Шуя, июнь 1929: Быт севернорусской деревни
Просмотров: 5702
Карелия: Дюжев Юрий Иванович, карельские традиции, карельские предания, карельские обряды, карельские частушки, карельские песенки, карельские причитания, карельские приметы, карельские заговоры, карельская ворожба, карельская еда, карельские гадания
В книге собраны дневниковые записи этнографической экспедиции 1929 года, на основе которых воссоздается полная картина быта, нравов, обычаев, верований и суеверий карельской деревни конца 1920-х годов и начала коллективизации. В научный оборот вводится значительное число ранее не известных и мало известных фактов из области этнографии и социологии русского и отчасти карельского населения Карелии, необходимых для исследования русской истории и культуры в целом.
Составитель Ю.И. Дюжев, научный редактор и автор вступит. ст. К.К. Логинов, послесловие: И.К.Рогощенков.
Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2006. - 154 с.
3 июня
В село Шуя приехали мы в час дня третьего июня. Погода была очень неустойчивая. Иногда светило солнце, а иногда шел дождь. От села Шуя в трех верстах есть станция Шуйская, на которой мы вылезли со всеми ящиками и корзинами. Хилая лошадка, почти совсем облезлая и худая, за три рубля везла наши вещи, а мы все в калошах, а кто в чудных туфельках, шагали по грязной дороге (18).
Слева и справа дороги вначале мелкий лесок. Ближе к деревне около дороги свалена «булыга» — камни для шоссирования дороги (за счет государства). Дорога понижается и видна деревня. Шуя состоит из многих деревень, беспрестанно срастающихся друг с другом. Начало деревни, если идти от станции Шуйской, называется Погостом, направо мосток в деревню Ивановскую, где церковь, изба-читальня, сельсовет и школа. Продолжение дороги идет через деревню, слева кооператив. Все дома идут слева, а справа от дороги по берегу реки лежит лес, стоят маленькие постройки — бани. Черные осмоленные лодки в большинстве своем рассохлись и частью затоплены разливом реки Шуя. Река шумливая с довольно сильным течением, часто прерываемая порогами. Начало села называется деревня Вонжинская, стоит на изгибе реки. Чтобы сплавляемый лес не попадал в этот залив, он отгорожен связанными бревнами, начиная от церкви и до моста (большой деревянный мост, неразводной). Следующая деревня Пустошь, которая начинается еще до моста. Границу деревень Вонжинская и Пустошь установить трудно. В деревне Пустошь — школа, где помещена часть нашей экскурсии (3).
Еще по дороге в село Шуя мне представилась не совсем благоприятная картина. Все поля покрыты одиночными большими и маленькими валунами и кучами камней, сложенных старательными землеробами, дабы увеличить полезную площадь для возделывания хлебных злаков. Участки, годные для пахоты, испещрены своеобразными изгородями из толстых еловых жердей, чтобы предохранить свои посевы от домашних животных (коров, лошадей, овец). В общем, флора, окружающая село Шуя, на протяжении горизонта очень скудна и бедна: мелкие кустарники ольхи вперемежку с березой и редкими сосенками, полуголые поля, жиденькие, редкие всходы озими, все это создало у меня впечатление, что крестьяне здесь живут в большой нужде, но постройки говорят об обратном (1).
Протяжение села 8 километров. Здесь 22 деревни. Находится село в устье реки Шуя за шесть километров до впадения ее в Логмозеро. Река, молчаливо несущая свои воды среди низменных малоизвилистых берегов, светлая зелень кустов, перемежающихся вдали с редкими перелесками. Деревни могут похвастаться расписными наличниками окон, богато орнаментированными балкончиками у мезонинов домов, крышей фасада, украшенной коньком и многим другим искусством рисунка по дереву. Крыши крыты в большинстве тесом, меньше дранкой, железных крыш нет. Любопытно в строении домов расположение окон. Лицевая сторона дома имеет три или шесть окон, вероятно, здесь сказывалось магическое значение цифры три (без троицы и дом не строится).
Интересно и отлично от других деревень построены здесь изгороди: колья, их составляющие, поставлены наклонно под углом 30 градусов. Крестьяне говорят, что такие заборы прочнее и удобнее, чем заборы с вертикально поставленными кольями.
На полях, которые находятся сразу около дома, высятся одонья, или загороды для сушки овса. Овес здесь вызревает поздно и сушить его приходится в дождливую пору. Овес кладется на одонья с таким расчетом, чтобы дождевая вода стекала с колосьев, направленных почти вертикально. Устройство одоньев, или загородов, напоминает гимнастические стенки. Это приблизительно четырехметровой высоты и трехметровой ширины сооружение из вертикально поставленных брусьев (двух или трех), в которых просверлены дыры для продевания горизонтально направленных жердей (19).
Дома расположены вне всякой симметрии, в точности выполняя все изгибы реки Шуя. Дома в Шуе высокие, деревянные. Нередко крыша и окна украшены цветной резьбой. Под одной крышей избы — помещение для скота, обычно в нижнем этаже задворок. Крашеных домов мало, но окна выкрашены у всех. Как и у всех северных деревень, окна расположены высоко от земли. Не часто, но есть дома, обнесенные палисадником. Но только раз встретился куст смородины. Обычно в них находятся две-три тощие грядки и несколько не менее тощих березок. Из разговоров крестьян выяснилось, что сеют рожь, овес, ячмень и очень мало пшеницы (2).
Здесь на улицах днем мало прохожих, даже дети и те не резвятся около домов. Здесь не увидишь молодаек, идущих с громким говором за водой или полоскать белье и передающих друг другу деревенские новости. Разве встретишь, как быстро пройдет баба с деловым видом в кооператив или проедет лошадь, запряженная в сани с навозом.
Только вечером деревня немного оживляется, по улице проходят коровы, возвещая о своем возвращении однозвучным глухим звоном. На шее у них привязаны жестяные коробки с кольцом посередине, так коровы пасутся в лесу и при помощи этого звона их удается найти. Взрослое население возвращается с работы, слышится хлопанье дверями, чувствуется запах дыма, возвещающий о скором ужине. Бабы доят коров и несут молоко в молочную артель. Молоко носят в бутылях или четвертях, которые кладутся в плетеный кошель из лыка, с двумя ручками, при помощи которых он надевается за спину (12).
Народ Шуи по национальности русские — великоруссы. Тип: высокий, волосы русые, очень хорошо сохранившийся. Например, встреченный мной старик 70 лет кажется на вид пятидесяти лет. Этот старик рассказал интересный обычай «приема». Он и его жена 30 лет назад были приняты в дом старика, вроде его, работали с ним и после их смерти наследовали имущество. Такой обычай носит название «приема». Старик и его жена говорят, делая ударение на первом слоге: внучата, загнала. Семья старика состоит из его жены, сына с женой и с семью детьми. Кроме крестьянства занимаются рыболовством. Эта семья, как и другая встреченная старуха, недовольны теперешним бытовым укладом. Им прежнее нравится лучше, их слова: «Теперь запишутся и распишутся, что в этом хорошего, а раньше все, худо ли, хорошо ли, все жили». И на вопрос, как она хочет выдать замуж последнюю дочь, старуха ответила: «А как хочет».
- Расположение села очень близко к такому крупному центру, как Петрозаводск, и к железной дороге, дает много городского заимствования, как и в одежде, и в нравах, в обычаях. Женщины помоложе носят городские платья, и притом очень короткие. Много подстриженных девиц, которые знают городские танцы, песни, мотивы.
В селе имеются из культурно-просветительных учреждений две школы, изба-читальня, при ней библиотека. Затем, из административных, сельсовет. Имеется сельскохозяйственная и потребительская кооперация. Местную интеллигенцию составляют два или три учителя, агроном, помощник агронома, избач. В селе также существуют партячейка, комячейка, отряд пионеров (2).
Вдалеке, когда мы двигались от станции, показались синие купола церкви, а по сторонам расстилалась весенняя зелень, рельефно выделялись черные участки пахотной земли, обнесенные длинными вереницами изгородей. Далекий горизонт, затянутый пеленой густых облаков, лениво бегущих под дуновением ветра, с каждым шагом светлел. Дома вырастали, слышался стук молота в кузнице, одиноко раскинувшейся на нашем пути, лай собак и редко — неясные человеческие голоса. В нашей толпе пронеслись слова: «Вот и Шуя». И в первый же день нашего приезда мне эта страна Севера стала знакомой, близкой. Мы увидели в ней такую же жизнь, природную, людскую, быть может более суровую, непримиримую, в которой свои законы, желания и характер природы и человека властвуют над всем (31).
4 июня
Часам к восьми я уже был на реке с полотенцем, мылом, зубным порошком и щеткой. Когда я занялся чисткой зубов, ко мне подошел старичок-крестьянин с довольно бодрым выражением лица и легкой походкой. Он задал мне такой вопрос: «Для чего я чищу зубы?». Я ему объяснил ту большую пользу, которую приносит зубной порошок и что было бы с нашими зубами, если бы их не чистили. Выслушав меня с иронической миной на лице, старик стал описывать в очень мрачных тонах современную молодежь. Так, по его мнению, все настоящее поколение человечества в целом страдает всевозможными болезнями, очень хилое, слабосильное. И все эти страшные бедствия по его личному убеждению ниспосланы господом Богом, для того чтобы наказать неверующую молодежь. Когда я начал было объяснять старику сущность его религиозных заблуждений и что такое вообще религия, старик вначале нехотя слушал мое толкование, потом вдруг махнул рукой и ушел, не сказав ни слова (32).
Население не особенно любит слушать местных докладчиков. Когда созывают сход, то они спрашивают, о чем сегодня будут говорить. Если докладчик из местных, приходит немного. Говорят: «Надоело. Знаем, что они будут говорить» (13).
Зашла в одну из изб и случайно попала в дом участника первой Шуйской коммуны. Коммуна эта основана весной прошлого года. Объединяет пять семейств, 22 человека, считая и маленьких детей. Пока члены коммуны живут отдельно, но работают вместе и по заранее намеченному плану. Впоследствии собираются строить общий дом, где каждая семья будет иметь отдельную квартиру в три комнаты. Но это дело довольно отдаленного будущего. Сейчас строят только скотный двор. Очень много коллективу помогает государство, но со стороны односельчан имеется сильное недовольство. Коллектив вводит некоторые новые начинания в сельском хозяйстве, например, начинает сеять вику вместо того, чтобы оставлять поле под паром, а также вводит огородничество, которое в Шуе очень мало развито. Большинство сельскохозяйственных работ проводит под руководством агронома (15).
Агроном обслуживает три сельсовета: Шуйский, Намоевский и Виданский. Радиус обслуживания 15 километров с населением 4330 человек. Участок села Шуя один из лучших в Карелии. С 1927 года здесь есть помощник агронома, контрольный ассистент по животноводству. Отношение население к агроному до конца 1927 года было либо безразличное, либо осторожное, с оглядкой. С 1928—29 года после реальных результатов работы стали относиться доверчивее, приходят за советом, и не только по вопросам агрономии. Разные мероприятия для улучшения скота, разведения огородов проводятся при содействии наиболее сознательной части крестьянства.
Видела борону из еловых сучьев, она называется «смык». Остов такой же, как и у обыкновенной бороны, но зубцы сделаны из кривых еловых сучков с косо срезанными концами.
Пашут здесь сохой, бороны употребляются в большинстве случаев из сосновых сучьев. Сеют, разбрасывая зерно по обе стороны из лукошка. Засеяв и заборонив посев, проезжают еще раз сохой через всё поле, делают борозды, — для того, чтобы не застаивалась весной на полях вода.
Покосы здесь преимущественно на болотах и мокрых лугах. Косят «горбушами», так как обыкновенными косами, «стойками», косить трудно, приходится между кочками выбирать. Покосов, где было бы удобно косить «стойкой», мало, так что ее мало кто имеет. За последние годы стали сеять клевер, вику, преимущественно с овсом. Лен сеют почти все. Почти в каждой избе ткут полотно, половики, шерсть прядут, вяжут из нее чулки, платки. Овец разводят немного, они мелкие, с грубой шерстью, ходят они где и как попало, особого стада для них нет (7).
Большая активность шуйских женщин, по словам агронома, объясняется наличием у них свободного времени. Здесь женщина в поле совсем не занята. Она не пасет, не боронит, кроме косьбы и жнивья. И кроме этого женщина большую часть года является хозяйкой в доме. Мужчины почти поголовно уходят в город на отхожие промыслы. Тут даже 70—80-летние старухи не гнушаются общественной жизнью (2).
В деревне Ереминская у Анны Ивановны Козенковой записала «еду на будний день».
Утром чай с калитками с черным хлебом с сахаром, а иногда устраивают кофе. Обед делают из рыбы, суп и рыбу жареную. Раньше ее жарили в масле, а теперь на воде, так как масла нигде не достать. А на «заедку» молоко. Тем и кончается обед.
Вечером ужин. Устраивают пить чай. Иногда варят на плите картофель и едят с рыбой. Пьют молоко, простоквашу, творог. Масло мало употребляют, так как все продают в городе. Рыбу в этом районе употребляют лосось, сиг (40 копеек за фунт). Окушки маленькие (20 копеек за фунт). Салаки, лещи, есть раки, но их не едят, а продают (18).
В сельсовете познакомился по налоговым и прселенским спискам с состоянием отдельных дворов Шуйского сельсовета. Лишено избирательных прав 66 человек (торговцы главным образом). Оказывается, население снабжают продуктами так: наиболее остро нуждающаяся часть населения (трудоспособные) получают по 10 килограмм на человека в месяц, а нетрудоспособные по 7 килограмм, лучше же чувствующая себя часть населения — 4 килограмма.
Незавидно живут крестьяне в некоторых деревнях, как например, Вонжинская, Пустошь, Тимонинская, Ивановская. Каждому крестьянину приходится очень много труда приложить к земле, чтобы получить от нее хлеба хоть на четверть года. Одним хлебопашеством здесь жить невозможно. Почва очень плоха: камней (остатки бывшего когда-то здесь ледника) так много, что удобную землю приходится освобождать от них с огромной затратой труда. Луга тоже не в лучшем состоянии. Но тут уж донимает крестьянина не камень, а вода. Почти ежедневно приходится ждать, когда освободятся земли, покрытые водой, чтобы приступить к сенокосу. Но и это не всё. Бывают года очень дождливые, и вся трава, какая собирается крестьянами, пропадает — гниет в воде. Так например, было в 1928 году. Крестьянин деревни Пустошь Парамошков считает, что землеустройство нужно бы провести, так как тогда можно было бы крестьян с плохими земельными угодьями уравнять с крестьянами, у которых хорошие угодья, как например, в деревнях Лембачево, Сагарва, Плаксино, Сысоевская, Наволок. В этих деревнях весьма недружелюбно встречают разговоры о землеустройстве (16).
Вечером я отправился на партийное собрание в избу-читальню. Секретарь, разбитной и энергичный костромской парень, товарищ Смирнов, отчитывался перед собранием ячейки в 4 человека и собранием этнографов в 10 человек за работу с октября месяца 1928-го года. Присутствие посторонних людей из города внесло в собрание некоторую официальность и разъяснительные отступления в докладе.
