ПЕВЕЦ РУН АРХИП ПЕРТТУНЕН

На восточном склоне Маасельги, на берегу Ладвозера, в районе Калевалы Карело-Финнской ССР, широко раскинулась деревня Ладвозеро, в которой жили знаменитые певцы карело-финских рун из рода Перттуненов.
Один из представителей этого рода Архип Иванович Перттунен родился, примерно, в 1754 году. Точная дата его рождения не установлена. Вырос он в бедняцкой карельской семье и, по его собственным словам, от отца воспринял исполняемые им руны, увековечившие его имя.
«Будучи с неводом на берегу озера Лапукка, — рассказывал А. Перттунен Ленроту, — мы обычно отдыхали у костра... Помощником у нас был один крестьянин из дер. Лапукка, тоже хороший певец, но все же уступавший в этом моему отцу. Часто целыми ночами они пели, взявшись за руки, у костра и никогда одной и той же руны дважды не повторяли. Я был тогда маленьким мальчиком, — продолжал рассказывать Архип Ленроту, — и слушал, их понемногу научившись петь их лучшие песни. Но многое уже забыл».*

О своем отце А. Перттунен всегда отзывался восторженно. Вообще о его отце «большом Иване» в дер. Ладвозеро рассказывали полулегендарные истории. Говоря Ленроту о песнях своего отца, Архип заявил, что «если бы тогда кто-либо, как и теперь, искал песни, то и в две недели не успел
бы записать то» что знал один лишь мой отец».* По сведениям» собранным финским фольклористом Борениусом, об Иване Перттунене вспоминали односельчане даже в 1870 году. Семейные предания, записанные Борениусом, повторяет в своей монографии о «Калевале» и датский ученый Урт.**
Воспоминания и рассказы Архипа о его отце и перенятых от него песнях сохранились в путевых заметках Ленрота и служат ценным материалом для биографии нашего маститого карело- финского сказителя, тем более, что полную биографию Ленрот не записал от Архипа.
Архип Перттунен был единственным сыном в семье. У него было три сестры, из которых Мария, выданная замуж в Келевараку, также была?, судя по записям, сделанным от нее Ленротом, незаурядной певицей рун.

Всю жизнь Архип прожил в родной деревне. Он был невысоким, но коренастым и сильным мужчиной. Рассказывали, как однажды,- неся на плечах пять четвериков ржи (около семи пудов), он предложил своему другу — Юрию Ивашкину: «Давай посмотрим, брат, кто из вас дальше пробежит», и с ношей на плечах пробежал довольно большое расстояние, оставив далеко позади своего друга-односельчанияа. Рассказы о необычайной силе А. Пертту-нена записаны от потомков этого певца даже в 1916 году финским этнографом С. Паул уха рью,
Ленрот отмечал в Архипе Перттунене много положительных качеств. «Хотя дом Архипа и был беден, — писал Ленрот, — но мне он казался более приветливым, чем многие зажиточные. Самого старика Архипа все домочадцы уважали, точно древнего патриарха; таким он мне и представлялся. Вместе с тем он был свободен от многих предрассудков, которые везде здесь господствуют. Он и все домочадцы ели со мной за одним столом и из одной и той же посуды, что в этих местах редко наблюдается».В возрасте 80 лет А. Перттунен, вплоть до встречи с Ленротом, отличался хорошей памятью. Целых три дня, с раннего утра й до позднего вечера, без перерыва он пел Лен роту свои эпические песни-руны.
Но в письме к Кекману от 1 мая 1834 года Ленрот высказывал опасения, что вряд ли он успел записать от Архипа Перттунена все, гак как тот знал большое количество рун, а сам Ленрот из-за недостатка средств на четвертый день был вынужден уехать из Ладвозера.
Кроме Ленрот а, от А. Перттунена записывали финский собиратель карело-финского фольклора Каян в 1836 году и известный финноугровед Кастрен — в 1839 году.
Кастрен был заинтересован в записи обрядовой поэзии, но Архип заявил, что свои заговоры он считает менее ценными, чем руны. Не отличаясь, по словам Кастрена, особой религиозностью, А. Перттунен, тем не менее!, считал исполнение заговорных песен делом греховным. Разочаровавшись, Кастрен сделал от Архипа некоторые записи и уехал, почти ничего нового не выявив. Кастрен записал от А. Перттунена лишь одну такую руну, которая отсутствует в записях Ленрота.

