.

Условия напряженных военных столкновений, в которых жила корела, отразились в топографии поселений. Они сооружались с учетом защитных свойств рельефа — на труднодоступных скальных возвышенностях и островах. Заселенная территория обносилась каменными валами и стенами, составлявшими определенную систему укреплений. Одни из таких пунктов использовались для постоянного жительства, и тогда там строились дома, производственные помещения и т. д. Другие, фундаментально укрепленные, возвышенности служили убежищем при грозящей опасности.

Кладбища располагались на южных склонах песчаных пригорков, по соседству с полями. Какой-то закономерности в расположении могил не выявлено. Само погребение находилось в чистом песке на глубине около метра и перекрывалось сверху слоями камней, перемешанных с землей.
На основе характерных признаков древнекарельской культуры, выявленных на археологических памятниках, удалось очертить первоначальную территорию вероятного расселения корелы. Восточная граница Корельской земли проходила в районе современного г. Сортавала (далее на востоке располагались земли, занятые предками карел-ливвиков, -людиков и вепсов), затем шла на север, включая прибрежную полосу Ладожского озера, на западе доходила до г. Миккели, на юге — до г. Лаппеэнранта (Финляндия) и захватывала Карельский перешеек. Конечно же, выявленная для XII—XIV вв. этническая территория корелы формировалась не одну сотню лет и характерна не только для периода расцвета древнекарельской культуры, но и для начальных ее этапов. Мысли о том, что земли, заселенные корелой, выходили за пределы северо-западных берегов Ладоги, высказывались и раньше. Еще в начале нашего века граница между землями еми и корелы проводилась учеными от устья р. Кюми, которая была естественным рубежом, вдоль ее течения и далее на север к Пюхяйоки до северной части Ботнического залива.

Древнекарельские вещи, найденные за пределами очерченной территории, свидетельствуют в одних случаях о торговых связях корелы, в других — о ее пребывании в отдаленных от исконной земли районах. Например, некоторые типы овальных и подковообразных фибул, орнаментированные рукояти ножей обнаружены на севере и юге Финляндии, в Швеции, Эстонии, Ижорской земле, а также в районе Новгорода и Костромы.
Между тем в пределах единой этнической, территории у различных групп корелы (в прямой зависимости от политических, хозяйственно-культурных связей и родо-племенных традиций) прослеживаются локальные различия.
Для населения Карельского перешейка, традиционно связанного с судьбами Древнерусского государства, характерно прочное существование языческих религиозных представлений, что отчетливо видно на погребальных обрядах и сопровождающем их инвентаре. Крестики, застежки, кольца и другие предметы с изображением святых присущи, как правило, богатым погребениям с большим количеством инвентаря. Рядовое население по-прежнему придерживалось языческих верований. Известную роль сыграло то обстоятельство, что для корелы восприятие церковного богослужения могло затрудняться незнанием языка, к тому же язычество являлось известной гарантией племенной независимости.

По летописным сообщениям, в 1227 г. Ярослав Всеволодович «крести множество корел». Это крещение носило принудительный характер. Оно было вызвано общеполитическими и военными условиями и преследовало определенные цели: закрепить власть над населением, нейтрализовать шведское влияние. Со своей стороны, Швецию и католический мир беспокоило усиление новгородской власти на Карельском перешейке. Известно, что в 50-е гг. XIII в. папа римский Александр IV писал архиепископу Упсалы о необходимости крестового похода на корелу. В 1255 г. архиепископ Риги получил разрешение от папы направить епископа для язычников води, ижоры и корелы, которые якобы только и ждут принятия новой веры.
Однако и после похода Ярослава Всеволодовича рядовое население не изменило своих религиозных федставлений. Свидетельством тому служит датируемая серединой XIII в. берестяная грамота с языческим заклинанием-молитвой на древнекарельском языке, а также мероприятия архиепископа Макария, предпринятые в 1534 и 1535 гг. и направленные на искоренение язычества у чуди. Как явствует из послания Макария, язычество процветало на огромной территории, заселенной нерусским населением.

На социально-экономическое развитие Карельского перешейка значительное влияние оказал географический фактор: Балтийское море, р. Нева, Ладожское озеро, водная система р. Вуоксы. Эти важные внешнеторговые артерии давали неоспоримые преимущества, выделявшие северо-западное Приладожье среди других подвластных Новгороду земель. С возникновением феодальных отношений природные факторы реализуются гораздо полнее.
В распространении пашенного земледелия в лесной полосе Европейской части СССР начале II тысячелетия заметную роль сыграло повсеместное использование сохи. Стал разнообразнее и другой сельскохозяйственный инвентарь — рабочие топоры, мотыги, наральники, серпы, жернова для размола зерна.