Всего в ячейке 7 человек, из них трое приезжающие служащие; основные работники деревни 4 человека: 2 члена и два кандидата, это из всего населения Шуи в 4000 человек. Из этих работников двое приезжие и работают здесь немного больше года: секретарь Смирнов и милиционер Иванов.
Очень странно, что в деревне, расположенной недалеко от города, из коренных жителей только двое в партии. Секретарь ячейки в докладе объясняет это тем, что хозяйством мужики здесь занимаются мало, они также избегают тяжелых побочных заработков. И все их устремления направлены к легкому выгодному заработку путем извоза и ухода на отхожие промыслы. В деревне большинство из них бывает только по праздникам и на срочные работы, отгуляют, отпьянствуют и снова уезжают. Этими же причинами секретарь ячейки объясняет большую активность женщин, которые всегда составляют большинство на всех общественных собраниях. Однако, несмотря на такое женское превосходство, на выборах куда-нибудь мужики заявляют свои «хозяйские» права и не особенно доверяют женщине, стараясь выбрать мужчин для решения не «бабьих» дел.
Процесс классового расслоения деревни и обострения классовой борьбы особенно ярко сказался при организации сельскохозяйственной артели в деревне Лембачево. Это третий по счету организованный колхоз, который выжил и теперь единственный на селе. Колхозники вызывают злые нападки кулаков, которые распускают разные нелепые слухи о том, что у колхозников будут отбирать хлеб, что их первых возьмут на войну, что им придется стоять в очередях за получением продуктов. Пять семей, организованных в колхоз, дружно работают. Маленькие внутренние разногласия среди женщин, которые уже улажены, дают повод различным сплетням.
Острый и сложный хлебный вопрос в начале весны под влиянием разъяснительной кампании и нормированного пайка потерял свою остроту. Крестьяне поняли положение, и различные сплетники по этому вопросу уже не пользуются таким успехом, как раньше.
Еще один пункт, где придется ячейке вместе с беднотой выдержать большую борьбу, это дифференцированный пай. Среди шуйской бедноты большая тяга к организации колхоза, но это дело срывает отсутствие землемеров. Крестьяне, недовольные такими порядками, теряют охоту к колхозному делу, но исправить это нельзя, ибо землемеров в Карелии нет.
Ячейкой организована коллективная помощь вдове, в которой участвовали вместе с остальными и зажиточные. При участии ячейки были проведены работы красноармейцев из Петрозаводского егерского полка по организации помощи беднякам, работы проведены в шести хозяйствах.
Ячейка комсомола состоит из 14 человек. Это очень малое количество при наличии в деревне 95 человек бедняцко-батрацкой молодежи, не охваченных организацией. Были случаи пьянства в ячейке, причем в этом отличился бывший ответственный секретарь Кабедев. Был в ячейке еще один ляпсус. Из города приехал один рабочий парень, финн, который сразу взял строгий курс, делал выговоры, будучи секретарем, говорил непонятно-заумным городским языком, с щеголянием иностранными словечками. При встрече со мной он с первых же слов постарался показать, что он умнее и выше тех ребят, комсомольцев, куда его, городского, послали работать. При мне он предложил в качестве дисциплинарного воздействия на одну комсомолку бойкот, причем очень долго объяснял всей ячейке, что такое слово «бойкот».
Состав партийцев не внушает большого доверия, только два-три могут быть действительными коммунистами. У большинства отсутствуют элементарные политические знания. Паника в «хлебном вопросе» захватила некоторых и, в частности, кандидата партии Пожарского, но впоследствии Пожарский разобрался во всех этих вопросах и раскаялся в своих прежних поступках. Требовать безукоризненной твердости от таких людей, как Пожарский, который пять лет был пастухом, малограмотен, безусловно трудно. Но такие люди, как он, несомненно, могут стать хорошими коммунистами. Бедняцких хозяйств по Шуе 28—30 процентов. Вся беднота кооперирована. К посевной кампании деревни снабжены отсортированными семенами на 80 процентов, некоторые на 100 процентов. Селькор в Шуе один, из зажиточных, который пишет большие «продергивающие» заметки, ему дали прозвище «Сун—Ят— Сен».
Партийная ячейка в Шуе организована в 1918 году, вначале она имела 30 человек, но с введением НЭПа развитие ее пошло по убывающей линии: старый актив ушел на хозяйственную и партийную работу, многие разъехались, а в НЭП большой тяги в партию не было, новый актив здесь не мог выработаться (19).
В избе-читальне нашел протоколы собраний Шуйской организации ВКП(б) за 1918, 1919, 1920, 1921-е года.
Выписки из протоколов
Протокол № 12 Шуйской организации ВКП(б) от 26 апреля 1919 года.
Слушали: Предложение товарищей Горской и Абрамова по делу ознакомления с делами коллектива.
Постановили: Отчет, данный товарищем председателем коллектива Стешкиным: «Коллектив создан 18 августа 1918 года, было 28 членов, осталось 7 человек и один сочувствующий, остальные выбыли на фронт».
Протокол от 20 апреля 1919 года
Постановили: Провести перерегистрацию коллектива, ввиду того что «много примазавшихся темных личностей, которые за спиной партии коммунистов обделывают свои тайные дела».
Протокол от 2 (месяц неразборчив) 1919 года
Слушали: О текущем моменте.
Постановили: «Ввиду тревожного времени назначить посты из коммунистов в Верховье у моста и по берегу реки Укшозерки».
Протокол от 24 января 1920 года
Выбран комитет по проведению недели фронта. В следующих протоколах видна успешная деятельность комитета: собрано денег свыше тысячи рублей, вещей от крестьян, ставится вопрос о помощи семьям красноармейцев.
Протокол от 9 декабря 1920 года
Слушали доклады товарищей, командированных для сбора теплых вещей на Красную армию.
«Из докладов товарищей выяснилось, что граждане при разъяснении, куда пойдут эти вещи, охотно давали, что могли, на Красную Армию. В некоторых местах были пущены провокационные слухи о реквизиции вещей военного образца. Однако при разъяснении тов. Сулимовым ложности этих слухов сбор дал удовлетворительные результаты. Неудовлетворительность сборов объяснялась больше тем, что граждане сами не имеют этих вещей» (11).
Частушки:
Ванька с Танькой записались
В радиолюбители,
Через год у них случились
Громкоговорители.
Не целуй меня в засос,
Я не Богородица,
От меня Иисус Христос
Все равно не родится (15).
5 июня
Крестьяне к нашим назойливым вопросам относятся пока довольно хорошо, но после ухода, наверное, смеются над нами. Очень трудно бывает объяснить крестьянам, зачем мы приехали и что нам нужно. Сегодня разговаривал со старым крестьянином — Александром Васильевичем Каратяевьм. Старик очень умный и осторожный. Раньше он служил на почте в Шуе у содержателя почты богатого мужика Великанова, а после 12 лет службы ему надоело жить у хозяина, хотелось иметь свой дом, свое хозяйство. Постепенно появилось то и другое. Он пользуется среди окрестных крестьян большой известностью, часто пишет куда надо прошения, заявления. Каратяевых в Шуе 9 семейств, по два двора носят фамилию Савиных. Александр Васильевич Каратяев говорит, что раньше была одна фамилия, но после семья разрослась, начали строить новые избы. Каратяевых стало в селе очень много и поэтому некоторые из них начали называть себя, или вернее их стали называть, Савиными по имени деда Саввы; от деда по прозвищу Луна пошли Лункины. Теперь Каратяевы и Савины живут в Пустоши и деревне Погосте (эти деревни сливаются между собой).
Их дома почти не прерываются от самого моста до церкви. Дворов других фамилий на этом участке Шуи почти нет. Живут Каратяевы сейчас довольно хорошо и дружно. Изредка бывают дрязги, более или менее маленькие, но крупных разборов нет. Он сообщил мне массу сведений, но большей частью не этнографических, а окружающей местности. На вопрос, как отнеслось крестьянство к революции, он отвечал общими фразами и неопределенными ответами, но можно было понять, что сначала отрицательно. Каратяев объяснял это тем, что здесь жили политические ссыльные и репутация вообще ссыльного, преступника, наводила крестьян на размышления, что хорошего от ссыльных ждать нечего.
Если верить словам Каратяева, то ссыльные предлагали ему вступить в партию и обещали давать 30 рублей в месяц. Но за что ему собирались платить, это и я при всем старании не мог узнать. Мне кажется, что он в этом месте соврал. Дальше он говорил, что к моменту Октябрьской революции большинство крестьян явно сочувствовало большевикам, хотя революция^прошла малозаметно. «Пришла бумажка из города, а там, что старост, пристава арестовать и созвать сход, где выбрать Совет. Ну, мы, конечно, так и сделали. Скоро приехали из города комиссары, много говорили, а потом уехали. Ну, значит, и стал у нас новый режим. Да только многие думали, что путного мало выйдет, а потом привыкли». Так рассказывал он о революции в Шуе (9).
Был в Лембачеве у Ухановых, фотографировал. Старуха Уханова купила себе на смерть туфли. Покойнику полагается новая рубаха, капот, а в гроб кладут две подушки, набитые «венишным листом», под подушки кладутся стружки. Одеяние покойнику заготовляется до смерти. Вообще к смерти здесь удивительно простое отношение, мудрое своей простотой. В деревне Бирючево одна женщина сказала, указывая на своих ребятишек: «Хоть бы умерло двое. Нисколько не жалко. Кормить-то их чем будешь?»
Читал церковную летопись, начиная с 1867 года. Много интересного. Летопись сообщает: «Начало населения приходской местности и общее мнение старожилов относит к самым первым временам заселения Обонежского края, а просвещение Христианскою Верою к 11 или 12-м векам. В это время, сказывают, и первая церковь была построена в Шуе и на том самом месте, где стоит нынешняя Церковь, потому что тогда Шуйская местность была самая многочисленная по населению и более других известная по богатству и промышленности, так как она стоит на реке, соединяющей с озером Онежским, а через него судоходною Свирью и другими торговыми путями к столице и другим тогдашним местам, например, к Новгороду».
«Между древними иконами особенно почитается икона Святителя Николая, которая будто бы найдена в самом пожаре невредимою. Вторая икона особенно почитается Тихвинской Божией Матери, которую большая часть жителей прихода каждогодно носят по домам для служения молебнов».
«Крестный ход совершается каждогодно в часовню Александра Свирского при перевозе за пол-версты от церкви. Установлен этот крестный ход неизвестно по какому случаю».
«При деревне Вонжинской находится закрытое кладбище, на котором погребались члены семейства старинного богача и временщика Каратяева, а после, сказывают, погребались раскольники».
«Шуйский приход в древние времена был знаменит обширностью, численностью и богатством жителей».
«Приход Шуйский древнее название свое получил от реки Шуя, при которой он расположен, или от карельского и финского слова «Суо»— болото, так как шуйская местность низкая и окружена болотами. Поэтому можно предполагать, что первые жители Шуйского прихода были карелы или финны, обращенные из язычества в христианство».
«До тридцатых годов текущего столетия раскол был силен в Шуе, так что имел свою молельню и настоятеля, но миром просвещенного Игнатия при содействии гражданской власти молельня уничтожена и раскол подавлен».
1873 год. «В этом году было открыто в Шуе земское сельское училище для обоих полов при участии прихожан, которые приговором обязались «платить на нем квартиры по 5 копеек с ревизной души».
1888 год. «Сибирская язва среди лошадей. Спасение от этого бедствия, последовавшее от молебна с Тихвинской Божией Матерью. Народ поверил в чудо, и икону начали носить для молебнов в Верховье».
1890 год. Население прихода 2264 человека (19).
Беседовала с местным священником Урбановым М.В. и его женой Александрой Петровной. Они дали некоторые сведения.
На месте теперешней Шуи был раскольничий скит (Никольский), который существовал до 18-го века. Этими местами проезжал Петр Первый, о чем свидетельствует церковка, построенная последним.
Шуйская церковь перестраивалась, но старый древний стиль сохранен. Народ Шуи, по словам Урбанова, развращенный городом, жуликоватый, любит пьянствовать.
Священник Урбанов — обновленец и с ненавистью относится к «тихоновцам». В Петрозаводске два епископа (обновленец и тихоновец). Тихоновцы воспользовались привычкой населения к старому стилю и во время введения нового при праздновании праздников называли «обновленцев» — «коммунистами». Поп производит впечатление человека «себе на уме», с хитрецой (26).
Священник сообщил, что его не принимают человек 5—6 из всего села. Но посещение церкви в этом последнем году упало (13).
Население Шуи нельзя назвать религиозным в буквальном смысле этого слова. Молодежь в большинстве, особенно парни, не верит в Бога. Да и старики верят только в силу традиции. Когда входишь в дом крестьянина, то не видишь «красного угла», заставленного десятком икон. В большинстве случаев в правом углу избы висит одна икона. Крестьяне при входе в избу шапку не снимают и почти никогда не молятся по старинному русскому обычаю. Конечно, это еще не доказывает то, что крестьяне не религиозны, но по словам одного старика, здешнее население очень мало верит (9).
Несмотря на то что население Шуи довольно культурно, такие учреждения, как изба-читальня, работают наредкость плохо. В избе-читальне сейчас не ведется никакой работы. Нельзя встретить в избе читающего крестьянина. Кружки, конечно, только числятся. Радио всегда молчит.
Я не уверен, все ли крестьяне знают о существовании избы-читальни. Сколько может дать читальня, если ее хорошо поставить, если бы были здесь люди, умеющие и знающие, как работать! Культурной работы, конечно, не ведется.
Вообще крестьяне здесь отзывчивы и почти всегда ко всяким начинаниям относятся очень хорошо. Среди крестьян очень много развитых, умеющих разбираться во всяком вопросе, хотя, конечно, много и таких, забитых, угрюмых. Последние на вопросы отвечают неохотно, пессимистически махают рукой и уходят, сказав что-нибудь злое, острое, иногда прибавив ругательство. Есть много таких, которые за полчаса выскажут все, что знают, зовут поговорить в другой раз, бросают работу. Обычно усаживаюсь и начинаем беседовать. Охотно говорят о прошлой войне, несмотря на то что все противники войны. Я убедился, что несмотря на массу недостатков в продуктах, бюрократии в учреждениях, личные обиды, настроение крестьян определенно советское. Здесь вся молодежь была в гражданской войне в Красной Армии, некоторые крестьяне были на Карельском фронте. При упоминании помещика только махают рукой. Жест, достаточно ясный для каждого (9).
Беседовал с крестьянином деревни Лембачево Устиновым Иваном Андреевичем. Он считает себя середняком, беседовали по вопросу землеустройства. Землеустройство началось в июне 1928 года. Сначала приехал съемщик, который заснял все площади. Затем прислали землеустроителя. Он ночью пьянствовал, дело не докончил, за ним приехал третий и только тогда дело двинулось, но до конца не довели. Всех крестьян разбили на пять групп: 1 — бедняки, 2 — маломощные, 3 — середняки,
4 — зажиточные, 5 — кулаки. На группы разбивал местный актив. По мнению Устинова, местный актив был подобран неверно и разбил на группы также неверно.