Архип Перттунен — выдающийся певец рун, это считали бесспорным все исследователи карело-финского народного эпоса. Они сопоставляли его лишь с такими крупнейшими карело-фи некими певцами рун, как Юхана Кайнулайнен, Андрей Малинеи.
В общей сложности от Архипа записано около 60 песен, что составляет до 2000 стихов рун, и сверх а ого несколько тысяч стихов других народных песен.
Творческое лицо Архипа Перттунена, как и любого другого певца рун, выявляется, главным образом:, в композиции его рун, в том, как он из народных фольклорных мотивов создает сюжетно-законченную руну. Руны Архипа Перттунена в композиционном отношении значительно отличаются от рун канонизированного текста «Калевалы». Каждая руна Архипа Перттунена в какой-то мере является сюжетно-законченной поэмой связанной с его другими рунами общностью их героев, в то время как у некоторых других карельских сказителей наблюдается тенденция к объединению разных рун в единую эпопею, что приводило к отсеву отдельных эпизодов сочетаемых воедино рун. Заслуга Ленрота заключается в том, что он удачно совмещал эти два направления в развитии эпоса.
Единственную допытку сюжетно связать две разные руны мы наблюдаем в руне Архипа Перттунена о поездке в Туо-нелу, которая, <в отличие от вариантов, записанных от большинства других карельских сказителей, начинается с мотива о приготовлениях пира Пяйвелы; этот мотив характерен для рун о поездке Аемминкяйнена на пир Пяйвелы.

Однако Архип Перттунен по пути циклизации рун зашел очень недалеко, я поэтому творческая характеристика Архипа ни в коем случае не может ограничиваться одними лишь ссылками на композицию его рун. Творческая самостоятельность Архипа Перттунена сказывается в выборе сюжетов и особой трактовке того или иного образа рун, в наделении героев рун особыми психологическими чертами, а иногда и в придании руне определенных оттенков, так например, мотив рыбной ловли у других севернокарельских сказителей обрисован не так ярко, как у А. Перттунена в его руне о Лемминк яйнене.
Архип Иванович Перттунен — прекрасный знаток традиционной эпической поэтики. В ряде рун Архип Перттунен использует такой широко применяемый сказителями прием композиции, как контраст. Так, контрастом определяется р руне о Кавкомьели поведение этого героя по отношению к советам его матери, точно также на приемах контраста строится руна Архипа о состязании в пении Вейнемейнена с Евкахайненом. Само собой разумеется, что, подобно композиции рун других сказителей, вся композиция рун Архипа Ивановича Перттунена строится на диалоге, который придает его рунам особую драматическую напряженность. Зачины и исходы в рунах А. Перттунена, как например в его рунах о Лемминкяйнене, о новорожденном в Похьоле и о большом быке, характеризуется образностью, богатством и красочностью своего звучания, подчас не передаваемыми в переводе на русский язык. Иногда эти зачины и исходы в записях от А. Перттунена образуют самостоятельные лирические песни, приводимые в особом разделе этого сборника. Так, образцом его зачина может служить руна, начинающаяся со слов:


Но не менее образны и красочны по своему звучанию и исходы рун Архипа. Образцом исхода является публикуемая здесь запись Ленрота, в которой А. Перттунен, желая указать, что его репертуар далеко не исчерпан исполненными им и записанными от него рунами, пел:


Классический зачин рун, в котором говорится о первоначальном исполнении рун двумя певцами, иначе об «аме-б ей ном» исполнении рун, остался от А. Перттунена не записанным. Как известно, такое исполнение рун сводилось к тому, что один певец пел первый стих, второй певец в той же ритмике перепевал другими словами содержание этого стиха во втором стихе, создавая, таким образом, поэтический повтор, — тем временем первый складывал третий стих и пел его, второй певец перепевал его в четвертом стихе и т. д.
Архип Перттунен рассказывал Ленроту о соревнованиях в пении рун и утверждал, что и он участвовал в подобных состязаниях и ни разу не помнил себя побежденным в искусстве пения. Но при Архипе эти состязания выливались в особые формы; сначала один поет какую-либо песню, затем другой поет вторую, такую же Длинную песню, потом первый запевает третью песню, второй — четвертую и так до поздней ночи.
Ленрот же указывает, что, когда он производил записи от А. Перттунена, то «амебейное» исполнение рун уже не наблюдалось. Однако, поскольку такой прием поэтики, как повторы, особенно характерен для рун А. Перттунена, постольку можно говорить, что его поэтическая традиция восходит непосредственно к «амебейному» исполнению рун. Приводя к некоторой замедленности повествования, повторы, имеющиеся в рунах Архипа Перттунена, делают сюжет этих рун более развернутым в своих коллизиях, они скрашивают этот сюжет, внося новые образы, новые мотивы, развивая, разворачивая само повествование. Такого рода повторы имеются в руне Архипа о соревновании в сватовстве, в которой рассказывается о том, как Вейнемейнен,


В рунах Архипа Перттунена встречаются не только Такие простые повторы отдельных слое и строф, но и повторы целых эпизодов и мотивов, которые приводят к еще большей замедленности повествования. Например, в той же самой руне трижды повторяется обращение Вейнемейнена к хозяйке Похьолы.

