Олонецкие заводы

В связи с начавшейся в 1700 году Северной войной Петр I, по выражению Ф. Энгельса, «этот действительно великий человек» *, проанализировав причины поражения русских войск под Нарвой, начал усиленно готовиться к длительной войне. Он предпринимает ряд мероприятий и реформ, направленных на преодоление экономической и военной отсталости России. По его заданию по всей стране рудознатцы искали железные, медные и прочие руды, строились казенные и частные железоделательные и военные заводы, верфи, создавался Балтийский военно-морской флот, перестраивалась сухопутная армия.

Казенные заводы строились на Урале, в центре и на северо-западе страны. Важнейшим мероприятием на северо-западе явилось создание Олонецкого горного округа и сооружение там четырех крупных военных заводов, а также верфи на реке Свири.

В результате глубокого изучения истории России той эпохи К. Маркс сделал вывод, что «Нарва была первым серьезным поражением поднимающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы»
Общеизвестно, что в двадцатилетней Северной войне Россия одержала победу над Швецией. По Ништадтскому мирному договору 1721 года Россия вернула себе Прибалтику и Карельский перешеек и обеспечила выход в Балтийское море. Она стала одной из крупных морских держав Европы. По заключению К. Маркса, «Петр, по крайней мере в этой части, захватил лишь то, что было абсолютно необходимо для нормального развития его страны»

Существенный вклад в победу России в Северной войне внесли своим трудом мастеровые люди и крестьяне Карелии. В годы войны предприятия края были крупными поставщиками корабельных и крепостных орудий, якорей и оснастки для кораблей, солдатских ружей и холодного оружия для армии. С участием олонецких крестьян на Лодейнопольской верфи уже в 1703 году было построено до полусотни больших и малых кораблей для Балтийского флота.

Для пограничного карельского края, расположенного вблизи района военных действий, Северная война имела важное значение. Победа России в этой войне положила конец многовековым грабительским походам шведских феодалов на Русский Север — в Олонецкую и Беломорскую Карелию и Поморье. Для жителей края наступил долгожданный прочный мир и создались условия для восстановления и развития крестьянского хозяйства и промыслов.

Несмотря на тяжелый принудительный труд на заводах вести о победах в войне способствовали подъему национального самосознания и патриотизма у широких крестьянских масс. Это нашло свое отражение в участии карельских крестьян в партизанской войне против шведских поработителей в Северном Приладожье, захваченном Швецией в начале XVII века, а также в борьбе против налетов шведских отрядов на пограничные карельские деревни в первые годы войны.Отчасти этим же объясняется быстрое создание и успешная работа военных заводов и верфи Олонецкого горного округа.
Почему в начале Северной войны в Олонецком крае возникла столь мощная военно-промышленная база? Каковы были к этому предпосылки?
Ответы на эти вопросы дает прошлое края.

Развитие железоделательного и кузнечного промысла в Карелии имеет глубокие исторические корни. Археологические находки на Карельском перешейке и на восточном берегу Ладожского озера свидетельствуют о том, что уже на рубеже I и II тысячелетий нашей эры карельские кузнецы знали способы изготовления трех видов железа: чугуна, ковкого железа и уклада (стали). Не случайно же в древних рунах карельский народ воспевал мастерство героя-кузнеца, способного выковать любые вещи и якобы выковавшего даже чудодейственную мельницу сампо, которая молола и муку и соль не только «на потребу», но и для «продажи». Говорится в рунах и о том, что соль доставлялась «с просторов Белого, моря». Примечательно, что Валаамский монастырь еще в ранний период своего существования имел соляную варницу на Белом море. Карельская крестьянская металлургия и солеварение, очевидно, с древних времен способствовали обоюдному развитию.

В дальнейшем, в XV —XVII веках, развитие крестьянской металлургии в Карелии связано с бурным ростом солеварения в Беломорье. Соль там варилась из морской воды в цренах — огромных сковородоподобных котлах, которые изготовлялись из кованых листов железа — црен-ных полиц. На один црен крестьянской варницы требовалось 50 — 70 полиц. В крупных варницах монастыря для изготовления црена площадью до 16 квадратных саженей (около 70 кв. м.) шло до 150 полиц, каждая из которых весила около 10 килограммов, и до трех пудов гвоздей для склепывания. Црен служил не более полуторадвух лет.