Закончившееся землеустройство для середняка не принесло никакой пользы, так как при землеустройстве все середняки (16 хозяйств) были зачислены в третью группу и им отвели наиболее худшие земли. Но с ними можно мириться, так как землю легче привести в более удобный вид, ее легче удобрять навозом, но ввиду того, что и покосы дали самые худшие, их поверхностным удобрением удобрять невозможно, поэтому с таких покосов получить достаточно сена невозможно; поэтому нужно будет в будущем уменьшить скота и кроме того, чтобы получить лучший надел, у крестьян-середняков появилась тенденция к дроблению, так как, разбив хозяйство середняка, это хозяйство превращается в бедняцкое.
Интересно, что в этом хозяйстве живут два брата, и оба они довольно развитые. Так например, они сообщили, что выписывают две газеты — «Красную газету» и «Крестьянскую газету» и др. Кроме того, говоря о том, что высшие органы, например партийные, проводят курс опоры на бедняка при союзе с середняком, он достал из шкафа резолюцию 16-й партийной конференции и нашел там одну цитату, где сказано: «Партия и в дальнейшем обязуется держать курс на бедноту, привлекая на свою сторону середняка». Прочтя эту цитату, он стал развивать взгляд, что вот де, мол, на местах искажают решения центра, чуть посправнее крестьянин, ему жить не дают, толкают на сокращение своего хозяйства.
Затронув вопрос о бедняке, Устинов говорит, что причиною появления бедноты являются сами бедняки, так как они мало стараются развивать свое хозяйство. Когда ему есть возможность заработать, он не стремится к этому, а если и заработает, то эти деньги пропьет, а середняк — это настоящий труженик, всякую копейку он использует с пользой для своего хозяйства. «Мы, конечно, против кулака, этот элемент нам вредный, но на местах и середняка отбивают от бедноты» (17).
Беседовала с местным милиционером членом партии Ивановым, который при разговоре соблюдал величайшую осторожность, взвешивал и медленно цедил слова. Создалось впечатление, что товарищ Иванов из породы тех партийцев, которые в деревне служат основой правого уклона. Работает формально, «постольку поскольку», чтобы не нарушить покой отдыхающего кота, с которым он имеет с виду большое сходство. Изредка, чтобы заявить о своем существовании, сажает пьяных в «клоповник» (26).
Выписка «Беднота пропала» из статьи в стенгазете шуйской избы-читальни от 1 мая 1929 года:
«Вся работа шла спокойно, нужно землю оценить. Мужики собрались сходом уполномоченных избрать. Не обдумали, кто сможет интересы защищать. Вместо группы бедноты все попали
кулаки. Бывший царский старшина захватил там все дела. Сопки, межи, камешки — для первой группы бедноты. Беднота тут спохватилась. Плохой землей ведь наделили. Ой, хой, хой! Федю-ха — ты от группы бедноты? Что же это? Рассуди, как нам попали камешки? Вот так группа бедноты! Как проспал Федюха ты?» Подпись — «крестьянин» (28).
Пословицы и поговорки
Если девица отбила парня от другой и обиженная станет что-нибудь говорить, то соперница пускает в ход поговорку: «Красавица не славица, а кому кто нравидця». Когда суют нос, где их не спрашивают, то отвечают таким людям поговоркой: «Спроси Варвару на расправу»; «Осталась головня от огня». Если дети похожи на родителей с плохой стороны, то говорят: «Не пень в колоду, в свою породу» или «Как пень, таков и отростень». Человеку, про себя любящему много говорить, отвечают: «Семеро шло с Севера, и то про тебя толковали». Если во время разговора чего-нибудь не дослышишь и переспросишь «чего?», то следует ответ: «Села баба на чего и не сказала ничего». А если девчонка отойдет от нелюбимого парня и случайно наткнется на человека, которого недолюбливает, то скажет: «Из огня да в полымя» (5).
6 ИЮНЯ
Погода — солнце и ветер. С утра возилась по хозяйству — готовили доски для обеденных столов и потом перебрались на новую квартиру в комнату, где жил поп, с замечательными стенами, оклеенными деньгами 1918—1919 годов. Пообедали «горе-обед», пошла в избу-читальню (6).
Посещаемость избы-читальни невелика, редко под вечер можно видеть одного, двух, самое большое четырех крестьян. Более частым и многочисленным посетителем является молодежь, которая приходит сюда послушать радио (при избе имеется громкоговоритель), играть в шашки, домино, посмотреть в журналах картинки и вообще провести досуг.
Выписываются следующие газеты: «Правда» московская, «Наша газета», «Крестьянская газета», «Безбожник», «Красная Карелия», «Беднота», «Комсомольская правда». Затем журналы:
«Крестьянка», «Работница», «Радиослушатель», «Сам себе агроном», «Коллективист», «Красноармеец», «Изба-читальня», «Сам учись». При избе издается стенгазета под названием «Голос крестьянина», орган шуйской избы-читальни и шуйской ячейки ВЛКСМ. Библиотека избы-читальни в страшном запустении, количество книг около 5 тысяч, но положены безо всякой системы и порядка и найти какую-либо нужную книгу совсем невозможно.
Большинство читателей библиотеки составляют школьники — ученики двух шуйских школ первой ступени, но есть среди читателей крестьяне и рабочие с шуйской станции, также и служащие (2).
Со мной разговаривала женщина-делегатка Терешкина. Хочет узнать многое, хочет работать. В избу-читальню их собирают очень и очень редко, в месяц раз. Она говорит: «Если бы нас собирали почаще в избу-читальню, то я не посмотрела бы на ребенка, а стала бы ходить, потому что узнаю много хорошего, полезного». «У меня муж — говорит она, — член сельсовета, сын — пионер, и мне тоже хочется кем-то быть, чтобы нам вместе работать, а то они кой-что знают, рассказывают, а я ничего не знаю».
Сын ее Миша Терешкин учится сейчас в школе, очень старается, его хвалят учителя. Много он читает книг, «на улицу не ходит, все читает и читает», — говорит мать. Сам он хочет учиться. Он и в пионерский отряд пошел потому, что там им читают, рассказывают много (28).
Разговаривал с избачом, он же секретарь ячейки ВКП(б) Смирнов. Он рассказывал:
— Работа до ноября была распущена. Избач выиграл по займу 2 тысячи рублей и вместо того чтобы использовать деньги на полезные цели, занялся пьянствовать и три месяца совершенно не занимался политпросветработой, и в ноябре организация вынуждена была избача снять. Изба-читальня во время его работы превратилась в место, занимающееся танцульками, и в место свидания молодых людей. Взрослое население а также самостоятельная молодежь от избы отвернулась. Надо было начинать всю работу заново. Я начал с того, что привел в порядок избу-читальню, очистил ее от нравственной грязи, которая накопилась до меня, путем популяризации избы-читальни и отчетной работы перед населением. В одно и то же время я являюсь политпросветорганизатором и секретарем ячейки ВКП(б). Работа усложняется недостаточным количеством членов партии и моей перегрузкой в работе, а третье то, что из трех человек, местных членов партии, два коммуниста сами неграмотные, сначала их нужно учить, а потом посылать на работу (8).
Сегодня с нашим студентом-этнологом Титовым ходили к товарищу Пожарскому Виктору Павловичу, члену ВКП(б) местной ячейки. Он приехал сюда 1 сентября 1918 года. В прошлом рабочий, транспортник, уроженец Санкт-Петербургской губернии, жил 12 лет в городе. Сейчас бедняк, безземельный, лошади нет, сельскохозяйственных орудий нет, надел брать не хочет, живет очень бедно. Спрашивали, почему не хочет идти в колхоз, говорит, что пошел бы и хотел бы, но жена у него больная, нетрудоспособная первой категории, делать ничего не может, колхоз берет к себе с большой охотой те семьи, где нет нетрудоспособных.
Хозяин дерет с него за дом 4 рубля в месяц, дом разваливается, зимой живут на печке, в комнате вода замерзает.
Пожарский говорит, что в Шуе много зажиточных. У кого есть лошадь, много зарабатывают извозом, живут богато. Население живет местным промыслом и отходами. Пашни мало, своего хлеба не хватает (11).
Виктор Павлович пять лет работал пастухом, последние годы сторожем кооператива. Около его дома маленький огород, хозяйство состоит из свиньи и нескольких кур, думает приобретать корову (обещало крестьянское товарищество). Домик одноэтажный, покосившийся, со старыми, видавшими многие дожди и ветры бревнами. Под одной крышей с домом маленький сарайчик, покосившееся крыльцо ведет в низкие, темные сени, забросанные разным хозяйственным скарбом. Внутренность избы очень не сложна, это одна комната, в правом углу ее огромная неаккуратно сделанная печь, занимает почти четверть комнаты. Печь служит постелью хозяина и сына, на ней сосредоточена вся кухня: горшки, миски, ложки, кадушки. В другом углу кровать, прикрытая занавесками, в ней провела уже много лет жена, больная женщина. У нее уже семь лет болезнь в ногах и передвигается она с большим трудом только со скамеечкой.
При моем разговоре с женой Пожарского хозяин дома бесцеремонно заметил: «Она урод, безногая, ничего работать не может, только вот пенсию за нее 6 рублей получаем». Жена приняла это замечание как самую обычную вещь и к этому дополнила, что где уж ей, «уроду», равняться с людьми, но когда она жила в Ленинграде, участвовала в демонстрациях с рабочими и вот теперь приходится так доживать свой век. Разговор этот вызвал у меня большое смущение. Я почувствовал, что не следовало бы так начинать и говорить на такие темы, но мое смущение рассеялось, ибо сразу же Пожарский начал с женой самые будничные разговоры о хозяйстве.
Вдоль стен от печки до кровати широкие скамейки, у средней стены небольшой стол, на столе самовар и неубранная посуда, в левом углу шесть икон, потемневших от времени.
Низкий потолок, черный от копоти, голые стены, неряшливый грязный пол делают квартиру неуютной и мрачной.
Я смотрю на икону и удивление на моем лице замечает Пожарский. Вопроса не понадобилось, он, смущаясь, объясняет, что иконы «хозяйские» и тот не позволяет их снимать. Пожарский — партийный, говорит, что он не верующий, жена его религиозная женщина и объясняет свою религиозность словами: «Где уж мне, уроду, от Бога отказываться» (19).
В домах наряду с иконой можно встретить портрет Ильича и других вождей. Я подсчитала: из семи домов в деревне Ивановской, в которых я была, в четырех домах исключительно портреты вождей (вырезки из новых журналов), в двух одни иконы и в одном доме в углу иконы, в другой комнате посреди стены портрет Ленина и кругом семейные снимки (29).
Вид и внутренности избы бедняка
Касьянов служит на железной дороге, получает 30 рублей в месяц. Семья 8 душ, шесть малых детей от двух до четырнадцати лет. На всю семью имеет 1,3 десятины пахотной земли.
Изба небольших размеров, старая, с покосившимися окнами. Крыша — деревянная, на два ската, крыта по амбарному. К крыше дома примыкает полуразвалившаяся крыша двора. Внизу двора два полуразвалившихся хлева.
С боку избы есть высокое, но наполовину развалившееся от давности последнего ремонта крыльцо, состоящее из дощатой лестницы. Дверь с крыльца ведет в маленькие бревенчатые сени. В сенях этих свален всякий хлам. С чердака выглядывают концы разных жердей и палок. Потолок у сеней отсутствует — его заменяет крыша избы.
Внутри дом бедняка состоят из одной комнатки, которая для его семьи является и кухней, и спальней, и столовой. Комната невысокая, с черными потолками, хотя потолок совершенно не крашен. Хозяйка уверяет, что «это всегда так бывает — дом-то старый». Стены оклеены дешевенькими зеленоватыми обоями, на подоконниках нет цветов, нет занавесок на окнах. Вместо всего этого валяются соски, тряпицы и кости. Несмотря на обилие окон в комнате недостаточно светло. Пол чистый, но не крашен (крашеного в избе ничего нет). Слева от двери — большая русская печь для печения хлеба и другой пищи, сложенная из кирпичей. В зимнюю пору печь служит и согревающей постелью. Печь — самая обыкновенная, не орнаментированная, беленая. Вдоль стен стоят деревянные скамейки, из которых одна, стоящая вдоль стены, примыкающей к печке, предназначается для ведер. Над этой скамьей висит деревянный шкаф для хранения посуды, под ним на скамейке стоит самовар. Ухваты, сковородки и кочерги сбоку от печи. Справа от двери, в углу, стоит большая кадка с водой, рядом с ней — двуспальная деревянная кровать, немного дальше в углу — небольшой деревянный стол, в верху переднего угла — коллекция чумазых икон. Никаких картин, украшений на стенах нет. Над дверьми немного выше печки — полати.
Вид и внутренности избы середняка Романов, деревня Куняково, от Шуи полтора километра. В семье два работника, отец и сын. Отец 65 лет занимается сплавом помимо своего хозяйства. Дом построен из крупного соснового леса с хорошо крытой крышей (крыша на два ската). Под этой же крышей находится двухэтажный сарай. Окна и пол высоко над землей. Ставень нет. Под полом — большое подполье. Есть большие просторные сени, без окон. Дом имеет две комнаты, из которых одна служит одновременно столовой и кухней. В ней имеется большая русская печь. В комнате благодаря четырем окнам довольно светло. В комнате чисто. Пол не крашен, но чисто вымыт. Двери крашены. Вторая комната, горница, еще чище. Стены оклеены обоями (в кухне они не оклеены и не белены, а чисто вымыты). На окнах — занавески, в горке цветы (14).
Ходила по деревням. Они производят на меня впечатление нежилых, вымерших. Редко-редко покажется крестьянин или крестьянка, да иногда заметишь кучу ребятишек, роющихся в земле, несмотря на холод босых и полураздетых, девочки в цветных ситцевых платьишках и мальчики в самотканых штанишках.
Заходила в несколько изб. Прежде всего бросается в глаза чистота и порядок. Полы везде вымыты и застланы половиками. Печки безукоризненно белые, как будто недавно выбелены. Сами крестьяне заявляют, что они любят чистоту и каждую неделю ходят в баню. Но несмотря на это сильно чувствуется бедность крестьян. Первым долгом они заводят речь о своих недостатках. Все вздыхают о хлебе, жалуются на плохую погоду. Говорят, что у большинства крестьян хлеба не хватает до нового хлеба. Говорят, что земля шестой год не родит.
Заходила в одну из изб деревни Лембачево. Угощали «калитками» из ячменной муки с картофельной начинкой, очень масляные и довольно вкусные. Здесь крестьяне очень общительны и гостеприимны. Войдя в избу и застав за столом, обязательно получишь приглашение разделить с ними компанию. Они охотно беседуют, отвечают на вопросы и рассказывают о своих нуждах (23).
Сегодня мне случайно удалось поехать на плотах вниз по течению. Плот был нагружен молодым ельником для вязки плотов. Упрявлялся он при помощи двух рулей (спереди и в конце плота по рулю). Когда плот проходил через мост, на котором я и другие стояли, он застрял, нас несколько человек спрыгнули на него с целью помочь, так и поехали. На плоту было два мужика, довольно пожилые, и парень лет двадцати. Сначала они смотрели на нас как-то недоверчиво: «Что, мол, у вас и силы нет с белого-то хлеба», но потом, когда мы напрягли все силы и плот двинулся, они сразу стали другими. Для смычки мы спели вместе с ними «Вниз по матушке по Волге» и другие песни, а потом перешли к разговорам. Я узнала, что едут они километров шесть, плоты сколачивают там на месте. Большинство крестьян в Шуе имеет отхожие промыслы (27).
