Явление Божией матери девочке Агафии

В городе Петрозаводске (Олонецкой губернии), точнее — на окраине этого города, называемой „Голиковка”, в маленьком домике (Подкопаевой) против приходской Никольской школы проживает бедное, но честное, благочестивое семейство Кенгель. Отец семейства Стефан Григорьевич и мать Евдокия Ивановна — кареляки по происхождению, недавно (лет пять) переселились в Петрозаводск из Шуезера Выборгской губернии. В настоящее время Стефан Кенгель занимает должность сторожа в Александровском Петрозаводском заводе, получает 15 руб. в месяц и еще малость зарабатывает сапожным мастерством. В семействе у него кроме жены пятеро детей: дочь Агафия 13 л., сын Павел (ученик заводскаго училища), дочь Вера (8 лет), сын Николай (3 лет) и грудной еще ребенок сын иоанн. Помещение, занимаемое семьей Кенгель, представляет из себя небольшую комнатку, перегороженную на две части (домик этот в два окна по фасаду), по входе из маленьких сеней — крошечная комнатка с русской печью, а следующая комнатка тоже маленькая и заключает в себе очень немногое: на право „место для спанья”, рядом люлька для ребенка прилажена к потолку, комод, столик, сундучок, скамья, да два—три стула. Семейство очень бедное; иные добрые люди помогают (и помогали) кое-чем этой семье, кто одежды (обноски) даст, кто тетрадочку, карандаш — ученице Агафии, кто покормит от достатка своего, а кто и денежную помощь окажет; вообще же, надо сказать, семья, бедная, нуждающаяся, но почти не заявляющая о своих недостатках, скромная семья и отец труженик совершенно не употребляющий хмельных напитков и даже не курящий. Перед иконами по праздникам зажигают лампадки, люди глубоко-верующие и всегда помнящие Бога. За квартиру платят 2 р. 25 коп. в месяц; домик, хотя и новенький, но худо проконопаченный, зимой бывает сильный холод и сырость в квартире. Квартирку свою содержат чисто и опрятно. Я посетил эту семью 23 мая в 7-м часу вечера со священником о. Николаем Ивановичем Суперанским для обстоятельнаго допроса семьи Кенгель о бывшем (30 ноября 1911 г.) в их квартире чудесном событии. Произошло следующее: 30 ноября 1911 года семья Кенгель часов в 10-ть вечера улеглась спать. На пол легли две сестры: Агафия (13 лет) и Вера (8 лет), на самодельной же постели спали родители и сыновья. Огонь был потушен. И слышит мать, что дочери ея, что-то все шепчутся, говорит им: „чего шепчитесь, спите с Богом”!!

Шептались девочки потому, что видели нечто удивительное; первая увидала Вера и треплет сестру Агафию, говоря: „Агафия, на потолке чего-то горит!” Смотрит Агафия, а огонек все больше стает. Об этом мне говорила Агафия. На вопрос матери отвечает Агафия: „на потолке, как свечка, горит”. Мать: „правда-ли?” Восьми-летняя Вера отвечает: „правда, правда, видно!” Мать смотрит и не видит ничего, а дочери не унимаются, свое твердят. Мать зажгла лампу, тогда и девочкам ничего не стало видно. Когда потушили лампу (потушили скоро), тогда опять девочки увидали на потолке свет и даже более этого. Мать спрашивает: „видно-ли теперь?” Агафiя говорит матери: „и лицо теперь видно”! Мать: „правда-ли”? Вера свидетельствует: „правда, правда, лицо видно”. Мать смотрит и ничего не видит, а девочки на своем настаивают. „А теперь и руку видно!,” говорит Агафия. Мать опять: „правда-ли, Вера”? Вера: „и руку видно”. Мать, не видя, решила лежать на постели, а девочек предоставила воле Божией, — наблюдать происхощее. Происходило же столь дивное, что маленькая Вера не выдержала далее, стала кутаться, прятаться в одеяло. Вера видела в свете лицо человеческое женское, сначала лицо было небольшое, а потом значительно увеличилось, лицо розовое (щеки), рука простерта на груди, на руке одежда синяя, а на голове одеяние красное с крестиком на лбу и покрывало это ниспадает на плечи; куда лицо повернется, туда и свет. Когда задавала вопросы мать, то Божия Матерь лицо свое оборачивала в ея сторону, свидетельствует мать, что дочь Агафiя ей говорила об этом. Такия сведения мы получили от матери и ея дочери девочки Веры.