В археологических памятниках северо-западного Приладожья зерна почти не сохранились (в двух погребениях обнаружены зерна ржи и пшеницы); поэтому о возделываемых зерновых культурах можно говорить, опираясь на аналогии с соседними, находящимися в сходных климатических условиях, территориями. Древнейшими зерновыми культурами в Северной Европе были ячмень и пшеница. Рожь и овес появились позднее. В археологических памятниках лесной полосы XI—XIV вв. пшеница встречается вместе с рожью, но на протяжении последних столетий ее удельный вес постепенно снижается. Общая тенденция к вытеснению доли пшеницы и ячменя за счет культивирования ржи и овса подтверждается и писцовыми книгами. В конце XV — начале XVI в. пшеница исчезает из оброка в Корельском уезде Водской и в Заонежских погостах Обонежской пятины. Однако ячмень, как неприхотливая и быстро созревающая злаковая культура, не потерял значения в Карелии.

Своего хлеба в Корельской земле не хватало и его приходилось закупать на стороне, например в русских землях и в северной Эстонии. Кроме того, корела приобретала эстонский хлеб через посредников — готландцев. Известно распоряжение папы римского от 1229 г., запрещавшее готландцам продавать коней, суда и продовольствие язычникам с берегов Финского залива, т. е. кореле и ижоре.
Пашенное земледелие неразрывно связано с животноводством, роль которого особенно значительна на севере Восточной Европы, где климатические и почвенные условия затрудняли выращивание хлеба. О развитом животноводстве говорит большое количество кос-горбуш, а также костей домашних животных в памятниках северо-западного Приладожья.

Использование коней в сельском хозяйстве, в войске обусловило развитое коневодство. Из северо-западного Приладожья лошади продавались за границу, прежде всего в Любек и Данциг.

Значительную долю в хозяйстве занимали охота и рыболовство. Охотились на диких животных (медведя, северного оленя, куницу, белку, бобра) и дичь. О рыболовстве известно не только по находкам рыболовных орудий (крючки, грузила для сетей, берестяные поплавки, остроги) и рыбьих костей, но и из берестяных грамот. Немалые доходы давало бортничество. После пушнины воск был важнейшим экспортным товаром Руси. Недаром в договорной грамоте Новгорода с Ригою, Готским берегом и немецкими городами 1342 г. упоминается о карельском воске.

Племенную территорию корелы отличало от чисто земледельческих и промысловых земель, подвластных Новгороду, развитое железоделательное производство. О его высоком уровне можно судить по огромному количеству находимых при раскопках шлаков, разнообразных рабочих инструментов (стамески, долота, резцы, сверла, топоры, молотки), бытового инвентаря (ключи, замки, ножи, сковородники, кресала) и предметов военного снаряжения (мечи, наконечники копий и стрел), сделанных из металла.

Значительного уровня развития достигло художественное ремесло Продукция ювелиров: цепочки, кольца, поясные пряжки, застежки — частично изготовлялась из железа, но значительно чаще из медных сплавов и серебра. Тонкой позолотой изредка покрывались пластинки на шейной ленте, мужские застежки и женские фибулы. Встречаются предметы с эмалью. Отдельные ювелирные изделия производились в Новгороде, какая-то часть — местными мастерами. Некоторые украшения появились у корелы в результате торговых контактов.

О ткачестве можно составить представление по остаткам тканей в погребениях, многочисленным находкам глиняных и шиферных пряслиц, частям ткацких станов. Вероятно, ткани принимались в уплату наряду с деньгами. В берестяной грамоте № 130 перечисляются недоимки в локтях ткани, которые должны выплатить Вигарь, Валит и Мелит.

Домашние ремесла, продукция которых удовлетворяла внутренние бытовые нужды корелы, довольно разнообразны. Гончарная посуда по форме и орнаментации идентична славянской. Обработка дерева, бересты — традиционные занятия карел, сохранившиеся до наших дней. Из дерева строили дома, лодки, изготовляли посуду, рукоятки кос, серпов, мотыг. Из бересты выделывались сумки, кошели и другие предметы. Развитому деревообрабатывающему ремеслу соответствовал разнообразный плотницкий инвентарь. Точильными брусками, сделанными из крупнозернистых пород камня, затачивались косы, серпы, топоры.

В развитии сельского хозяйства, ремесла, торговли северо-западного Приладожья неоценимую роль сыграл Новгород. Вхождение в состав Новгородского государства, его экономическое, политическое и культурное влияние способствовали развитию прогрессивных и рентабельных форм экономики. Создавались возможности для выделения отдельных семей, владеющих землей, и для индивидуального хозяйственного производства. Объединение таких семей не на кровно-родственной, а на экономической основе составляло соседскую, или территориальную, общину. В глухих районах карельской территории этот процесс осуществлялся в замедленном темпе, в других, наиболее развитых, где существовали необходимые предпосылки возникало имущественное неравенство, которое вело к социальному расслоению.