Приметы
«Кто здоровается через порог, тот вечно ссорится с людьми». «Не плюй в открытое окно и не выливай помои, а то попадешь в лицо Христу, потому что он всегда под окном».
«Чтоб быть счастливым сему дому, прибей к порогу подкову» (28).
7 июня
Утром иду к верховью реки. В деревне Ивановская встретил Ивана Матвеевича Попова, шел с поля на обед, бедняк, пашет сохой, уверяя, что последней удобней пахать, легче «опахивать» камни, которые очень влияют на земледелие. Почва плохая, глинистая, требует много работы. Вдали было видно разветвление реки Шуя, около Ивановской отходила речка Пучка, часто пересыхаемая. Около впадения Пучки в Шую, возле деревни Куняково, набита «сума» — сплавленный разрозненный лес. На высоких местах стоят «одонья», высокие сооружения из поперечных бревен для сушки овса, клевера.
Место внизу Ивановской часто заливаемое водой, затопляется и деревня, так, в 1924 году было наводнение. Часто бывает излишек воды. В этом году прорвало плотину из Кончезера, которое на 5 сажен выше реки. Благодаря такому разливу нельзя косить. Хлеб же будут косить в Петров день. Землю приходится много обрабатывать. Помимо бороны большие «глызги» (глинистые комья) разбивают «курячком» (молотком).
Знакомство с Михаилом Васильевичем Савиным. Настоящая фамилия Савина Каратяев. Семья разрасталась. Деревня образовалась от «деления сыновей». Возникали неудобства, так как повторялись имена. Поэтому в дальнейшем стали внуку давать фамилию, производя ее от имени деда, например: дед Савва — внука фамилия Савин, дед Ворона — внука фамилия Воронин, дед Луна — внука фамилия Лункин. Далее Савин говорил о том, что «прежде старики были сильные, «клевцом» (плохой топор) дрова рубили да так быстро, что погрузить не успеешь. А теперь топор чуть затупился, то и бросают. Человек слабый, все теперь машиной. Машина ускоряет труд, но уменьшает силу».
В течение всех дней по течению несутся бревна, оторвавшиеся от сплава. Весь лес сплавляется большей частью до Соломенного (шесть верст ниже по течению от села Шуя), где лесопильный завод. Лес там сортируют и отправляют часть за границу. Разработки леса далеко вверх по течению. Первые разработки в 15—20 верстах.
Подтверждаются слова Савина: фамилия дается по имени деда, то есть через поколение. Здесь однако берется не только имя, а иногда и прозвище. Так например, дед был поповского звания, внук — Попов.
На мосту встретился со сплавщиком леса Амелькиным, живет в деревне Фофаново, имеет небольшой чистый дом, внутри тоже чисто: кровать, стол, печь, стулья и сундук, по стенам обилие икон и портрет Александра Александровича Романова с женой. За чаем (перед ужином) разговорились о житье-бытье. Ему 32 года, участвовал в империалистической войне, пешком прошел Польшу. Четыре года гражданской войны. Был разорен. После войны построил домишко. Земля есть, но нет рабочих рук. Все шло хорошо до 1927—28 годов. Хлебные затруднения этих лет произвели в нем перелом. Его основные доводы: раз у нас есть недороды, почему правительство не приготовило запасов, «мне думается, что правительство больше вывозит за границу. Было хорошо все, и кооперация росла, а сейчас хуже. У кооперации как видно есть излишки и они пропадают, так как выдают по норме, остатки не дают. Правительство дает по четыре килограмма, думая наверно, что у нас есть излишки». Задает вопросы, интересуясь политикой. Он читает газеты, но в то же время мало их понимает, к тому же скептически относится к газетам: «Разве они всё правду пишут, так только...»
Что его мучает, в чем темен и что кажется ему непонятным, это хлеб. «Узкие места» его не волнуют. Землей он доволен, но важнее хлеб. Пытается сравнивать в этом отношении «лучшие старые времена». В то же время старина его пугает, царская власть ему ненавистна, «только народ мучали, хотя все-таки хлеб был». Он против царя, но за хлеб. Он против помещика, но за свое хозяйство. Его мечта: «свое крепкое хозяйство, побольше бы коров», но не против коллективизации, «если только помогать будут». «Я самый настоящий пролетарий, не то что другие зажиточные». Слово пролетарий он произносит с удовольствием и гордостью, но о крепком кулаке говорит с завистью. Чистая двойственность души бедняка. За новый быт, за нововведения, но с подходом собственника.
Отвечаю и разъясняю ему детально о сокращении вывоза в этом году, о необходимости вообще вывозить, чтобы стать самостоятельней, об угрозе войны и вижу, что в нем пробуждается то, что мы называем пролетарской солидарностью. Вот бы, говорит, в Германии скинули бы всех сволочей, последним бы хлебом поделились. «Мы им хлеб, они — машины». Любит брать Германию в пример, так как он был на германском фронте.
Стоит ему напомнить о французских долгах, оставленных Романовыми за их царствование, о голоде 1897 года, когда вымирали целые селения, сравнить с современным положением, когда он весь год хлеб кушал, и он начинает улыбаться, смущаясь своей горячности. Его конечная мысль, что стране всего двенадцать лет, к тому же нет помощи, какая была у Николая Второго, который влезал в долги, не считаясь с будущим. Он за коллективизацию. «Надо, вместе легче, только помогать надо».
В этом человеке нет перелома из-за затруднений. В нем только недоумение насчет некоторых вопросов, произошедших из-за малого понимания происходящего. Он частный собственник, но и пролетарий. Кончив разговор, он не хотел отпускать, у него много накипело и он с жаром выслушивал все, что ему говорили. Он спорил, он соглашался, когда ему доказывали.
Такой крестьянин требует только разъяснений, машины и коллектива (3).
В Шуе очень много народу занимается отхожими промыслами. Много работает на сплаве, на железной дороге, зимой извозом. В свободное от работы в поле время молодежь уходит на заработки в Петрозаводск. Земля здесь очень плохая, глинистая, усеянная массой камней, не может прокормить крестьян. Приходится почти всему взрослому населению отыскивать новые заработки. Сейчас все молодые парни работают на заготовках леса, едут в город заниматься извозом. Но главный отхожий промысел — это лесной. Летом чуть ли не все взрослое население уходит на сплав. Раньше лес шел из Финляндии. Теперь леса под напором человека уходят все дальше и дальше на север. В районе Шуи лесов теперь стало мало.
Около деревни лес уже местами вырублен, его заменяют кустарник да одинокие группы деревьев. От кряжа и Укшозера начинается настоящий густой лес. В этих лесах раньше жили лоси, медведи, волки и масса другого зверя. Лосей теперь нет, медведей оттеснили верст за десять в непроходимые болота. Но теперь в округе рыскают еще волки, пробираются лесными чащами лисицы, рыси, куницы, зайцы. В лесах много глухарей, тетеревов, на озере часто бывают огромные стаи гусей, уток. Население Шуи занимается охотой мало несмотря на то, что зверья в лесах много. Профессионалов, живущих исключительно охотой, нет, хотя есть такие охотники, которые зимой живут по месяцу в лесу. Дмитрий Воронин, лучший охотник Шуи, раньше убивал до тридцати лисиц за зиму, иногда встречался с медведем. Всегда побеждал первым. Но теперь ему уже 70 лет, охотой заниматься не может. Охотятся здесь большей частью при помощи капканов, отравы (9).
Беседовал с крестьянином Березиным из деревни Выморская о рыболовстве. Узнал, что рыбаки здесь организованы в рыболовецкую артель и рыбу сдают в свежем виде в Петрозаводск в сельскохозяйственную кооперацию. Стоимость от рубля и выше за кило. Главная рыба здесь лосось, главные ловушки здесь мережи, плетеные из ниток. Рыбы теперь стало мало и заниматься рыболовством сейчас невыгодно. Занимаются им потому лишь, что некуда деть ловушки, которые остались от старого времени (17).
Была в деревне Фофаново, разговаривала со старухой Ольгой Амелькиной. Она вдова, живет с сыном, который вернулся из Красной Армии и стал вести хозяйство. Осталась вдовой после пяти лет замужества. За второго не пошла — были дети, дочь трех лет и сын «в пузыре» (по ее словам) семи месяцев. Говорит, что «горе застало, так и горюй». Все хозяйство вела сама, было восемь кур да две коровы, жить было трудно, ходила на заработок по чужим людям. В период гражданской войны сына взяли в Красную Армию. Наступил 1919 год — «норменный год». Изба стала старая, задумала строить новую. Наняла за «норму» рабочих, платила по полпуда хлеба. Строить было трудно, так как время было военное. За четыре версты от села были белые, а в селе красные. Дома крестьян не закрывались, так как в любое время приходили военные и заходили в дом. Красные вели себя хорошо, неприхотливо, «иной раз прямо на полу сидели с бумагами». В колокольне был помещен пулемет — для обороны. Население в армию сначала нанималось за плату, а потом стали набирать. Большинство мужчин было в Красной Армии, послать с продуктами в Сулажгору было некого, а поэтому бабу Ольгу как имевшую лошадь и снарядили отвести туда продуктов для армии. На обратном пути уже с пустой телегой она встретила белых, которые сидели на мосту и что-то разбирали по карте. Белые не насмотрели подозрительного, не тронули, так она «целехонька» и вернулась домой.
После гражданской войны вернулся сын, а бабка Ольга к тому времени поднакопила сто мер хлеба — ржи. Сеять-то она сеяла, но не ела. Ходила в город и на заработанные деньги покупала себе хлеба пшеничного, а рожь посеянную собирала да ссыпала, все сына ждала. Вернувшись, сын вместе со старухой стали отстраивать дом. Строили они его восемь лет. Теперь уже три года живут в новом доме. Имеют сейчас три десятины земли. Пользуются трехпольной системой, каждый год засевают одну десятину. Имеют четыре коровы. Хлеба собирают мер 25, но этого хлеба не хватает. Раньше при нехватке покупали «на стороне», а теперь, когда «на стороне» купить трудно, приходится кое-как приспосабливаться. Семья Амелькиных относится очевидно к зажиточным, так как «нормы» ей не дают. Это вызывает с их стороны протест и старуха с возмущением говорит: «Тогда и увидаем, кто прав, кто виноват, вот семенное съедим, пахать не будем, тогда деревня и увидает, есть у нас хлеб или нету». На вопрос, чем же они живут и что едят, говорит, что «едят семенной». Тут же я ее спросила, чем они будут засевать поле и где будут брать зерно. Ее ответ: «В кредит брать — платить дорого, а потому все и копишь, и стерегешь. Кроме того, надеемся, что к посеву поспеет посеянное, тогда молодым зерном придется посеять».
Амелькина имеет дочь, которой 38 лет и которая уже 9 лет живет «вдовая». Дочери этой жить очень трудно. «Ни лошади нету, ни мужчины нету, да и «нормы» ей не дали. Четыре месяца жила без нормы, все глаза выплакала». Теперь эта вдова норму получила, но настояли на этом не фофановские мужики, а мужчины деревни Ивановская. Помощь в деревне развита слабо. Каждый заботится о себе.
Разговорились с ней о коллективном хозяйстве. Бабка — старуха грамотная и рассказала, что она против коллектива в принципе ничего не имеет, но на практике по ее мнению это Дело коллективизации почти не осуществимо. Она говорит: Дети с родителями не ладят, родные братья не ладят, а коллектив как же, там ведь чужие люди, без споров не обойтись». Приводит пословицу применительно к коллективу, что «Не тесна изба углами, а тесна умами». Она говорит: «Коллектив — хорошо, работать в коллективе легче, но дело само без людей не пойдет. А люди-то сейчас стали вздорные, каждый думает, как бы ему надуть другого, каждый старается выдвинуть себя, а раз это так, то им ни за что не поладить и вместе им не ужиться. Кроме того, сейчас многие пьют, а пьющий человек не работник. Одна баба укажет другой, что ее муж пьяница, ну и скандал. Уж лучше иметь мужа, который выпивает, не ходит в колхоз, только лишние нарекания да указания». А худого человека, по ее мнению, исправить трудно, привела пословицу: «Худая корова, когда ее доишь, не спущает молока, как ты ее не уговаривай, все дропается, так и худой человек, что ты ему не говори, без пользы будет, не исправишь его».
Кроме того, для нее недостаточно ясно, как все-таки в этом коллективе можно было бы поделить заработанное так, чтобы никому не было обидно и каждый бы получил столько, сколько ему нужно. «Вот, — говорит, — если в семье двое рабочих душ, а нерабочих пять или семь, то как же на два жалованья можно будет прокормить остальных, которым не платят и которые сами не работают?» Объяснила я ей, но старуха осторожная, может быть, поверила, а может нет, вздохнула и сказала: «Поживем — увидим, а в коллектив пока не пойдем».
Рассказала, что в 1924 году в деревне Лембачево вблизи часовни Иоанна Предтечи был найден клад с полпудом серебряных денег, — старинные гривенники и другие монеты с гравировкой Екатерины Великой. Деньги были разделены между нашедшими (4).
Вечером случайно встретился с одним из заключенных из исправительной трудовой колонии в Бесовце. Клял «со всей мочи» советскую власть и все непорядки и жаловался на то, что неправильно осужден и используют в колонии не по специальности: техника заставляют стеречь скот в колонии (26).
Поговорки «Худая грамота с души пагуба»
Частушки
Лембачевские девчонки
Высоко себя ведут,
Губы сахаром помажут,
Брови сажей подведут.
На горе веревки вьют,
Под горой Ванюшу бьют.
Я последню шаль продам,
Бить миленочка не дам (14).
8 июня
Погода удивительно переменчива. Каждый день что-нибудь новое: очень часты дожди, ветры дуют больше с севера. Сегодня с утра дождь, весь день хмуро, грязно на улице. В двенадцать часов пошли в деревню Ивановская к Масаевой Наталье Алексеевне, 55 лет. Сын ее кузнец, другой сын избач. Одноэтажный дом с высокими окнами, крыша дома соединяется с крышей сарая. Большое помещение его завалено соломой, на переднем плане: сани, соха, плуг, борона, точила и ткацкий станок. Чувствуется хозяйское довольство. Хозяйство Масаевых — середняцкое.
В доме чистота, аккуратность. Против двери русская печь, рядом обеденный стол, скамейка, стулья, шкаф с посудой, за перегородкой чистая половина: просторная комната, обставленная по краям столиками со стульями.
В начале разговора с Натальей Алексеевной входит нищий, измученный, усталый старик, безмолвно стоит у двери. Хозяйка также безмолвно подает кусок хлеба. Нищий садится на скамейку у двери и ест хлеб. Удивляет простота этого церемониала: ни слова благодарности и просьбы со стороны нищего, никаких благодетельских пожеланий со стороны хозяйки.