На каждом шагу в рунах Архипа появляются и традиционные поэтические параллелизмы. Анализу этого приема поэтики рун Архипа Перттунена целую монографию посвятил немецкий филолог В. Штейниц.* Из многочисленных видов параллелизмов в рунах наибольший интерес представляют так называемые синонимические, двуязычные параллелизмы. Однако Штейниц почему-то отмечает не все, имеющиеся в рунах А. Перттунена двуязычные, как карелофинские, так и карело-русские параллелизмы. Даже в тех случаях, когда он приводит примеры таких параллелизмов, комментарии исследователя не раскрывают серединную роль карельской речи в их образовании, и на основании такого анализа немецкий исследователь не приходит к естественному выводу об активной роли карел в их фольклорных связях с финнами на западе и русскими на востоке.
Не менее часто в рунах А. Перттунена встречается и такое явление, как постоянные эпитеты. Вейнемейнен всегда называется старым, Евкахайнен — юным, Похьола — Темной, сумрачной.
В значительно меньшем количестве руны Архипа содержат примеры частного случая параллелизмов-сравнений, встречающихся!, например, в его руне о

Представление о поэтике рун А. Перттунена было бы неполным без характеристики звуковой стороны его рун, их ритмики. Ритмика рун Архипа Перттунена однообразна, преобладает четырехстопный хорей, в котором лишь изредка, обычно в начале нового периода, первая стопа переходит в дактиль. Это однообразие ритмики в значительной мере способствовало консервации текста рун. Руны
Архипа Ивановича буквально построены на аллитерациях,-я не случайно финляндские исследователи рун на сюжет «Калевалы» всегда приводили в своих трудах примеры аллитерации именно из рун А. Перттунена.

Руны Архипа Перттунена имеют огромное историко-познавательное значение. В них нашли свое отражение самые разнообразные явления жизни. Из рун Архипа можно почерпнуть интересные сведения о быте родовой общины, о первобытной материальной культуре материнского и отцовского родов. Охота, рыболовство, земледелие —-все это изображено в рунах А. Перттунена. В рунах Архипа Ивановича дается не менее яркая картина и более поздних общественных отношений, связанных с социальным неравенством, с элементами домашнего рабства. Труд, приносящий счастье народу, прекрасно воспет Архипом, как воспета им и борьба героев рун за это счастье, олицетворенное в образе Сампо.
Своеобразие рун Перттунена особенно выделяется при сравнении этих рун с соответствующими рунами других сказителей.
Ведь какая сила художественного образа заключена в следующих строках руны А. Перттунена об излечении Вейнелэ от безыменной болезни:


Между тем этот поэтический образ, как и вообще вся руна об излечении Вейнелэ, почти совсем отсутствует у других севернокарельских сказителей. Это дает нам некоторые основания думать, что в данном случае художественный образ руны развивался и совершенствовался, главным образом, в роде Перттуненов, и в придании художественной выразительности этому образу немалую роль сыграл и Архип Перттунен — достойный представитель славного рода сказителей.
Таким же образом из 140 вариантов рун о Сампо лишь в рунах, записанных от А. Пертггунена и его сына
М. А. Перттунена да еще от двух-трех сказителей дер. Войницьг, встречается фольклорный мотив о том, как кузнец Ильмаринен изготовлял Сампо:


Однако не только определенные мотивы рун, но й целый ряд мотивов лирических песен Архипа можно рассматривать как прямое доказательство творческой одаренности нашего певца, по-своему переосмыслявшего унаследованные от отцов и дедов руны, а возможно и сложившего на основе старой устно-поэтической традиции некоторые свои новые песни, как например короткую лирическую песню, в которой имеются следующие стихи:


Но заключительные строки этой песни звучат оптимистически, что вообще характерно для Архипа Ивановича:


Сын Архипа Перттунена — Михаил Архипович — и его внуки и правнуки достойно продолжали славную песенную традицию своего знаменитого отца и деда после его смерти, наступившей, видимо, в конце 1840 года.
Сын Архипа Перттунена — Михаил Архипович — родился в 1815 году. Он, в свою очередь, значительно обогатил наследие своего отца. Михаил Архипович, как и его ■отец, был крестьянином, занимался хлебопашеством и рыболовством, шил шубы и готовил овчиньг.
Бедность и нужда господствовали в доме Михаила Архиповича Перттунена, и это особенно заМ1етно было весной. Но бедность не придавила Михаила Архиповича; как и у других карельских сказителей, в нем не угасли творческие возможности и вера в будущее счастье. Жиз-не-утверждение и оптимизм, выраженные в рунах Перттуненов, создали всеобщую известность «Калевале» — этому памятнику культуры мирового значения, созданному карело-финским народом.

Перед переводчиком избранных рун Архипа Перттунена, которые вошли в данный сборник, стояли большие трудности. Необходимо было в издании дать точный перевод рун Архипа Ивановича, без чего немыслимо их использование в научно-исследовательских целях, и в то же время сохранить поэтические достоинства оригинала и прежде всего его ритмику, которая характерна для рун А. И. Перттунена. Для того, чтобы достигнуть этого, нам пришлось пожертвовать передачей остальных приемов поэтики, присущих карело-финскому эпосу (например аллитерации), так как это отразилось бы в первую очередь на точности перевода.




Избранные руны Архипа Перттунена. [Пер., вступ. ст. В. Евсеева], Гос. изд-во Карело-Фин. ССР,Петрозаводск, 1948 с3-с11