Экономический подъем Корельской земли, внешнеполитические события способствовали этнической консолидации территориально разрозненных групп корелы. По всей вероятности, уже в XII— XIV вв. на первоначальной племенной территории в северо-западном Приладожье корела выступает как народность, выработавшая специфические формы материально-духовных ценностей. Народность корела сформировалась на основе местных традиций в атмосфере новгородского влияния, политических, экономических, культурных и духовных контактов с Новгородом. Для карельского общества того времени характерно сочетание патриархального быта и прогрессирующих феодальных отношений.

Видимо, в XII—XV вв. начинают возникать товарно-денежные отношения, в первую очередь в железоделательном промысле, который в первой половине XIII в. встал на путь мелкотоварного производства. На внешний рынок корела поставляла также меха, воск, лошадей, что в немалой степени способствовало развитию феодальных отношений, изменению социальной структуры самого земледельческого населения, среди которого, наряду с относительно свободными общинниками, появлялись различные категории зависимого населения.

С введением новгородского административного управления формирование частного землевладения и более развитых феодальных отношений пошло ускоренными темпами. Об этом свидетельствует ряд фактов. В 1304—1305 гг. удаляя тверского князя Бориса Константиновича из Корельской земли, где он «сидел на кормлении», новгородцы обещали вернуть ему деньги за купленные там села. О существовании крупного землевладения в конце XIII в. сообщают договорные грамоты Новгорода с тверским князем Михаилом Ярославичем (1307—1308 гг.). Собственниками земли становятся и представители карельской феодальной знати — один из пунктов Ореховецкого договора запрещал шведам и вы-боржанам покупать земли и воды у новгородской корелы. Из текста Ореховецкого договора известно, что новгородцы и после 1323 г. сохранили право на долевое владение земельными и промысловыми угодьями на отошедших к Швеции участках Корельской земли. Карельским феодалом мог быть, например, воевода Валит Корелянин из г. Корелы.
На территории корелы крупное феодальное землевладение широкого распространения не получило. Основная часть земель находилась в руках мелких собственников — своеземцев и обрабатывалась их собственными силами. Только владения Григория Рокульского в Саккульском и Городенском погостах насчитывали свыше 50 обжей земли, и он, очевидно, без эксплуатации крестьян не мог вести свое хозяйство.

К концу новгородского периода в Корельском уезде из 2806,5 обжи частновладельческой земли на долю светских лиц приходилось 27,7%, церквей и монастырей—19,2%, владыке, архиепископу новгородскому, достались огромные владения — 53,1%.
Доход с земель, не попавших в частную собственность феодалов, (по переписи конца 1470-х — начала 1490-х гг.— 1380 обжей) шел наместнику-князю, получавшему Корельскую землю «в кормление». На протяжении XIV—XV вв. Новгород вознаграждал этой территорией находившихся у него на службе князей, руководствуясь задачами организации обороны на северо-западных рубежах государства.
Доходы феодалов от землевладения складывались в основном из оброка, выплачиваемого деньгами или натурой. Натуральная рента включала продукты сельского хозяйства и промыслов. К концу XV в. преобладает денежная рента. Существовали и другие разнообразные виды поборов.
В XIV—XV вв. феодальные отношения господствовали не только в экономически более развитом западном Приладожье, но и в Приботнии и в северной Карелии.

Издревле корела знала путь в Финляндию, к Ботническому заливу и в северную Лапландию. Саамские, карельские предания
и эпос содержат сведения о продвижении корелы на север, северозапад, возможно, еще в эпоху первобытнообщинного строя. Борьба за пушнину отразилась в саге об Эгиле, повествующей о совместной борьбе западных финнов и норвежцев против вторгшихся на их территорию карел. Поначалу на север прокладывали пути вооруженные дружины, набеги которых носили откровенно грабительский характер.
С развитием производительных сил и феодальных отношений, с усилением феодальной эксплуатации в северной Карелии расселяются земледельцы, охотники, рыболовы, мирно уживавшиеся с саамами на огромных слабо заселенных территориях. Проникновение сюда карельских феодалов влекло за собой захват саамских земель и порабощение населения. Во владении пяти «родов корельских детей», как известно из купчих грамот первой половины XV в. находилась огромная территория. Карелы продавали эти земли не только друг другу, но и новгородским светским и духовным феодалам.
О продвижении корелы на запад сохранилось немало сведений, и археологические материалы подтверждают присутствие корелы на территории еми. С X в., а особенно в XIII в., часть корелы переселяется на восток и юго-восток — в районы, заселенные весью.
Расселение корелы на север и северо-запад соответствовало принципам новгородской политики. Расширение сферы деятельности новгородцев зафиксировано в тех районах, куда устремлялось карельское население и карельские вотчинники. В 1042 г. князь Владимир Ярославич «ходил походом» на емь и обложил ее данью. Первой половиной XI в. датируются сведения о проникновении новгородцев на берега Белого моря, а в XIII в. Кольский полуостров официально считался новгородской территорией.