Со слов Натальи Алексеевны записал следующее: если корова принесла двойню, это, по местному поверью, «не к добру». Спрашиваю, почему на сарае и на доме на дверях кресты, ответ: «Это сделано давно, говорят, что нечистая сила не попадет».
Старики рассказывали, что когда-то давно в Шуе жил богач Каратяев, деньги не считал. Недалеко от Шуи (по дороге от деревни Вонжинской или Каратяевской) — высокий бор, там была пашня Каратяева, был построен дом для людей, там работавших, там же было 40 голов скота. В работники Каратяев брал людей, которые умели хорошо кушать: «Тот, кто быстро и мно-1 го ест, тот хорошо работает». Пользовался Каратяев здесь большой властью, мужики снимали шапку, проходя мимо его дома. Потом он судился с кем-то, просудил все деньги, последние два года скрывался в своем доме, где умер и похоронен у старых елок — «молчальников». Ребятишки лет двадцать тому назад находили в реке большие медные монеты, говорили, что это Каратяевские.
Жила здесь в Верховье помещица Яновская. Работали три дня на помещика. Питались хлебом из толченого овса. В амбарах Яновской гнил хлеб. Крестьяне голодали, хлеб сгнил вместе с амбаром (19).
Здесь больше, чем вера в Бога, распространена вера в нечистых духов. Это подтверждается многими примерами. Вот например, один случай, рассказанный Леной Ухановой, 21 го- да, про ее дедушку. Он сейчас умер, и этот случай она слышал а от отца.
«Его отец был рыболов. Жил он в той же деревне, в которой живут и сейчас. Река в то время не была такой широкой, как сейчас. Река была неглубокая, и по краям реки были камни. Однажды рано утром старик Уханов пошел к лодке с сетью отправиться на рыбную ловлю. Он уже почти подошел к лодке, но тут увидел, что на камне кто-то черный сидит и расчесывает волосы, сначала одну сторону, потом другую. Он стоял, смотрел, думал: «Человек? Нет, не человек, он совсем черный». Сбегал к другому мужику, рассказал, пришли. Оба смотрят, а «черный» дочесал волосы, обвил ими голову, заколол их гребнем и с камня ушел в воду и не появляется. Старик Уханов испугался и более не ездил на рыбную ловлю».
Так вот рассказывают старики, и девушка не знает, верить этому или нет. Есть другой случай, рассказанный Надеждой Амелькиной.
«Это произошло лет пять тому назад с Терешкиным, проживающим в Верховье. В Ур-озере вода чистая, прозрачная и проживающая в ней сила не любит, чтобы ее мутили. А места около этого озера красивые. Вот и задумал Терешкин воспользоваться красотами этого берега, решил он выехать на хутор на берегу этого озера. Снял он землю, начал строиться. Только снится ему, что пришел он на озеро за водой, из воды-то и слышит он голос человеческий. Осматривается кругом — никого нет, а голос говорит: «Не ходи жить на мое озеро, не мути воды в нем, вода в моем озере чистая и никто ее до тебя еще не пачкал, так не тронь и ты». Не обратил внимания Терешкин на этот сон.
Прошло мало ли, много ли времени. Терешкин строится, думает о том, что скоро выедет на хуторок. Но однажды снится ему вдругорядь такой же сон. Привиделось ему, что его жена помои в озеро вынесла. А он и слышит, что тот же голос говорит: «Уйди, не мути мою воду». После этого подумывать начал Терешкин, ехать ему на озеро жить, аль нет, а сам избу-то достроил и поехал на озеро жить. Приехал, устроился и легли они в первую ночь на новом месте спать. Только снится ему снова, что приходит к нему тень да и говорит тем же голосом: «Уйди, — говорит, — с озера, не живи тут, а то мне придется убить тебя».
Терешкин проснулся, разбудил жену, рассказал ей все. И пораньше они выехали с хутора, чтобы не было худа. Так и остался пустовать этот дом на берегу Урозера» (22).
«Ригача» — рига и живет в ней «ригочник». Также есть «дворовый хозяин» и «домовой». На святках ходят бабы в ригу гадать. Встав за дверью, слушают: если слышится, что «ригочник» гребет лопатой — будет много хлеба. Если метлой «пашет» — будет недород. «Ригочника», «домового» и «дворового» хозяина представляют всего в шерсти, с копытами и рогами. «Водяной» — голый, с черной кожей и длинными волосами, он ночью сидит на камне и волосы чешет. Если утонет человек, говорят, что его водяной задавил и утащил в воду, рассказывают, что у него на шее пальцы видели. «Лесовик» — высокий, выше леса, кажется в человеческом образе. Есть «лесовики» мужчины и женщины, они женятся, родят детей. У «домовых» и «дворовых» хозяев тоже есть дети. Когда хозяйка выпускает весной скот, она говорит: «Егорий храбрый, Фролы и Лавры, Федосий».
На десятый день после отела хозяйка делает овсяные блины, кашу на молоке, мажет блины кашей. Полтора блина дают корове, а оставшиеся полблина ест женщина или девушка, чтобы быть плодовитее.
Когда строят конюшню, под первое бревно кладут ячмень, чтобы лошади плодились, и красные тряпочки «домовому хозяину» в подарок.
Когда начинают строить дом, под первое бревно кладут ячмень и деньги. Как положат три бревна — зовут попа служить молебен. Тогда к углу прибивают простой деревянный крест и около него служат, потом этот крест так и остается. Во Фролов день 18 августа (по старому стилю) кропят святой водой лошадей.
В 1913 году из Петербурга несли святую икону Иосифа. На том месте, где с ней останавливались, ставили крест, а потом часовню. В Пустоши — часовня Александра Невского, в Лембачеве — часовня «Скорбящей Божией Матери». В Плаксине на острове — часовня Фрола, Лавра и Анастасии. Туда гоняют святить лошадей. 29 октября по старому стилю — праздник Анастасии «Баранье воскресенье» — первое воскресенье после Ильина дня. У кого плохие овцы, родившегося барашка посвящают Анастасии и в «Баранье воскресенье» везут его на остров и там колют. Туда привозили котлы, отрезали часть барашка, варили и кто хотел, ели. Одну тушу давали попу, остальные сторож продавал и деньги шли в часовню. Один шуйский священник запретил пятнадцать лет назад бить на острове баранов, привозили только туши, но десять лет как и этого не делают (7).
Крестьянка деревни Ивановская рассказала несколько примет. Когда купят корову и овцу и приведут ко двору, хозяева погладят ее, кланяются на все четыре стороны, обращаясь к «домовому» со словами: «Хозяин-хозяюшка с малыми детками, вот вам от меня скотинка, кормите, поите и берегите». И кланяются опять во все четыре угла.
Когда телка телится первый раз и плохо стоит при доении, тогда призывают старуху, которая, поглаживая, наговаривает: «Стой, коровушка, стой, буренушка. Матушка стояла и тебе приказала. Ты стой как старуха, а я пришла доить, молодуха. Аминь» (три раза).
В день посева хозяева не должны ничего выносить из дому, то есть ни в долг давать, ни продавать, иначе будет неурожай.
В великий четверг, последний перед пасхой, хозяйка берет соли в тряпочку и молится — кладет сорок поклонов. Потом эту соль берегут целый год. Считается святой и служит лекарством при возможных болезнях детей и животных.
Хозяйка рано утром берет решето, выходит во двор и собирает всевозможный мусор (щепки, тряпки и пр.) со словами: «Коровушка домой, лошадки домой, овечки домой, курочки домой». Потом приносит домой, кладет туда деньги и считает: «Одна тысяча, две тысячи» и так далее до тех пор, насколько богатой хочет быть.
Когда выгоняют стадо в первый раз в поле, это 23 апреля в Егорьев день, хозяйка говорит следующие слова: «От земли до неба, да от неба до земли встань, земля каменна и столб огненный, чтоб не было ни птицам пролетица, ни зверям проходица. Чтоб там не тронул мою скотинушку».
Рано утром при восходе солнца или вечером при заходе солнца хозяйка приносит в колоколах воду. Это тоже в первый день выгона коров в поле — в тех колоколах, которые потом одевают им на шею. Воду дают попить детям, которые плохо говорят, остальную воду плещут на двери входа во двор (6).
Единственное, что можно выделить сегодня, это собрание инструкционное в сельсовете. Собрание проходило по поводу проведения кампании выборов в сельскую и районную налоговые комиссии. Слово для освещения сущности вопроса взял председатель сельсовета Польский, который говорил, что кампания по выборам членов налоговых комиссий серьезная, на членов комиссий возлагаются большие обязанности. Эти задачи следующие: при учете объектов обложения член налоговой комиссии в своей деревне помогает выявить обложения, как то на земледельческие заработки, которые чрезвычайно трудно выявить полностью, так как крестьяне стремятся скрыть заработок до 70 процентов. Кроме того, члены налоговой комиссии участвуют в разборе жалоб на неправильное обложение налогов. При выборе нужно стремиться выбирать бедняков, последние объективнее подходят к оценке того или другого хозяйства, при наложении налога.
Сам председатель, как говорит Смирнов, зажиточный и гнет в сторону их (8).
Секретарь сельсовета Парамошков Василий Петрович говорит, что у них по сельсовету сельское хозяйство не играет решающей роли в экономике хозяйства, в особенности это относится к земле. Так например, доход выразился следующим образом за год:
у бедняка 500—800 рублей, 20—30 процентов всего дохода
у середняка 1000—1500 рублей, 50—70 процентов всего дохода
у зажиточного 2000—3000 рублей, 60—70 процентов всего дохода.
Выявление объектов обложения секретарь сельсовета Парамошков, имея у себя некоторые данные о заработках, старается наиболее точно выразить. Так, Матвейкова Матрена из деревни Лембачево скрывает заработок мужа, хозяйство их не чисто крестьянское — нет лошади, есть немного земли и корова, муж кустарь, делает колеса. Ее доход слагается из следующего: продано сена на 140 рублей, яиц — на 10 руб., картошки — на 15 руб., заработок от колес — 250 руб. (она показала только 100 руб.), продано молока — на 10 рублей. Матрена утверждает, что живет лишь на 200 рублей в год. Покупает лишь паек (4—5 рублей в месяц) да еще кое-что, лошадь дают соседи, одежду берут мало.
Доходы хозяйства Устинова Д.Ф. из деревни Лембачево.
Построил дровни — на 200 рублей.
От сплава — 64 рубля.
От извоза — 264 рубля.
Посев даст:
ржи — 0,6 га — урожай 45 пудов на сумму 90 рублей
овса — 0,6 га — даст урожай 35 пудов на 70 рублей
ячмень — 0,15 га — даст урожай 5 пудов на 112 руб. 50 коп.
сенокоса — 6,37 десятины (17).
Днем была занята на репетиции, готовили постановку. Вечером была в избе-читальне. Деревенская молодежь собралась на политшколу. До занятий сидели в библиотеке и играли на струнных инструментах — гитаре, мандолине и балалайке. Комсомолец Кабедев пел местные частушки:
Газеты тоже не читают,
Не читаю их и я,
Потому что время нету
У ребят и у меня.
Сербияночку свою
Работать не заставлю.
Сам я печку истоплю,
Самовар поставлю (4).
9 июня
С утра идет проливной дождь, не хочется выходить на улицу. В девять часов иду на заседание правления потребобщества. Прихожу без двадцати минут десять, сидит один член правления и счетовод, у которого в доме находится контора. К десяти часам приходят остальные два члена правления, начинают заседание вместо девяти — в десять часов. Члены правления: один селькор, лет 45—50, другой, менее живой чем первый, этих же лет, Сулимов. Председатель правления — молодой мужчина 30—32 лет, более молчаливый. Первым вопросом ставят о сокращении расходов по доставке товаров. Говорит член правления: необходимо договориться об автомобильном транспорте, а если это не выйдет, то через Каронегсоюз достать фураж для лошадей. Предправления поддерживает такое мероприятие и указывает, что Каронегсоюз обещает дать овса 200 кг. Масаев-счетовод затрагивает вопрос о социалистическом соревновании, говорит, что нам придется отказаться от тех мероприятий, которые намечены по социалистическому соревнованию, как то: увеличение пая, вовлечение вторых членов в кооперацию из хозяйства... Дальше вопрос о соревновании не рассматривали, а перенесли на следующее заседание правления, а потом на собрание уполномоченных.
Обсуждали мелкие вопросы, как отпуск средств из культфонда на оборудование спортгородка, на что отпустили 10 рублей. Обсуждение вопросов идет вяло, с предложением первого все соглашаются (8).
Плохо обстоит дело со снабжением семенами крестьян в нынешнем году. На 900 хозяйств дали семян 120 пудов. Земля остается недосеянной, это создает большие трудности для местных работников. Агитируем за поднятие урожайности, расширение посевного клина, а тут семян не хватает.
По дороге в деревню Лембачево мне пришлось побеседовать с крестьянином, который боронил полоску, очень маленькую, 100—150 квадратных метров. Около него стоит сито с ячменем. В его хозяйстве пять душ и земли всего одна десятина сева. Ржи — 2,5 пуда, овса — 5 пудов, ячменя — 1,5 пуда. Кроме того, он нарядился доставлять молоко в Петрозаводск по 1,75 копейки за литр, причем молоко зимой собирали 900 литров, сейчас упало до 500—600 литров в день.
Встретил одну женщину из вновь созданного колхоза. «Живем по своим домам, дела идут хорошо, посеяли картофеля 100 пудов, строим скотный двор».
Беседовал с одним крестьянином поселка Лембачево о колхозе. Он отзывается о нем как-то осторожно: «А кто его знает, организовали недавно, ничего еще не известно, пока сеют, а что дальше будет, не знаю».
Из беседы с председателем колхоза Пугачевым.
Делить продукты будут следующим образом: 60 процентов по работникам, а 40 процентов по потребителям. Земли у них 8,27 гектара, коров 9, обобществлены. Лошади пока что не обобществлены, строят скотный двор на 40 голов. В колхозе 24 души, мужчин — б и женщин — 5 трудоспособных. Подростков до 14 лет — два, до десяти лет — три. Землеустройство прошло в июле 1928 года, закончено было в декабре. Со стороны населения не было возражения против надела колхозу более удобной земли, но были возражения против покоса.
С утра беседовал с агрономом. Просматривал списки налогоплательщиков. Они имеют не более 3,5 десятин земли на хозяйство. Налоги платят от 8 до 150 рублей.
Днем беседовал с одним старичком — крестьянином 70 лет, о крестьянской жизни. Он сам как видимо бедняк, но все-таки рассуждает под дудку кулака: «Вот де, мол, налог большой, из-за налогу хозяйство крестьяне стали сокращать» (17).
Ближе сошелся с крестьянами деревни Тимонинская. Подтвердилось, что здесь большая земельная теснота. Крестьянство по традиции придерживается того, что где он родился, там и думает умереть. А в деревне Тимонинской во всех домах уже живут в обеих половинах по два хозяйства. И теперь население деревни жалуется, говоря: «Куда же пойдут их дети, когда нужно будет расселяться?». Все свои стоны и ругань они обрушивают на так называемых приемышей, то есть тех людей, которые вошли во двор в то или другое хозяйство. Крестьяне говорят, что чужие входят, а своим нет места (28).