Первое время цренное железо для солеварен Поморья поставляли крестьяне-кузнецы Лопских погостов, а с концентрацией солеварения в руках Соловецкого монастыря, ставшего в XVI — XVII веках крупнейшим производителем соли на Севере и основным, монопольным, поставщиком ее на северные рынки страны вплоть до Москвы, железо для црен стали производить и кузнецы погостов всего Прионежья и восточного Приладожья.
Академик С. В. Бахрушин, описывая складывание Всероссийского .рынка, отмечает, что Заонежье уже в XVI веке выделяется как крупный центр металлообрабатывающей промышленности. Жители Лопских, Заонежских и Олонецких погостов, преимущественно карелы, доставляли в Соловецкий монастырь цренное железо и уклад на продажу. В документах монастыря особенно часто указываются имена кузнецов из Лопских погостов — Семчезер-ского, Паданского и Сележского. Рядовые кузнецы поставляли монастырю от 100 до 200 и более полиц, а кузнецы-перекупщики — от 900 до 1500 полиц. Наряду с цренным железом кузнецы указанных погостов продавали монастырю также прутовое железо, из которого в кузницах монастыря изготовлялись специальные гвозди для строительства судов и прочих хозяйственных нужд. В XVI—XVII веках в кузницах монастыря и на монастырском железоделательном заводе — «Железная пустынь» (стоял на реке Пяле — притоке Колежмы, действовал около 150 лет, до 1705 года) — из уклада изготовлялись крепостные орудия (пищали, пушки) и ружья-самопалы.

Карельский уклад, полученный в условиях кузницы путем горячей проковки и прокаливания железа, и кузнечные изделия продавались также на ярмарках в Новгороде, Старой Руссе, Архангельске, Тихвине, Белоозере, Ярославле, Ростове, Угличе и даже в Москве и на Макарьев-ской ярмарке вблизи Нижнего Новгорода. Известно, что кузнецы-умельцы Линдозера, Маслозера и других деревень северной Карелии изготовляли для продажи самопалы. Это подтверждается, в частности, описью «Оружейного наряда 1621 года» Кирилло-Белозерского монастыря, в которой среди 289 стволов ружей и пищалей числилось 14 карельских самопалов и 41 трещотка самопальная. На указанных ярмарках пользовались известностью также медные и серебряные изделия из Шуньгского, Кижского, Паданского и Олонецкого погостов.

В Карелии, как и во многих других районах русского государства, крестьянская металлургия и металлообработка создали предпосылки для перехода к более высокому способу организации производства — к металлургической мануфактуре.

Первые предприятия такого типа возникли в Заонежье в последней четверти XVII века. В начале 70-х годов по указу царя Алексея Михайловича новгородский гость (купец) Семен Гаврилов построил за счет казны во до действующий медеплавильный завод на Спировском ручье вблизи Фоймогубской горы. Основнымц сооружениями завода были две плотины, большая и малая плавильные печи, кузница с тремя горнами. Медная руда добывалась из шахты Фоймогубского месторождения. В кузнице заводскими кузнецами изготовлялись различные инструменты и мехи для плавильных печей и горнов. Мехи приводились в действие водяными колесами. Древесный уголь, дрова и другие материалы для нужд завода поставляли по подрядам местные крестьяне. Когда иссякли запасы железа, привезенного из Новгорода для изготовления инструментов, Гаврилов закупал .кричное железо у кузнецов Донских и Заонежских погостов. На заводе использовался наемный труд «охочих» людей из местного населения. Оплата их труда, как и труда крестьян — поставщиков железа и угля, производилась деньгами и хлебом.