Поселения «корельских детей» и новгородцев появляются и в Финмаркене. Договор 1326 г. разделил шведские и новгородские земли, ограничив продвижение Новгорода на северо-запад. Но обе стороны сохраняли за собой право на сбор дани с саамов.
Участие корелы в торговле с западными странами в целом рассматривается в рамках внешнеэкономических и политических связей Новгорода. Однако, находясь на важнейших торговых магистралях, корела не только активно участвовала в международных торговых операциях, но и пользовалась относительной самостоятельностью в торговых делах, влияя таким образом на внутреннюю и внешнюю политику Новгорода. Роль новгородской Карелии в торговле была существенной в силу ее географического положения. В договорной грамоте Новгорода с Готским берегом, Любеком и немецкими городами (1262—1263 гг.) и в договоре городов Балтийского моря и Новгорода (1269 г.) оговаривалось особое положение карельской территории в международной торговле, снималась с новгородцев ответственность за сохранность немецких и готландских купцов при их продвижении по Корельской земле:
«Оже кто гостить в Корелу, или немци или гтяне, а что ся учинить, а то Новугороду тяжя не надобе» (1262—1263 гг.). Урегулированию торговых отношений уделено особое внимание в Ореховецком мирном договоре 1323 г.
Высокоразвитые внешнеэкономические связи, прямое или опосредованное участие корелы в торгово-культурных контактах с западным миром засвидетельствованы вещами западноевропейского происхождения в материальной культуре Карельского перешейка. Наряду с этим у населения северо-западного Приладожья появились вещи, изготовленные в Новгороде и землях, прилегающих к нему. Со своей стороны корела поставляла в Новгород продукты сельского хозяйства, железоделательного производства и пушнину, являвшуюся ходовым товаром на всех рынках. В начале II тысячелетия связи корелы с древнерусскими городами — значительнее, чем с западноевропейскими.

Но при всех взаимовлияниях и культурных контактах древние карелы сохранили этническое лицо, переработав заимствованные элементы согласно своим эстетическим представлениям. Самобытные черты древних карел не тускнеют, а, напротив, четко вырисовываются в сравнении с привнесенными извне.
Расселившись на большом пространстве за пределами племенной территории, народность корела вступала в контакты с соседями и в результате сложных многоэтапных процессов превращалась в обширную этническую общность. Намечается сближение разнородных этнических элементов, из которых впоследствии сложилась современная карельская народность.

В конце XIII — начале XIV в. в Корельской земле при непосредственном участии новгородских властей стали строиться крепости для защиты государственных пограничных рубежей от шведских посягательств и территориальных захватов и, очевидно, для укрепления феодальной власти над рядовым населением.

Первой была построена крепость Корела на острове посреди р. Вуоксы, в 2 км от ее впадения в Ладожское озеро. Из летописных данных известно об основании здесь шведами в 1295 г. городка, но они, как сообщают шведские источники, лишь обновили построенные новгородцами укрепления. При археологических раскопках на площади в 6 тыс. квадратных метров выявлено два строительных горизонта. Верхний содержит остатки сгоревших деревянных домов, относящихся приблизительно к 60-м гг. XIV в., второй, датируемый первой четвертью XIV в.,— следы военного городка, построенного новгородцами в 1310 г. Материал, полученный в результате раскопок, дал основание считать Корелу городом русских и корельских поселенцев.
Тиверск — второе военное поселение — находился в 30 км от г. Корелы, выше по течению р. Вуоксы. Он дважды упомянут в русских летописях. Первое сообщение (1404 г.) связано с приездом князя Юрия Святославича в Великий Новгород, где он получил в кормление 13 городов, в том числе и Тиверский. Вторая касающаяся Тиверска запись относится к 1411 г.— году его гибели.

Городище Тиверск располагается у порогов Тиури, на острове, омывавшемся когда-то двумя бурлящими потоками реки. С южной стороны его защищал земляной вал с каменным основанием, а с северной — каменная стена из валунов и булыжника. Создание крепости Тиверск как дополнительной преграды на пути к Кореле в период между 1293 и 1323 гг. служило ответной реакцией на возросшую агрессивность шведов, выразившуюся в сооружении Выборга.