В два часа комсомольское собрание в избе-читальне. На комсомольском собрании была следующая повестка: 1) Информация о чистке комсомола 2) Утверждение плана работ.
Примазавшихся к комсомолу в ячейке нет. Есть один Масаев, сын попа, который ушел от отца и сейчас активный комсомолец. Ячейка политически очень слаба, слаба и дисциплина. Так например, была работа на огороде, но пришло всего 5 человек из 14. Такое же плохое посещение и на политические занятия (3).
Идя на гулянье, парни и девушки обязательно переодеваются, хотя и в рабочие дни молодежь села одевается довольно чисто, правда, материал специально для работы. У тех и у других в одежде видно влияние города и проходящей вблизи железной дороги. У девушек заметно желание одеть на гуляние узкую короткую юбку и городскую блузку, у парней «штиблеты» (как они выражаются), узкие брюки, цветную рубашку, галстук цветной или просто серый, пиджак, нередко можно встретить майку. У более зажиточной части материал суконный. Платья девушек не имеют исключительно ярких цветов, но розовый, желтый, синий встретить можно. Заметно большое появление кушачков и ремешков разных цветов. В хорошую погоду носят светлые платья. Из украшений можно встретить у некоторых серьги.
В прическе девушек — влияние города. Очень многие подстрижены «по моде» (как говорят они). Не остриженные завертывают волосы в прическу в праздники, в будни повязываются платком. Кос, а особенно алых лент в них, можно встретить очень мало.
Сандалии и физкультурные туфли можно встретить у многих. В большинстве — черные ботинки. Несколько девушек встречала в желтых туфлях. Когда они выходят из деревни, то до следующей идут босиком. Это, вероятно, режим экономии семьи (29).
Я почти не видела здесь ни одного старика с длинной бородой. Подавляющее большинство из них носят короткие бороды и усы, брюки и пиджаки.
Большинство крестьян носят фуражки. Как мужчины, так и женщины носят русские сапоги и никто не носит лаптей. Парни носят городские рубахи с галстуками. Из разговоров с парнями я узнала, что многие из них тяготятся деревенской жизнью, стремятся к городской. Девушки мечтают выйти замуж за городского или хотя за какого служащего. Неприятно поразило большое количество употребляемых ими пудры и красок. По их словам, девушки гуляют от 14 до 20 лет. После этого девушка, не вышедшая замуж, «идет на дрова».
Ходили в деревню Ереминская. Сели посидеть на лужок. К нам подошли женщины. Вступили в разговор. Рассказывали женщины, как гуляли раньше и как гуляет теперь молодежь. Раньше жилось веселее. Одевались наряднее. «Как, бывало, девка нарядится, так любо-дорого на нее посмотреть. Как наденет семь юбок да сверху сарафан с обручем в подоле, да платок шелковый на голову, так идет, что твоя королева. А теперь что? Идет девка — узенькая, тоненькая юбочка выше колена, не шире четверти шагнуть, глаза б не глядели». Так рассуждали старые женщины. Более молодые смотрели иначе. Им больше нравилась современная мода.
Одна старуха пошла плясать, помахивая платочком, — показать, как раньше плясали, при этом она припевала: «Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке воду пил. Выпил рюмку, выпил две, зашумело в голове. Стала музыка играть, пошла девка танцевать».
Раньше девки были скромные. По ночам не гуляли с кавалерами, открыто не ходили. Если девка сидела рядом с кавалером, то позволяла ему только за кончик платочка подержаться, другой конец которого она держала в своей руке. На посиделках, на которых вместо лампы горела свеча, если парень хотел «побаловаться» с девкой, то бросал шапку в свечку, гасил свет, и в потьмах каждый парень бросался к своей паре. Девушки бросались при этом наутек из избы. Молодежь раньше больше уважала старших, больше слушалась родителей, была богомольной.
Теперь молодежь стала неверующая, в церковь не ходит, старших не слушает, а все потому, что по собраниям да по «спихтаклям» шляется. Никто ничего не боится, гуляют по ночам.
С одной стороны, молодежь хуже стала, менее послушной, менее уважающей старших, не верующей; с другой стороны, лучше: меньше стало драк. Раньше молодежь только и знала, что напивалась да дралась на всех гуляньях. Ни один праздник не обходился без драки. Теперь драки случаются очень редко. Пить стали гораздо меньше. Молодые объясняют на собраниях старикам то, чего они не понимают.
Хотя девки теперь и гуляют по ночам, но в «положении» бывают редко, умнее стали, не с одним парнем гуляют, а со многими. Средства против беременности всякие имеют. А если с кем и случится грех, так она живет как ни в чем не бывало (23).
Был на собрании крестьян Наволока. Собралось 50 процентов поселян. Когда упрекнули, что плохо собираются, что «бабы» лучше мужиков ходят на собрания, один крестьянин объясняет: «Бабам время свободнее». Почти все крестьяне неохотно расписывались в явочном листе. «Ты чего меня заставляешь расписываться, дай прочесть, под чем расписываюсь», и все-таки после того, как прочитали сами, не все расписывались.
На повестке дня стоял вопрос о выполнении самообложения. Плохо верили члену сельсовета, когда тот сообщил, что самообложение можно заменить общественными работами по ремонту дороги к Наволоку, для чего нужно отработать два дня: «Отработать заставите, потом 12 рублей все равно возьмете». Все-таки впечатление у меня создалось такое, что активно против советской власти они не идут, они согласны поддерживать мероприятия советской власти, если видят, что всей деревне от этого польза. Пример: после соответствующего разъяснения о замене самообложения общественными работами быстро на это идут навстречу, предлагали даже изменить постановление сельсовета и единолично выходить на работу, когда угодно.
Все же о наличии смычки между беднотой и середняком говорить не приходится. Очевидно, беднота слабо организована. Пример: секретарь партийной организации говорит, что прежде они пытались все важнейшие вопросы жизни деревни, в частности обсуждение кандидатур в сельсовет и учетные комиссии, проводить на собраниях бедноты, но, по мнению секретаря, это излишне, все равно на бедняцком собрании договорятся действовать сообща, а выйдут на собрание всей деревни и пошли порознь.
Председатель сельсовета сообщил, что осенью 1928 года (по статистическим данным) в Шуе населения было 2637 человек, сейчас примерно три тысячи. Из года в год большой прирост населения.
В Наволоке очень распространенная фамилия Максимовых (шесть хозяйств из одиннадцати). Все они считаются родственниками и происходят из одной семьи. В прошлом семья Максимовых несколько раз приобретала и теряла богатство, сейчас они середняки. Один из предков Максимовых был женат на дочери финского таможенного офицера. Раньше я слышал несколько случаев браков между финнами, карелами и русскими Шуи (11).
Целый день прошел в приготовлениях к спектаклю. К девяти часам вечера в школу начали вваливаться крестьяне. Очень много пришло стариков и старух. Эти сидели на лавках тихо, спокойно, изредка перебрасывались словами..
Все проходы и свободные места густо занимала молодежь. Здесь часто раздавался веселый смех, шутки, громкие разговоры. В дальних, темных углах комнаты парни бесцеремонно толкали девчат, ухаживали за ними, иногда обнимали, приговаривая обычные фразы в этих случаях. Слышалось хихиканье, тихое взвизгивание, иногда возмущенный возглас какой-нибудь сильно задетой «в лучших чувствах» девушки. Таких ребят часто осаживали взрослые. Молодежь одета довольно хорошо. Несмотря на сильную грязь, пришли почти все в ботинках. У многих ребят на плечах красовались новые кожаные тужурки, таких было довольно порядочно и у каждого из них висел традиционный галстук. Галстук в деревнях у парней чрезвычайно сильно распространен. Это не только в Прионежье, — в средней полосе России в каждое воскресенье, не говоря о больших праздниках, парни обязательно надевают галстуки. Видел некоторых парней здесь в черном городском пальто с сильно сдвинутой, нависшей на бок кепкой и выпущенным клоком волос. Эти нисколько не отличаются от «хороших ребят» с Лиговки. Может быть, эти деревенские ребята и впрямь хорошие парни, но скверно, что грязь города попадает сюда и получает соответствующую обработку.
Спектакль «Болотинские санаторцы» прошел довольно хорошо. После спектакля крестьяне постарше разошлись по домам, а молодежь гурьбой пошла веселиться на мост. Под звуки мандолины и балалайки, размешивая грязь, парни и девчата лихо отплясывали кадриль. Здесь вся молодежь умеет танцевать и, как видно, все большие охотники до танцев. Такие «игрища» бывают здесь только в воскресенье и в другие праздники. В остальные дни улица пуста и уныла. Молодежь сидит где-то по домам (9).
Перед спектаклем мною был сделан небольшой доклад на тему о целях и задачах нашей производственной практики. Комедия «Болотинские санаторцы», где ярко нарисовано, как под настойчивым стуком новой культуры быстро рушится старое, в сильной степени влияла на эмоции зрителей, даже при нашей недостаточной подготовке к игре. Она дала почувствовать каждому крестьянину, что его традиционный мир рушится, что есть более новое лучшее, оно только одно может иметь право на существование (8).
Пословицы Где рожь, там и мера. Где народ, там и вера (18).
10 июня
Утром ходила в кооператив. На двери кооператива прибиты следующие объявления.
Объявление
Граждане деревни Ивановской ставят в известность граждан всех окружающих деревень, что мы категорически отказываемся от гостеприимства в Троицын день, что и подтверждаем.
Объявление
В виду кризиса хлебных продуктов Низовье праздника Вознесения не празднует.
Объявление
От граждан деревни Сагарва гостеприимства не производится в праздник Вознесения. По случаю кризиса продовольствия просим всех граждан обратить внимание и прочитать явственно, чтобы не получилось недоразумения у гостей с хозяевами, в чем и подписуемся.
М.И. Гумвин, ЕМ. Созин, £ Ефремов. 9 июня 1929 г.
Эти объявления подтверждают слышанное мною раньше. Крестьянка деревни Вонжинская говорила, что деревни решили ввиду дороговизны и трудного доставления продуктов празднества отменить и в гости друг к другу на праздники не ходить. |До этого у каждой деревни был свой праздник и та деревня, в которой праздника нет, отправлялась полностью в гости к празднующей деревне, которая обязана была ввиду традиционного наплыва гостей готовить угощение.
В два часа дня ходила к Масаевым в деревню Ивановская. Разговаривала с Натальей Алексеевной Масаевой, крестьянкой, 55 лет. На вопрос о хлебе говорит, что отношение к хлебу «строгое», стоптать хлеб и скрошить считалось грехом. Теперь относятся к хлебу с таким же уважением, но уже потому, что хлеб достать трудно, да и своего не всегда хватает.
Рассказывала о болезни «приходке», которая приходит «от воды, от ветра, от земли», лечат наговорами. Кроме того, если ребенок не спит по ночам, то говорят, что пришел «ночной воп», которого уговаривают словами:
«Ночной воп, ты не спи!
Ночной воп, ты приди!
Прялки пряди и ребенка не буди».
Ночной воп, ты приди!
Прялки пряди и ребенка не буди».
Если ребенок кричит на заре, то говорят, что от «зари пришел ночной воп». Для успокоения ребенка его три дня на заре выносят на улицу, показывают зарю и говорят:
«Заря, заря, заряница, Красная девица Марья сиянна,
Возьми свое ночное беспокойство, Отдай спокой младенцу».
Возьми свое ночное беспокойство, Отдай спокой младенцу».
Новорожденного ребенка наговаривают три раза.
Существуют люди с «дурным взглядом», которые могут «спризорить» (сглазить) ребенка. Для предотвращения этого ребенку мажут лоб сажей, чтобы «призор не пришел».
Сын ее, Николай Васильевич, 28 лет, рассказывает, что при Петре Первом местные угодья строились финляндскими. Петр завоевал и насадил сюда крестьян хуторами. Эти хутора разрослись и стали деревнями. О местном заселении русскими здешних мест говорят, что оно было хуторное, а некоторые говорят, что рекрутное, то есть что при Петре сюда убегали рекруты и здесь поселялись.
Население Шуи русское, за десять верст живут «кореляки» в деревнях Намоево, Сургуба, Виданы. Говорят и по-карельски (фински) и по-русски. «Кареляки» женятся на русских и обратно. Но русские неохотно выходят за карелов, так как считают, что там тяжелее работать.
Женщины в Шуе не пашут. Если пашут, то только вдовы, не имеющие мужчин в дому, да и то редко, больше нанимают. За дровами ездят мужчины. Огород и остальная работа выполняется женщинами.
Всего население Шуи 2637 человек. Избирателей всего 1045, женщин - 520.
Беднота - 28-30%, середняки — 67%, кулаков — 3% (4).
Пошли в Лембачево посмотреть огород коллектива, объединившего пять семейств. Нас очень мило встретили в одной из изб коллектива. Одна из женщин рассказала, что это первое их начинание встречено населением очень неодобрительно, так же как и огород, где посажены картофель и капуста. Кроме капусты коммуна эта сеет турнепс специальной сеялкой а также вику. Правительство дало в долг этой первой Шуйской коммуне, состоящей из 22 человек, восемь тысяч в рассрочку на несколько десятков лет. Живут пока отдельно, но три семьи близкие соседи. В этот день они как раз рассадили капусту с участием огородника и девицы, окончившей сельскохозяйственный техникум. Садили по веревке на равных друг от друга расстояниях. Мы принялись помогать (25).
В деревне Наволок Шуйского сельсовета зашел в один дом, который выглядел получше. Пячин Егор Степанович живет хорошо. Когда я вошел в дом, хозяева как раз садились обедать. Семья небольшая: старик со старухой, сын с женой, а остальные сыновья уже отделены. Имеют временных, на три-четыре дня, рабочих. Изба отличается своей простой чистотой. Делится на две половины: чистую — праздничную и для постоянного житья, где готовят пищу, кушают, топят. В чистой половине пол и потолок выкрашены, стоят венские стулья, ручная швейная машина, старинные часы с боем висят. Кровати покрыты хорошими одеялами. Словом, чувствуется во всем уют и достаток. Когда же стали подавать пищу на стол, за который сели хозяева с рабочими, то обилие ее и качество полностью подтвердили мои догадки о зажиточности этого дома.
Идя обратно из деревни Наволок, я остановился около одного поля, заинтересовавшись тем, что оно было не вспахано несмотря на хорошее свое расположение и качество почвы. Любопытство мое было удовлетворено гражданином, боронившим противолежащее поле, Срединым Михаилом Григорьевичем. Он оказался хозяином непаханой земли. Объясняется это тем, что он один работник в семье, а поэтому ему не под силу обработать поле, как бы этого ему ни хотелось. Вследствие этого приходится и старухе-матери под 80 лет помогать сыну, разбивая деревянной колотушкой большие комья земли. «Если бы, — говорит, — помогли, дали трактор, тогда я обязательно использовал бы поле». Но это, как я выяснил после, невозможно, так как трактор уже из района отправлен в другой.
После обеда направился в деревню Лажевщина. Но пока добрался туда, раз пять чуть было не утонул в грязи, несмотря на хороший солнечный день. Особенно грязна деревня ФофаноВо через которую пришлось проходить. Чуть не на каждом шагу грязь по колено.