Но, очевидно, работу завода наладить как следует не удалось, и в конце 1674 года он был передан иностранному предпринимателю П. Марселису, который еще в 1669 году подал царю челобитную с просьбой предоставить ему права на разработку медной и других руд в Олонецком уезде. Вероятно, неудача постигла и нового владельца завода, так как после смерти П. Марселиса его малолетний сын Христиан и его опекун и совладелец заводов Г. Бутенант перестроили завод и с 1681 года начали плавить здесь железную руду. В последующие 3 —- 4 года они построили еще два доменных и молотовых завода в Кижском погосте — на реке Устрене (несколько южнее деревни Ламбасручей) и на Устьматке у Верхозера в Фоймогубской волости. Уже в это время с новых заводов было вывезено в Архангельск от 6 до 7 тысяч пудов железа в год, часть которого шла за границу.

В 1690-х годах Бутенант, к которому перешли заводы после смерти X. Марселиса, построил еще два завода — Лижемский и Кедрозерский. На его заводах, как и в крестьянской металлургии, использовалась болотная и дерновая железная руда.

В начале XVIII века заводы Бутенанта начали производить пушки, ядра, бомбы, якоря и лопаты для армии и флота, однако объемы их выпуска не могли удовлетворить всевозрастающих потребностей. В связи с этим в 1703 году все они переходят в казну.

Таким образом, к началу XVIII века, когда началось строительство казенных заводов в Олонецком крае, здесь, вблизи района военных действий, исторически сложились благоприятные для этого предпосылки:
— имелась развитая крестьянская металлургия и металлообработка, на базе которой возникли и работали частные вододействующие железоделательные заводы мануфактурного типа;
— наличие месторождений железной и медной руды и другого сырья для доменного производства;
— наличие строительных материалов (лес, огнеупорный и известковый камень) и топлива (развитое углежжение) ;
— наличие даровой рабочей силы в лице государственных крестьян, среди которых многие знали доменное и литейное производство, металлообработку, углежжение, а также крестьян-плотников, способных под руководством специалистов сооружать плотины, строить заводы, корабли и т. д.
— удобные водные пути сообщения как для доставки руды и другого сырья, топлива и строительных материалов к заводам, так и для вывоза изделий заводов к местам назначения — к верфям на Свири и Сяси и в действующую армию.

В 1702 году руководство Рудного приказа послало сюда экспедицию для разведки медных и железных рудных месторождений и выбора мест для новых заводов. Экспедицией руководил горный дозорщик Иван Федорович Патрушев. Он вместе с горным мастером Иоганном Блиэром и другими членами экспедиции успешно выполнили возложенные на них задачи и выбрали места, где в 1703—1707 годах были построены четыре казенных завода.
Благодаря указанным выше предпосылкам и энергия^ ным мерам петровской администрации строительство крупнейших для того времени трех пушечно-литейных (Петровского, Повенецкого и Алексеевского) и одного медеплавильного и железоделательного (Кончезерского) заводов и верфи на Свири было завершено в короткие сроки. Основные гидротехнические сооружения и цеха заводов были возведены в течение двух трех лет, а выпуск продукции — литье пушек и ядер — начался спустя полгода после начала строительства.

Столь быстрое строительство одновременно пяти крупных предприятий в крае объясняется тем, что к заводам и верфи было приписано почти все крестьянство Олонецкой провинции, а коменданту вновь созданного Олонецкого горного округа И. Я. Яковлеву была предоставлена не только административная, но и военная власть. Начальником заводов был назначен вице-комендант А. С. Чоглоков, а с 1707 по 1711 год он был и комендантом округа и начальником заводов.


Заводы Бутенанта, перешедшие во владение администрации Олонецкого горного округа, сыграли существенную роль в строительстве новых заводов. В частности, на Устренском и Лижемском заводах были изготовлены металлические изделия и заготовки и значительная часть оборудования для Петровского завода. Опытные специалисты — мастера и подмастерья — Устренского и других старых заводов участвовали также в возведении плотин, построек и монтаже оборудования цехов и мастерских Петровского завода. Затем многие из них были оставлены здесь на постоянную работу.
В те времена плотина, позволявшая использовать силу падающей воды, представляла собой основную силовую установку, без которой цехи и мастерские завода не могли действовать. Поэтому сооружение плотины с вододействующими механизмами и водопроводящей системой было самым ответственным, сложным и трудоемким делом. Строительством плотин Петровского завода руководил плотинный мастер Иван Меншак, переведенный сюда на помощь Якову Власову с Устренского завода.