От девочки же Агафии, ради который было видение, я и устно слышал подробный разсказ о сем и кроме того она, уезжая в монастырь, оставила мне письменное довольно краткое описание бывшаго видения ей; привожу дословно то, что написала главная очевидица события: „30 ноября в среду в 10 часов вечера началось видение, видение это началось так: сначала горела, как свеча; мы двое подняли тревогу, что что-то горит на потолке, все встали и ждем, что Бог даст. Это видение все делалось больше и больше, сестра закрывала себя одеялом. Немного погодя, у этой свечки показались суставы человеческие: глаза, нос, рот, на потолке необыкновенный свет, потом стал виден платок или что-то накинутое через плечо красное, а на руках синее, вдруг стали виднеть пальцы, сначала с левой, а потом с правой; левая рука больше не поднималась, правая поднялась. Потом она сказала: „дева, встань и иди, ты умолила Сына Моего и Бога Моего: будь ти, якоже прошаху”. Благословила со словами: „во Имя Отца и Сына и Святаго Духа”. Тотчас скрылась. Мы зажгли огонь. Я с сестрой встали и молились Господу Богу, Божией Матери”. Подпись: Агафия Кенгель. Мать девочек, Евдокия Ивановна, хотя света и Божией Матери не видала, но как сама она свидетельствует, — голос слышала, слова же разобрала только следующия:....... „Сына Моего и Бога Моего...... Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа”, других слов мать не разобрала, голос производил впечатление голоса, доносящагося с улицы. Девочка Агафия, как свидетельствует ея мать, голос слышала ласковый: „таково—то ласково говорила”, передает мать впечатление дочери своей Агафии. Отец, придя с завода, лег спать усталый сильно и как бы в полузабытьи видел свет, блещущий в комнате, как молния, и голос слышал, но слов не разобрал; от дремоты совершенно не очнулся, а вполне пробудился уже по окончании видения; на него голос произвель впечатление тоже голоса, доносящагося с улицы. (Об этом и сам Кенгель Стефан Григорьевич говорит и жена его, про него, конечно, с его же слов). По окончании видения, Агафия, плача от волнения, говорит: „мама, меня Божия Матерь благословила”! Зажгли лампу. Девочка Агафия от волнения дрожала, да и все были в волнении. Мать говорит: „что-то будет с нами”! Муж успокоил жену свою: „ничего, Бог милостив, живы будем!” Мать зажгла лампадку, помолилась немного и сказала дочерям, чтобы оне помолились сейчас же Богу. Обе девочки (Агафия и Вера) встали и молились перед образами.

Девочка Агафия страдала ревматизмом и в большой степени слабостью зрения, носила постоянно очки, а ревматизма вылечить не могли и решили ожидать помощи только от Бога. После же видения и ревматизм исчез и зрение совершенно поправилось, очков более не употребляет. Так свидетельствують она сама, родители ея и даже ея сестра и брат Павел. Я лично точно знаю, что она, действительно, ужасно страдала ревматизмом и всегда, всегда носила очки. (Эта девочка была самая усердная посетительница моих Голиковских чтений и я давал ей иногда читать), теперь же она, действительно, ходит и читает без очков. Девочка Агафия очень религиозна и разумна, очень развитая, серьезная личность. Отец и мать говорят, что Агафия уже лет пять просится в монастырь, по ночам часто вставала и молилась. Лягут все спать, а она встанет и в темноте молится, молится, иногда часа по два (от 10 до 12 ч. ночи) молилась. Родители в другой комнатке (где русская печь) обычно спят (по крайней мере спали) и вот, по их словам (отец говорит) даже из другой комнатки слышно было, как Агафия молится; это же и ея брат с сестрой говорят, они в одной комнатке с ней спали. Сама Агафия говорила мне и родители ея говорили нам, что она во сне видела женский монастырь в подробности: расположение, церковь, корпуса, часовню, иконы в часовне, надписи читала на иконах, запомнила даже, какими буквами (красками—чернилами) сделаны надписи, между тем ни разу не бывала до того времени там. Агафия нынче великим постом сездила в Ладвинский монастырь и ей уже все оказалось там известным и знакомым по сновидению; все оказалось так, как она видела во сне. Я не привожу здесь в подробности сновидения, так как не могу уяснить себе, кто был Тот, Который водил Агафию по монастырю и показывал ей все подробно.

О явлении Божией Матери Агафия сообщала незамедлительно и они брали на дом к себе икону Божией Матери из приходской церкви и служил им тогда молебен мой дядя, протоиерей о. Андрей Братолюбов.

В то время, т. е. в декабре, я тоже слышал и даже лично спрашивал потом Агафию о видении и она говорила мне, но я тогда как-то не взялся ревностно за это дело, почему, я и сам не могу дать себе отчета.

9-го же мая с. г. пришла девочка Агафия и сказала, что едет в монастырь на год, а поможет Бог год прожить и навсегда останется там.
18-го мая в 7 вечера Агафия уехала в Ладвинский женский монастырь. 23-го мая я и духовник семинарии, священник о. Николай Суперанский посетили эту семью и допрашивали подробно обоих родителей (и отца и мать) и дочь их Веру. Что слышали мы от них, то я здесь все по своей иерейской совести и изложил. Свидетельствую и своею подписью. 1912 года мая 25 дня.



Об явлении Божией Матери и о сновидении Агафии я слышал от девочки Веры и от родителей Агафии в бытность мою в квартире их 23 мая сего 1912 года, что и удостоверяю своим подписом, свидетельствуя по иерейской совести.



Для подписи мною описаннаго сам Стефан Кенгель пришел ко мне в 8 вечера, 25-го мая и добавил, что он ясно слышал разговор жены своей с дочерями Агафией и Верой, когда она спрашивала их, правда-ли, действительно-ли видят оне свет, лицо и руку. Когда же мать переставала разговаривать, а потом и перестала, так он, Стефан Кенгель, от усталости впадал в полузабытье. Это я приписал при личном присутствии и заявлении Стефана Кенгель.




Все здесь написанное иеромонахом иоанном мне прочитано о явлении Божией Матери дочери моей 13-летней Агафии и о ея сновидении, а также и о исцелении дочери Агафии — ея ног и глаз, все верно и изложено правильно, это свидетельствую своим личным подписом.