В Лажевщине я остановился у крестьянина Петра Павловича Харлукова. Зашел к нему напиться. Но он заставил поставить самовар для нас (я ходил с В. Шиманской). В избе у него очень грязно, что здесь исключительное явление. Это, вероятно, объясняется тем, что в доме живет он со старухой-женой, сын лет 19—20 и разведенная дочь. Дочь хотя и живет в его доме, но кормится самостоятельно, работает на стороне (отделена). Поэтому-то старуха сама не может уже следить за чистотой в доме.
Когда вскипел самовар и сели пить чай, хозяин нарезал хлеба, налил молока и пригласил покушать. Как видно, не особенно нуждается в хлебе.
От Харлукова я зашел к гражданину той же деревни Курвину Ивану Михайловичу. Вначале встретил недружелюбно, но когда разговорились, оказался весьма добродушным человеком. Живет плоховато. Кое-как сводит концы с концами. Семья небольшая: сам с женой да два сына — взрослые. Дом разделен на две половины. В одной живет он с семьей, а в другой брат его. Хозяйство у каждого ведется самостоятельно. Из разговора с ним узнал, что Харлуков лишен избирательных прав за то, что раньше был торговцем (года два тому назад он торговал мясом, рыбой). И не только один Харлуков, но есть и еще в их деревне лишенцы, хотя она насчитывает дворов 7—8. Дом Курвиных построен 53 года назад, но еще крепок и может долго простоять.
Узнал, что название деревни Вонжинская произошло от слова «воньга» — омут, находящийся в этом месте реки.
Фотографировал внешний дом гражданина Пячина в деревне Наволок. При этом нужно отметить, что это фотографирование без хитрости невозможно было провести, так как сбежалось много любопытных.
Иду по деревне Тимонинская, вижу: крестьянин с бревнами возится около своего сарая. Я спросил: «Почему у вас почти у всех, как у середняка, так и у бедняка, постройки и 1 дома большие, старых, развалившихся совсем нет?» Он рассказал, что дровяной и строевой лес у них не продается, а дают бесплатно всем, сколько нужно. Осенью каждый крестьянин подает заявление в сельсовет с просьбой отпустить столько-то кубометров дров и столько-то (и на то-то и на то-то) строевого леса. Сельсовет, рассмотрев заявление, направляет крестьян с разрешением в лесничество. Лесничество дает квартал, а лесной сторож указывает «тески» — делянки.
Кулакам дают только дрова, а строевой — за плату.
Такое распределение леса стало после революции. Этим крестьяне очень довольны. Лесокрадов нет. Нет надобности воровать. Крестьяне дровами и лесом вполне обеспечены (21).
Тарханова Ольга Петровна, 59 лет, из деревни Фофаново, рассказывала, как приворожить парня и как поднять славу девушке.
«Взять воды в реке на пасху, когда ударит первый колокол к заутрене. Держать ее за иконой до Воздвиженья и когда зазвонят на воды, помыться этой водой и говорить: «Как Христос I воскрес и как Господь на небо вознесся, так и я вознесусь. Христос воскресе».
При помощи следующего заговора девицы присушивают парней:
«Как солнышко сушит пахану землю и сушит кошену траву, так сохли бы по рабе (имя). И все молодцы сохли бы по рабе (имя)».
Чтобы поднять славу девушке, ее омывают ласточкиным пометом. Для той же цели зашивают в ленты ласточкины перья.
Амелькина Надежда из деревни Фофаново рассказывала, что их было несколько сестер, и они так привораживали к себе парней, что к ним сватались по 15 женихов, и в 17 лет они все повыходили замуж (22).
Сегодня была у 90-летней старухи Маланьи Николаевны Куликовой. Она сказала мне несколько значений слов и поверий.
Пожар видеть — «красивый» день будет.
Пьяного видеть — дождь будет.
Покойника видеть — к колодцу.
Когда «крячек» (коростель) кричит, рожь хорошая будет. Если свищет — рожь худая будет.
В деревне старухи говорят, что перед смертью с каждым человеком случается родимчик. Вылечить от него нельзя, но знахарка может поговорить и человек заснет, избавит этим его от мученья. Выражается родимчик судорогами, задыхается человек. Родимчиком же объясняют менингит.
Приметы
На изгородь кладут помело, чтобы ястребы не прилетели за курами.
Если нечаянно «досадишь» локоть, стукнешь, значит милый тоскует.
Если правая щека чешется — хвалят, левая — хулят. Поговорка Была бы голова, будет и борода (7).
11 ИЮНЯ
Был в доме сапожника Мингалева Михаила Леонтьевича, 50 лет, из деревни Пустошь. У него одноэтажный дом, чистая комната, убрана, как в большинстве местных домов. Вдоль стен скамейки, чисто выбеленная печь, в левом углу под иконами небольшая мастерская (несколько колодок, молоток, закроенные сапоги, старые башмаки для починки, гвозди, дратва, лоханка с водой). Сапожничество для него — побочное занятие, на нем даже рабочего фартука нет.
Записал по порядку названия деревень, составляющих Шую.
Верх: Верховье или Плаксино, Усадище, Бирючево, Куняково, Лажевщина.
Средняя часть: Ивановская или Погост, Вонжинская или Каратяевская, Фофаново, Наволок, Лембачево, Пустошь. Раньше вместо Пустоши было три деревни, располагались.они по течению реки: деревня Лупышевская, Кроповская (5 домов), Пустошь (3 дома).
Низ: Ереминская, Выморская, Коловый остров (Острово), Сагарва, Тимонинская.
К селу Шуя примыкают: Сур-Наволок, Шуйская Чупа, Царевичи, Косалма, Сойбино.
В деревне Тимонинская беседовал с Кузьминым Иваном Васильевичем, 80 лет. В Шуе он живет со дня рождения. Занимался всю жизнь рыболовством. Рассказал, что в Шуе очень давно жили беглые из рекрутов, это было при Петре Первом. Его дед тоже был беглым. Дед был «примаком», то есть пришел в дом, женился на дочери Годова. От других крестьян я слышал, что при Петре сюда посылали крестьян на хутора (19).
Сельский милиционер Иванов познакомил с земельным правом.
Земля, которая остается после смерти последнего члена семьи, переходит в пользование земельного общества и ею распоряжается все общество, продают ее по усмотрению нуждающимся.
В данный момент, согласно закона, даренье не производится. Если в хозяйстве убывает член семьи, земля остается за хозяйством и прибывающий в его хозяйство не получает, а пользуется старой землей.
Споры между крестьянами бывают редко.
В Шуе есть лишь государственный земельный фонд (более всего покос, болота, пади), пользуются им местные крестьяне, а пахотного фонда нет.
Земля и сенокосы населением освоены испокон веков, переделов не бывает.
Аренда здесь проистекает без контроля сельсовета, часто по личной доверенности крестьяне сдают друг другу землю, большинство сдает из бедняков, кто не может обрабатывать сам. Так например, Трошкин В.М. из деревни Фофаново в 1928 году сдал свою полосу сенокоса трем гражданам и получил деньги со всех по десять рублей. В числе арендаторов был поп.
Сенокосы здесь, так же как и земля пахотная, огораживаются на расстоянии от одного до 12 километров от усадьбы.
Каждый поселок имеет свой скотный загон от двух до десяти верст от усадьбы. Весь скот пасется с пастухами.
Агроном Пастухов объяснил, что при разделе земли ранее делили по братьям равный пай, а отцу давали особый пай земли. Он жил у одного из братьев, иногда переходил к другому сыну. Землю же передавал тому, у кого жил до конца; часто при разделе возникали споры о том, кому и сколько получить земли. В данный момент земельные споры решаются комиссией, но все заявления направляются первоначально в сельсовет.
При разделе, когда требуется под усадьбу земля, отводят где-либо в конце села землю другого домохозяина, а он обязан возместить занятую в другом месте.
Агроном Пастухов обслуживает район в радиусе 15 верст, состоящий из трех сельсоветов.
Шуйский — 28 деревень (с хуторами) — 406 домов.
Виданский - 10 деревень - 236 домов.
Намоевский — 8 деревень — 148 домов.
Агропропаганда ведется через посредство выездов по деревням и устройство собраний. В нынешнем году проведена агроочистка семян, посев трав и корнеплодов, внедрение плугов и т.д. По животноводству — кормление скота по норме. Есть клеверный участок при колхозе. Агроном работает с 1925 года (17).
В пяти километрах от села (местность там более высокая) пасется скот близлежащих деревень. Здесь мы встретили пастуха, который рассказал нам о своей работе. Приехал он из Архангельской губернии. Семья его состоит из восьми человек, имеется полное хозяйство, одна лошадь, две коровы и дом, хлеба хватает на семью на целый год. «Приехал я сюда потому, что необходимо зарабатывать деньги. Нанялся пастухом с момента выгона скота в поле, то есть с 28 мая 1929 года. Пастухов всего нас трое на 200 голов крупного рогатого скота. Два пастуха, кроме меня, двоюродные братья и заработок делят поровну, а мне, вероятно, дадут одну четвертую часть заработка, а не одну третью, если было бы поровну. Зарабатываем мы по 3 рубля 50 копеек с коровы. Срок пастьбы четыре с четвертью месяца. Питаемся и ночуем по очереди в каждой избе, от кого пасут коров».
Одежда вся хозяйская, состоящая из кожаной замызганной тужурки и домотканых штанов и русских сапог. Тужурка подпоясана кожаным ремнем, на котором висит нож в ножне, сплетенной из бересты. Кроме того имеется дуда, которой играют при выгоне скота. Сделана она тоже из бересты, с вложенной в середину Деревянной выдолюлиной.
Отсюда мы пошли в деревню Лембачево, расположенную на правом берегу Шуи (30 с лишним домов). Необходимо было найти председателя местного сельского кооператива.
Председателя нашел в поле, где встретил брата его и его самого. Приняли меня как какого-то избавителя, когда я рассказал о том, кто мы такие и зачем приехали. Фамилия его Устинов, он мне рассказал, как проходит у них землеустройство. Всю землю разделили на три сорта (лучшая, средняя и худшая) и распределили так: лучшую землю отдали коллективному хозяйству, среднюю — бедноте, а худшую нам, середнякам и зажиточным. «Ну что вырастет на такой земле?» — показывает на землю. Я ему сказал, что индивидуальное хозяйство никогда не достигнет такого высокого развития по своей технике обработки и по плодородию почвы. Устинов говорит: «Да, я согласен с этим, и коллектив для меня не чужд, мы начали организовывать колхозное xoзяйство, но нам предложили взять бедняков, а они все лодыри. Мы отказались от коллектива. В существующий коллектив в нашей деревне я тоже был записан, но Наркозем нас вычеркнул. Тогда уж лучше развивать свое индивидуальное хозяйство». Крестьянин Устинов с виду крестьянин-середняк, но в нем борются кулацкие и середняцкие тенденции, первые частенько побеждают (8).
На реке делают дополнительные запани. Сейчас работают сплавщики по найму Кареллеса. Средний заработок за 12-часовую работу от 2 рублей 50 копеек до 4 рублей на руки. Им выдают крючок и пику — багор для работы. Выковать его в кузнице стоит 50 копеек со своим железом.
Узнал, что в деревне Вонжинская есть постоянный маляр.
У Мингаревых в сарае стоит «козел» — приспособление для резки соломы. Солома закладывается между клиньями и рубится на мелкие куски. Там же стоит жернов для размола муки.
У Михаила Васильевича Савина деревообделочная мастерская (он сам колесник).
Был у Масаева Н. У него в тележном сарае стоят много саней (две-три штуки). Соха, плуг, сани зимние — праздничные.
Во всех домах, где был, стоят «становины» для ткацкого станка. Встретил бедняка Сидорова, фамилия которого тоже по де - Сейчас работает на тракте. Строит новый дом. Против него лом Марьиных. В семье Марьиных был «примак» — муж, пришедший в дом и получивший фамилию этой семьи (3).
Слышал от многих, что крестьянство очень много пьет. Так например, от одной старухи я слышал: «Такие здесь все пьяницы-мужики, да и старики и бабы не отстают. В праздник все село бывает пьяным». Я пока еще не видел здесь ни одного пьяного.
Интересны отзывы здешних крестьян о карелах. Сколько я ни встречал крестьян, обычно они называют карел — «кареляками». Отношения с русскими у них довольно хорошие. Здешний милиционер-партиец говорит, что национальной розни между русскими и карелами теперь не наблюдается. Другой крестьянин говорил: «Живи сам хорошо, не задевай других, и все будет хорошо». Отношение крестьян к карелам довольно благожелательное и хорошее.
Разговаривал со здешним учителем Николаем Николаевичем Печориным. Он живет в здании школы, кроме учительской деятельности очень много занимается земледелием. Если бы я встретил его где-нибудь, не зная, что он учитель, то я бы не задумываясь сказал бы, что он самый настоящий крестьянин. Целый день работает на огороде, копает что-то в поле, к нашим вопросам относится как-то недоверчиво, говорит весьма неохотно. По отзывам секретаря партячейки, Печорин общественной, просветительской работой занимается очень мало. В общем, в строительство новой деревни такие учителя принесут очень мало пользы (9).
Сегодня я задался целью изучить внутренний характер крестьянских изб. По своим размерам комнаты шуйских изб довольно просторны и свободны, днем имеют много солнечного света. Мебель составляется из скамеек, табуреток, столов кустарного производства. Нередко встречаются в некоторых избах железные койки. Стены покрыты разноцветными обоями и что меня поразило, так это то, что даже у менее зажиточных крестьян и бедняков имеются обои на стенах. Внутренность комнат содержится в чрезвычайной чистоте и опрятном виде, чуть ли не в каждой избе соблюдается исключительный порядок.
Еще одной характерной особенностью или культурным новшеством является металлический умывальник, имеющийся почти] что в каждом доме (32).
Школа в Шуе существует с 1873 года (первоначально это было земское училище). Для детей школьного возраста в настоящее время есть две школы, преподавание в которых ведется на русском языке. Всего в двух школах 4 учителя. Срок обучения в школах 4 года (14).
От Каратяевой Ольги Алексеевны, 49 лет, из деревни Вонжинская, узнала интересные наговоры, в старину имели широкое распространение.
Наговор для девушек, чтобы лучше их парни любили. Приносят чашку воды с берега, серебряные деньги спускают в чашку. Если денежки падают орлом кверху, то вода будет хорошая, над этой водой можно нашептывать:
«Стану я, девица (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, выйду из дверей в дверь, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, стану среди чистого поля, умоюсь вечерней зарей, украшусь красным солнышком, умоюсь светлым месяцем, усыплюсь чистыми звездами. Как это солнышко хорошо и красиво, так я (имя) была бы хороша и красива на весь день для всех мужчин и для всех женщин и для всех малых ребят, паче для своего успеха была бы лучше и краше всех».
Этот наговор читается три раза над чашкой. А в ту же воду наговаривают другой наговор:
«Стану я, девица (имя), благословлясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота.