В целях обеспечения постоянного напора воды для вращения колес, приводивших в действие механизмы цехов завода (мехи у доменных печей и горнов, молоты, сверлильные станки, жернова мельницы) на территории завода было сооружено три малых плотины: нижняя, или Молотовая; средняя, или Доменная; верхняя, или Якорная, а выше завода — основная плотина. Образовавшиеся выше плотин небольшие пруды ступенчато спускались к озеру. В 1720 году в самом устье реки была построена еще одна плотина.

От технического состояния плотинного хозяйства зависела деятельность всех цехов завода. Поэтому за исправностью плотин, водопроводящих систем и вододействующих-механизмов постоянно велось наблюдение. Этим занимался плотинный мастер со своими помощниками. В его распоряжении была специальная мастерская, работники которой проводили ремонт всего плотинного хозяйства и строили водопроводящие системы для новых цехов.
Для круглогодичной работы многочисленных механизмов завода был необходим достаточный запас воды. В связи с этим летом 1705 года были созданы первые в крае водохранилища на базе озер Лососинного и Машозера. На истоках рек Лососинки и Машезерки, вытекающих из этих озер, были сооружены плотины высотой до 2,5 сажени. В результате площадь озер и запас воды в них увеличились в несколько раз. На их сооружение было привлечено 250 плотников и до 1000 землекопов и возчиков из крестьян окрестных деревень.

В январе 1704 года, когда еще полным ходом шло строительство многих цехов и мастерских, на Петровском и Повенецком заводах уже приступили к литью пушек. Доменным производством и литьем пушек руководили мастера старых заводов Ян Персон и Мокей Емельянов. А в августе Чоглоков сообщил коменданту Яковлеву об отправке на Олонецкую (Лодейнопольскую на Свири) верфь 708 пушек 3- и 6-фунтового калибров и пятнадцати тысяч ядер к ним.

В том же году под руководством пушечного мастера Устренского завода Ивана Шалина на Петровском заводе была построена и оборудована пушечная вертельня для обточки и сверления пушечных стволов. Было также завершено строительство молотовой кузницы, в монтаже оборудования которой участвовали мастера старых заводов Иван Матвеев, Андрей и Яков Бланк. В молотовой усердно работали и затем стали мастерами Петр Ошанин, Устин Савельев, Лорин Николаев. В 1706 году в якорной кузнице мастер Максим Артемьев со своими подмастерьями Гаврилой Никифоровым и другими начал ковать корабельные якоря. Позднее новый начальник заводов В. Геннин писал, что «оный Максим... обучен ковать всякие железные машины против данных моделей и пушечные кованые станки и большие якоря». Угольными мастерами здесь работали Григорий Ровкачев и Иван Кошелев с шестью подмастерьями, кирпичными мастерами — Герасим Лаптев, Куприян Самылин и Анисим Галактионов. Кузнец Сидор Пургин производил оковку вододействующих валов. Все эти мастера и подмастерья были переведены на Петровский завод со старых заводов.

Петр I уделял большое внимание вопросам развития казенной металлургии в стране и, в частности, заводам Олонецкого края, неослабно следил за их деятельностью. Об этом свидетельствуют многие его указания и заказы заводам и мероприятия по организации подготовки рабочих кадров. Уже в начале 1704 года, получив сообщение о литье первых пушек на Петровском и Повенецком заводах, он писал: «О готовности железных заводов зело радуемся... исправляйтесь к весне пушками». В то же время в первой русской газете «Ведомости» от 25 января 1704 года сообщалось: «В Олонецком уезде, в Шуйском и Толвуйском погосте и в Шекшинской волости найдена железная руда й двои заводы заведены великие. И всяких запасов, к железному делу надлежащих, приготовлено многое число. А железо явилося изрядно в деле».

Позднее Петр I лично обстоятельно ознакомился с сооружениями Петровского завода и с работой его пехов и мастерских. Он вникал в подробности технологии производства и давал указания на дальнейшее развитие завода. В 1719—1724 годах, будучи на заводе, он выковал четыре железных полосы и в связи с этим определил, «сколько работник может выработать в день». Выкованные Петром железные полосы хранятся в Государственном Эрмитаже, в галерее Петра I. Кроме того, в Артиллерийском историческом музее в Ленинграде хранится ствол чугунной пушки, на торели которого начеканена надпись: «Сия пушка вылита при самом его царском величестве на Олонецких Петровских заводах 1719 г. 15 февраля». Сверху на казенной части ствола литой вензель Петра I и надпись: «Olonez 1719».


