Карельский край и его будущее в связи с постройкой Мурманской железной дороги Часть IV.

Северный. Труд И. В. Оленева: Карельский край и его будущее в связи с постройкой Мурманской железной дороги. 1918 год. Часть IV.

IV-я глава посвящена с. Вокнаволоку. В этой главе автор дает описание села и затем дополняет ранее начатое изображение быта карел новыми чертами, отмечает существование «священной» рощи на краю села, кстати заметить, оч. красивой, отмечает судьбу русских интеллигентов, спивавшихся в карельской глуши, хотя обобщать наблюдение автора; конечно, не следует говорить о способности карел к пению, указывает, как пример даровитости карел, на неграмотного поэта, удачно слогающего свои стихи, описывает карельский праздник и довольно обстоятельно пищу карел, одежду, наружность, характер, отсутствие воровства, упоминает об отхожих промыслах в Финляндию и Америку.

Говоря о «священной» роще в Вокнаволоке (в древности в ней стоял идол Юмалы, Юмала – Бог), автор не упомянул о другой, имеющей исторические воспоминания, находящейся на пути из Панозера в Юшкозеро, на берегу реки Кеми, известной под названием Мекка кангаш – «Бор мечей». В этом бору, по преданию, побросали оружие разбойники («каянские немцы»), направлявшиеся разорить Панозеро и заблудившиеся, потому что Бог не допустил разграбить Панозерскую церковь. Таково предание.

К главе приложено 17 фотографий. Некоторые положительно заслуживают того, чтобы сказать о них несколько слов. Так, вид Лувозерского кладбища (стр. 74) много говорит нам о сохранившихся в Карелии памятниках старины. Вместо крестов на могилах карельских кладбищ вы видите столбики с резьбой, сделанной иногда оч. искусно, при чем резьба раскраивается, а в столбик врезается медный или деревянный старинный крест или иконка. Такие кладбища еще сохранились в Поморье, напр., в г. Кеми. Надо добавить, что карельские кладбища, покрытые обычно тенистым старым лесом, с господствующей на них тишиной, полумраком, иногда с открывающейся сквозь стволы деревьев картиной далеко уходящего озера, – прямо поэтические уголки, поэтому заслуживают безусловной охраны, как памятники старины и доказательство художественного чутья народа, которым он руководился при выборе мест. Фотографии поднявшейся с постели Акулины, карелки, стряпающей пироги, парня и карельских девушек (стр. 78-84), выбраны весьма удачно и оч. верно знакомят с типом населения. Посмотрите, напр., на стр. 88 фотографию карелки. Ведь это прямо «кровь с молоком», во всем так и видна у неё та сила, которая делает карел удивительно выносливыми среди разных житейских невзгод. Снимок на стр. 94 верно воспроизводит распространенный по всей Карелии обычай и отчасти в приморских местах, когда матери и бабушки, лаская детей, приучают их прикасаться кончиками носа к своему носу. Относительно фотографии, изображающей ловца жемчужин, надо добавить, что карелы занимаются ловом его также в реках Керети, Ковде и даже в реках на Терском берегу. В одном месте автор утверждает (стр. 80), что карелы считают финнов своими. Эту мысль автора надо принять с некоторым ограничением, напр., наши карелы отличают себя от финнов по вере и даже по языку, напр., на одном многолюдном собрании, когда зашла речь о финском языке, то карелы единодушно заявили, что они не желают богослужения на финском языке, а лишь на материнском, т. е. на своем родном. В северной части Карелии так прямо считают финнов «шведами», отказываясь от родства с ними.

Северный. Труд И. В. Оленева: Карельский край и его будущее в связи с постройкой Мурманской железной дороги // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1918. № 1 – 2.