Кроме того, на Олонецкие заводы было переселено свыше 290 высококвалифицированных посадских кузнецов из 34 городов страны. Но наибольшее число их — 100 куз-нецов-оружейников и 10 ложевых мастеров — прибыло из Тульской казенной палаты в 1704 году. В 1706 и 1707 годах прибыло сюда еще 34 оружейника из села Павлов-Пе-ревоз. Было также приглашено 17 иностранных мастеров.

С участием тульских оружейников в 1704—1705 годах были построены и оборудованы основные помещения для оружейных мастерских. В них тульские мастера Григорий Берендяев, Петр Чернцов, Сергей Конищев, Данила Константинов, Григорий Моисеев, Осип Федоров, Иван Лазарев, Ларион Ратманов и многие другие со своими подмастерьями и учениками начали выпускать фузеи (ружья) и холодное оружие.

В последующие годы оружейные мастерские значительно расширились. Производство армейских ружей и различного голодного оружия стало, наряду с литьем пушек, важнейшим направлением в деятельности завода.

В решающий период Северной войны Олонецкие заводы работали на полную мощность. На Повенецком заводе, ввиду плохого качества руды, изготовляли в основном боеприпасы (ядра, бомбы, книппели, дробь) и ковали якоря и прочие корабельные снасти. Производство пушек было сконцентрировано на Петровском заводе.

Оружейные цехи Петровского завода в этот период довели производство солдатских фузей с багинетами до 5—6 тысяч штук в год, кроме того, выпускали мушкеты и карабины, драгунские пистолеты, а также много холодного оружия: солдатские шпаги (от 2100 до 3500 штук в год), офицерские шпаги, палаши, рапиры с медными и серебряными эфесами с художественной отделкой.

О высоком качестве выпускаемой оружейниками завода продукции говорит такой факт. В 1717 году по заданию Петра I они изготовили несколько кортиков по образцу, полученному из Парижа. Посылая два кортика Апраксину и Меншикову, Геннин писал, что «тем образом и за морем вряд делают, а у нас делают оные кортики мастера русские». Такого высокого класса умельцами на заводе были Григорий Никифоров, Гаврила Богомолов, Денис и Иван Новиковы. Они и другие мастера умели изготовлять оружие «против французской работы».

На заводе по заказам Петербурга изготовляли также в большом количестве фонтанные трубы, крышечные доски (кровельное железо), «машинное железо», чугунные печи и котлы, проволоку, решетки дли оград садов, парков и дворцов, английские пилы, гвозди и прочее. Образцы продукции завода того времени (две чугунные печи) сохранились в церкви — памятнике петровской эпохи, в поселке Марциальные Воды.
Значительные нововведения на Петровском заводе были сделаны после второй поездки Геннина в Западную Европу в 1719 году. В 1720 году он сообщил Апраксину: «Построил я новую плотину, где... мануфактуры будут водою действовать, и ныне строим машины, а именно: в первой будем белую жесть делать и бить, в другой — стволы фузейные водою без людей сверлить, в третьей — стволы точить... в четвертой — сталь делать против заморского и здешнего корельского уклада, который прежде сего к такому делу был негоден... в пятой — якори водою... будем вместе сваривать и мехи будут водою дуть без людей». «У всех этих дел,— подчеркивает Геннин,— прежде сего многолюдно работников было». В том же году была вновь оборудована для сварки больших 180—200-пудовых якорей якорная кузница, построенная в 1718 году. Таких якорей в стране дотоле не изготовлялось. Были сооружены две печи для варки стали по «соллингенскому способу». Обновилась техника плющильного производства: были сложены особые печи, изготовлены две пары валов для проката железа и станы для вытягивания стали. Появились новая укладная мастерская и вододействующие механизмы и прочие технические новшества, позволившие расширить объем производства, а также ассортимент выпускаемой продукции.

Успешное выполнение заводом многочисленных заказов государства обеспечивалось умелой организацией производственных процессов во всех цехах, правильной расстановкой руководящих кадров и строгой принудительной дисциплиной. В этом отношении интересные сведения содержатся в письме Геннина Апраксину от 2 декабря 1720 года. В нем Геннин пишет, что может отлучиться с завода без ущерба производству и ехать в Петербург с чертежами Сестрорецкого завода, «а здесь прикажу т\ем, которые здесь до сего радетельно и трудолюбно государевы дела исправляли, а именно цейхвахтеру Калку, капитану Уварову и капитану Хвощинскому». (Очевидно, они управляли заводом и во время поездки Геннина за границу в 1719 году.) В письме далее поясняется: «Цейхвахтер управляет все работы и мастеровых людей и прочие припасы, которые отправляются в Петербург, надзирает над всеми здешними мастерами и месячными работниками капитан Уваров ведает денежный прием и раздачу и провиант; капитан Хвощинский ведает наряд из Олонецкого уезда работников на завод, уголь, руду, известь и плотников и оного смотрит».

Итак, в петровскую эпоху в небывало короткий срок в Олонецком горном округе были сооружены и в течение более двадцати лет успешно действовали крупнейшие и передовые в техническом отношении заводы, имевшие десятки цехов и мастерских в которых широко использовались вододействующие механизмы. На ведущем — Петровском заводе впервые в России было освоено производство шпаг, проволоки, обычной и белой жести. На более высокую ступень поднялась здесь и металлообработка, о чем свидетельствует применение плющильных (прокатных) и железорезальных станков, создание заводской лаборатории (до этого лаборатории имелись только на медеплавильных заводах). Техническим новшеством явилось также применение деревянных мехов, длиною до 2,5 сажени, вместо дорогостоящих кожаных. Примечательно и то, что все эти новшества применили и освоили русские мастера. На Петровском и других заводах края иностранные мастера составляли менее четырех процентов, тогда как на некоторых заводах центра страны почти половину рабочей силы составляли иностранцы.

Условия труда на Олонецких казенных заводах и на верфи были исключительно тяжелые. За 12—14-часовой рабочий день мастеровым работным людям выплачивалась заработная плата деньгами и продуктами (хлеб, крупы, соль). Однако рабочие «с женами и с детьми едва имеют дневную пищу, и то убогую, а в одежи и в обуви претерпевают скудость немалую» — фиксировалось в документах завода.

Работа мастеровых и рабочих на казенных заводах приравнивалась к военной службе. Рни находились на пожизненной «государевой службе», были «вечными заводскими работниками», поэтому самовольный уход с работы рассматривался как бегство, дезертирство и сурово карался. Обращение с рабочими людьми со стороны администрации завода было крайне жестоким. За малейшую провинность следовало телесное наказание.
В это суровое военное время в России происходило резкое усиление феодально-крепостнической эксплуатации крестьянских масс, всех производителей материальных ценностей, что вело к обострению классовой борьбы. Характеризуя методы проведения петровских реформ, направленных на преодоление экономической и военной отсталости страны путем заимствования западноевропейского опыта, В. И. Ленин писал: «...Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства»

Тяжелые условия труда, жестокое обращение, скудное питание и плохие жилищные условия, особенно в первые годы работы Петровского завода, толкали мастеровых на бегство. Так, в 1706 году совершили побег 28 тульских кузнецов.

Для закрепления рабочих кадров на заводе наряду с мерами принуждения использовались и меры материальной заинтересованности. Оплата рабочим за труд производилась по принципу «кто чего достоин», «по препорции». Поэтому кадровые рабочие были заинтересованы не только в изготовлении хорошей продукции, но и в повышении своей квалификации, что улучшало их материальное положение. Кроме того, мастеровым, желающим строить свое собственное жилье, выделялись приусадебные участки. Этим воспользовались в основном семейные рабочие, для которых приусадебное хозяйство являлось важным подспорьем.

Несравненно тяжелее было положение приписанных к заводам и стройкам государственных крестьян. Если мастеровым — вечным заводским работникам — в зависимости от квалификации и мастерства выдавали «по препорции» «государево жалование» от 11 до 25, а некоторым до 63 рублей в год (мастера же получали до 200 и более рублей в год), то крестьяне за свой труд не получали ничего. А ведь, по подсчетам Геннина, в 1715 году например, многочисленные принудительные работы крестьян составили в денежном выражении на каждый двор 30 рублей. Эта сумма в пять раз превышала подворную подать. Таким образом, крестьянин должен был не только прокормить свою семью и выплатить подворную подать, но и выполнить заводских работ на указанную выше сумму безвозмездно.

На заводские работы крестьяне обязаны были являться со своими хлебными запасами и инструментами. О том, сколь велик был принудительный труд крестьян, дают представление документы заводской канцелярии. Так, за период с 1703 по 1711 год крестьянами края на Олонецких заводах было отработано свыше 1 миллиона 322 тысяч человеко-дней безденежно. В этот подсчет не входят многие трудоемкие работы, связанные с добычей болотной железной руды, жжением древесного угля, обжигом извести и с доставкой их к заводам, так как эти работы выполнялись вне завода. Канцелярией учитывалось только количество поступившего сырья и угля.

Кроме того, крестьян за «нерадивость» в работе, провинности и побеги подвергали телесным наказаниям и штрафам.
Заводские работы, большинство из которых надо было выполнять в летние месяцы, тяжелым бременем ложились на крестьян: хозяйство их разорялось, росли недоимки. Они постоянно терпели нужду и голод.

О неимоверной нужде крестьян говорил Геннин, который в 1718 году просил выслать для охраны границы отряд солдат из Архангельска, но обязательно с провиантом, обосновывая последнее тем, что «у наших лопских мужиков хлеба ни горсти нет, кроме того, что сами питаются сосновою корою».
Особенно острое положение в крае создалось в 1712 году, когда на Петровском заводе работало свыше тысячи крестьян и столько же было привлечено на сооружение фортеции (крепости) в Петровской слободе. А тут еще временно исполнявший обязанности начальника завода Тормасов получил новое задание из Петербурга: изготовить к весне дополнительно до 1000 якорей, не сокращая производства пушек и оружия. Чтобы выполнить новое задание, нужно было привлечь на завод еще более 900 крестьян. В связи с этим Тормасов писал в Петербург: «А в Олонецком уезде нет и 3000 дворов, все пусто, и опасаюсь, чтобы и остальные не разбежались из-за нестерпимой тягости... осьмеры заводы, а все содержат олонецкие жители... работают безденежно... с них же всякие поборы правят за прошлые годы; ей-ей, все разорились и розбе-жались... Хотя бы им заводскую работу зачесть в подати, да с них податей не править, и то б им было хотя малая отрада».

В эти годы в Олонецком уезде насчитывалось до двух тысяч пустующих дворов. А администрация заводов обязывала мир — сельскую общину — платить подати и штрафы за опустевшие дворы и за неявившихся на заводские работы крестьян. ‘

Только с 1714 года принудительный труд крестьян на заводских работах стал засчитываться в счет уплаты государственных податей, которые до этого выплачивались деньгами. Вероятно, это решение властей было вызвано упомянутым тревожным письмом Тормасова.
Итак, мы видим, что вся тяжесть работ, связанных со строительством казенных предприятий в Олонецком крае, легла на плечи приписных крестьян. Только на Петровском заводе их трудом сооружено было шесть плотин, три гавани с причалами длиною более 400 саженей, свыше 70 производственных, хозяйственных и административных заводских помещений, более 150 казенных жилых домов и гостиный двор.

Некоторое представление о применявшихся тогда формах насилия над крестьянами, осмелевшимися уклоняться от заводской барщины, дают нам письма того же Геннина, в которых он сообщал Апраксину о частых случаях ухода крестьян с завода и о расправах с провинившимися. В одном письме он сообщал, что за побег «биты многие кнутом, и тем их удержать было ни по какой мере невозможно... и чтоб кроволития более не чинить, положил я на них за нети и за побег штрафу по 2 рубли на месяц». Свои действия он оправдывал тем, что «вешать грех», а если не накажешь «и дашь им волю, то никак здесь царского величества дела не управить».