Выйду в чисто поле, во чистом поле есть большой камень, на камне сидит Пресвятая Богородица, много сколь нее ангелов, много архангелов и много силы небесной, все ей молятся, все ей корятся, Пресвятой Богородице. И так бы мне (имя) все бы молились, все бы корились, все мужчины, все женщины и все малые ребята, паче своей земле богосуженый молился и корился больше всех».
Повторить три раза, после каждого наговора говорить «Христос воскресе».
Третий наговор над той же водой:
«Стану я, девица, благословясь, выйду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле. Попадается навстречу царь Соломон. «Куда пойдешь, царь Соломон?». «Я иду сушить реки, озера и синие моря». Помолюся, покорюся я царю Соломону. Эх ты, царь Соломон, не суши ни рек, ни озер, синие моря, иссуши, искруши моего жениха богосуженого, чтобы он мог не жить, не быть, не есть, не пить, ни с кем думы думать, все бы думал да тосковал по мне (имя). Христос воскресе» (три раза).
После наговора в этой воде нужно вымыться, вынести её на улицу и вылить на большой угол дома, в котором иконы висят, и сказать: «Как в этом углу почитают Господа Бога, так и меня (имя) почитали в этот день» (12).
12 июня
Утром с Махортовым направились в правление сельскохозяйственного товарищества, по дороге разговорились с крестьянином, который также шел в правление. В правлении застали казначея. Беседовали долго. Мы расспрашивали про жизнь крестьян, со своей стороны нас расспрашивали. Жаловались, что плохая земля и не проводят землеустройства. Попутно я задавал вопросы. Мы указали, что не мешало бы крестьянам задуматься над вопросом о переходе в колхоз, о чем они откровенно выражали свое нежелание, указывая на то, что в местном колхозе все время идут раздоры, драки и вообще нет порядков. Мы им возражали на это, указывали выгодность колхозов как мощных единиц, укрепляющих сельское хозяйство страны, и отдельные дефекты не нужно брать. Кроме того, вели разговор о классовом расслоении деревни. Наши собеседники (а их набралось пять) указывали, что кулаки захватили лучшие земли, отчего они лучше и живут, а вот провели бы землеустройство, то «мы и улучшили бы свое состояние». Кроме того, кулаки вообще ведут враждебную линию к бедняку и середняку. «Указывают кулаки, что, мол, вас, бедняков, советская власть жалеет, помогает, а мы вот сами работаем». После разговоров мы разошлись (1).
Биография крестьянина деревни Ивановская Баянного Петра Яковлевича. Родился в 1874 году в деревне Пудоги Прионежского района в большой, бедной крестьянской семье. До десяти лет Петр рос в семье вместе с шестью братьями и сестрами. В трудностях, лишениях приходилось отцу воспитывать ораву ребят. Когда Петру исполнилось десять лет, отец выгнал его из дома. Босой, рваный, с сумой на боку скитался он по деревням, из дома в дом. Не лентяй был, по дворам ходил, кому попилит, навоз повозит, — обувку, одежду получал.
Учиться сильно хотел, память хорошая была, — не отдал в школу отец, денег лишних не было, посейчас неграмотный остался. С 13 лет Петр подпаском пошел, подрос — пастухом сделался. Тридцать девять лет был им. Темный, суеверный, обуянный религиозным мистицизмом, проводил свою жизнь в молитвах, постах, заговорах. Два года Петр Яковлевич уже не пастушествует — ревматизм ног. В 1928 году служил сторожем в течение четырех месяцев в Шуе. Он женат на третьей жене, с последней он в церкви не венчался и не записывался в загсе (21).
О семье разговаривала с крестьянином Михаилом Васильевичем Савиным, 25 лет, и его женой Александрой Николаевной, 24 лет. Савин середняк, выбился из бедняков. Сейчас имеет одну десятину с небольшим земли и занимается изготовлением колес, так как прокормиться землей не может. Изба Савиных чистая, жилое помещение в две комнаты. В первой комнате помещается печь, обеденный стол, лавки по всем стенам. Вдоль печки, примыкая к ней, деревянная лавка, называемая по-местному «рундушка». В этой же комнате рядом с дверью находится умывальник цинковый обыкновенный и комод. В переднем углу висит икона. Хотя жена Савина и говорит, что сам Савин неверующий, но икон она не снимает. Во второй комнате совсем иная обстановка. Там также икона в переднем углу, кровать отделяется красивым пологом из ситца (рисунок цветами). Красные пологи очень распространены, встречала во многих избах. Два стола, покрытые скатертями. Над одним из столов висит большое зеркало, на столе статуэтка. В одном из простенков еще зеркало, обвешанное вышитым полотенцем. Имеется буфет с посудой чайной, рюмки, стаканы, чашки, сахарница и голубая чайница с русскими надписями, показывающими, что чай китайский. У Савина имеется гармонь-двухрядка. На ней он сыграл несколько вальсов, «кадрель» и спел под гармонику частушки (4).
Разговорился с М.В. Савиным и еще другим середняком. Основная их точка зрения по отношению к бедняку: «Бедняк ленится, сколько ему государство не дает, все равно не поможет». «Вот я, к примеру, голый был, отец пьянствовал, в силе семью держал, так что я только 33 лет женился, с восьми лет работать начал. Все время работал, голодал и в хозяйство выбился». «А может ли государство все время кормить, конечно нет, на всех не хватит». «Иному и льготы, и все, а он лежит на печи и ничего не делает».
Когда я стал возражать, то Савин согласился в том, что, конечно, «всех на один безмен нельзя весить», но в то же время привел конкретные примеры того, что в деревне Тимонинской есть все же некий Петровский, который взял ссуды в кредитном на лошадь и истратил на одежду и лакомства. «Да что Петровский, тут много таких есть!» Как видно, с распределением ссуд действительно плохо обстоят дела.
Данные два середняка ближе стоят все же к зажиточным. Зажиточный, зажиточный, а он все же работает, с утра до ночи работает, косит, косит, косит свою пожню (луг) и зарабатывает.
«Вот я, к примеру, как весна, так всю семью гоню ягоды собирать, где можно, и стараюсь сорвать копейку, ну и выбиваюсь из силы, а глядишь, коровка готова».
«Нет, — заканчивает разговор, — оттого и зажиточный, и кулак, что работает крестьянин, а бедный ленится. На собрании иной раз хочешь выступить, но (махнул рукой) лучше не надо, а то скажут, вот, к кулакам подмазывается».
Вечером был ужин — вареная картошка, обмакиваемая в сметану, «кушать надо, чтобы кости хрустели, глаза болели» (как видно, от работы скул). Затем пьют молоко из общей миски деревянными ложками (3).
Опять собирала пищу. Одна крестьянка сообщила, какие кушанья готовят на похороны.
Делают кутью из риса, сахара и изюма.
Булку на молоке и с песком.
Кисель овсяный. Берут смолотую овсяную муку, просеивают, разводят с водой и кипятят. Получается густая сероватая жидкость, которую разливают в тарелки и получается застывшая масса. Картофельный кисель. Берут картофельную муку, разводят водой, кладут песок и все это варится, получается кисель.
Пирожки из белого теста с рисом. Тесто делают на молоке. Кладут еще масло, песок, дрожжи, рис и пшено варят, льют масло, раскладывают ложечкой в пирожки. Всю начинку закрывают и садят на железном листе в печь.
Рыбный пирог. Тесто делают на молоке или простокваше, но без песку. Рыбу чистят и целиком кладут в пирог, и все это запекают.
Делают еще ячменный пирог. Берут ячменную муку и мешают на сливках. Кладут еще масло, песок, сметану. Тесто хорошо размешивают и в середину кладут начинки (из пшенной, манной крупы).
Все эти кушанья едят на похоронах (18).
Сегодня записал приготовление толокна. Толокно изготовляется из овса. Овес парится в печке, после чего сушится и мелется на домашних жерновах, после чего можно употреблять в пищу. Употребляется толокно с молоком, кроме того, делают калитки (33).
Здесь никогда не обедают без скатерти. Прежде всего на стол кладут чистую холщовую скатерть, потом хлеб и ложки, хлеб режут большими кусками, кладут прямо на скатерть без тарелки. Едят из одной чашки, изредка из отдельных тарелок или чашек. Пища довольно скудная, суп из консервов или какой-нибудь другой, каша, большую часть молока уносят в молочную, дома остается мало. В праздник все пекут «колобы» и «калитки» из темной муки с пшеном, картошкой или толокном. К большим праздникам и свадьбам «пряжут» пироги, пекут розанцы, «крендели», скорее похожие на наши баранки. Делают большой пирог с рыбой, к свадьбе пекут пирогов пять и ставят на стол, не разрезая, каждый сам себе режет. Делают их так: на столе раскатывают сканец, кладут рыбу, приготовленную для начинки, вареную, с маслом и яйцами, потом приподнимают края сканца кверху, придают пирогу четырехугольную форму и закрывают сверху (7).
Была в нескольких деревнях по выявлению неграмотных. У крестьянина Дианова Ф. обедала. Из наблюдений и рассказов составила о пище села Шуя следующие наблюдения. Хлеб употребляют главным образом ржаной, пекут его просто в русской печке. К чаю пекут калитки, колобы, кокачи, косой пирог — все это из пресного ржаного теста, корка иногда пропряжена в масле, сверху начинка из толокна или крупы, иногда картофеля. У многих есть к чаю белая булка, — говорят, «паек выдают».
Мясная пища употребляется редко, более обильное употребление ее у охотников или во время неурожая у имеющих много овец. Более частый приварок бывает из рыбы. Многие обижаются, что «рыба дорогая стала». Из рыбы здесь больше всего распространены щука, окунь, ерш, сиг. Потребление молока населением большое. Хозяйка превращает его в творог для начинки. Простоквашу кладет для сдобы в калитки, кокачи. В некоторых домах приучены дети пить парное, теплое молоко. Часть молока (некоторые как излишек, а некоторые как средство для оборота) продают в молочную артель в город.
Грибы употребляются как приварок. Я ела очень вкусную, как хозяйка назвала, «похлебку»: грибы, картофель, крупа и забелено сметаной. Это у них во время отсутствия рыбы. Утром с картофелем едят волнушки. Из грибов около Шуи встречаются боровики, подосиновики, грузди, волнушки.
Из корней некоторые собирают щавель и приготовляют его вкусно, но это скорее как разнообразие в меню, а не как подсобный приварок.
Фруктов здесь не растет никаких, но некоторые считают здесь «фруктами» рябину, черемуху, и все разговаривающие указывают на единственную в селе «попову яблоню».
Население очень любит кофе, но теперь употребляет кофе-суррогат. Из сладостей к чаю, как обязательное, сахар, в исключительные дни покупают в местном кооперативе конфеты или пряники.
После обеда непременно «нужно закурить». Курят преимущественно махорку или дешевые папиросы.
Выпить мужички (встречали и женщин) села Шуя любят, но довольно аккуратно. На первый взгляд создается представление, что пьяных в Шуе нет, но при большем, подробном знакомстве нельзя не отметить у некоторой части пристрастие к винным напиткам (своих домашних напитков делают мало, употребляют покупные). С закуской к напиткам любят употреблять соленое (рыба), горькое (горчица, уксус). К каждодневному столу мало подают горчицу, перец, уксус.
Из ягод собирают: клюкву, бруснику, чернику, черную смородину и меньше землянику и малину. У некоторых это как приработок, носят на железную дорогу продавать (особенно ребятишки) (29).
Утром ходил снимать ветряные мельницы в деревню Сагарва. За дворами деревни среди полей, огороженных заборами, на поляне расположились две мельницы. Мельницы чрезвычайно старые, крылья почти развалились от старости. Доски на крыльях прогнили насквозь, и при малейшем дуновении ветра поднимается страшный скрип и визг. Мельницы невысокие и устроены довольно плохо. Принадлежат они братьям Годовым из деревни Тимонинская. Одна мельница теперь совсем не работает — нужен большой ремонт, да и на мельницу положили большие налоги, а другая работает, но очень мало. Теперь у крестьян молоть нечего, осенью мельница работать будет.
Вечером пошел на сходку крестьян в Верховье. Верховье состоит их трех деревень: Плаксино, Сысоево и Усадище. Все три деревни расположены вдоль одного из рукавов Шуи. Собрание началось довольно поздно. Медленно собирались крестьяне. Только что многие из них приехали с работы. Почти все одеты в серые домотканые, потрепанные кафтаны, катаны (валяные сапоги). Подходили к столу, здоровались и, свертывая папироску, усаживались на бревна. Группами собирались женщины. Они садились в самый дальний угол и беспрерывно потихоньку шептались между собой о своих мелких будничных делах. Собрались одни старики и бабы. Молодежь вся в городе работает. Собрание довольно хорошо прошло. Выбрали шестерых крестьян в сельскую учетную комиссию и одного в районную налоговую комиссию. Потом решали вопрос о продаже горелого леса, о починке дороги. Дорогу решили чинить, как обсохнет. После собрания нас засыпали вопросами о недостатке хлеба, о высоких ценах. Положение с хлебом здесь скверное. Едят часто овсянку. По этому вопросу здесь часто бывают недоразумения между крестьянами. Бабы после собрания загалдели и накинулись друг на друга крича, что У одной есть своей хлеб, да мужу дают пай Из кооператива. Другая кричит, что у ней нет никакого хлеба и приводит в доказательство своим словам свидетельство какой-то старухи. Мужики молчали (9).
До собрания много разговаривали с крестьянами, пришедшими раньше. Один из них, старик 78 лет, рассказывал, как он живет.
«Был у меня сын, теперь бы уже хозяином давно был, но не суждено ему было выжить. Еще ребенком он обгорел. Топилась печка, он подошел к ней и стал ковыряться, рубашонка его пыхнула, и все тело обгорело. Я пригласил фельдшера медицинского, он посмотрел, сказал, что все пройдет, но валы водяные, появляющиеся после ожога, разрезал и забинтовал ребенка. И что же вы бы думали, ребенок через некоторое время умер. Я так озлился на фельдшера, думаю, никогда больше не буду к нему обращаться. Да и самого его через три дня после этого свернуло. Через неделю после смерти сына фельдшер во сне приходит ко мне и говорит: «Не надо было разрезать водяные валы, сын бы твой тогда выжил». А потом на другой день слышу, что фельдшер умер».
Говорили с ним долго, давали ему несколько раз курить.
Другой крестьянин рассказал о помещике. До революции здесь жил помещик, у которого находились три деревни: Кол-остров, Усадище и Бесовец, где находился его дом, а в Усади-ще был второй дом, где перед революцией жил управляющий. Земли было у него десятин 100, крестьянских душ тоже 100. В старое давнее время, лет 80 тому назад, деревня Плаксино находилась на левом берегу реки Шуи. Но по неизвестной причине (очевидно, помещику нужна была земля) он нагнал казаков и наших дедов погнали за реку, на место, где и находится деревня в настоящее время. Крестьяне работали на помещика два дня в неделю, а остальное на себя, это так называемая барщина.
После собрания снова разговоры о житье-бытье деревенском. Одна бабушка рассказывает, «вот у меня сына угнали на всеобуч, работать некому, как теперь, а?» Я ей рассказал, что сын никуда не денется, через два месяца приедет. Слушавшие нас крестьяне заговорили: «Да чего там, его надо поучить, много ли два месяца, вон мы по три года в Красной Армии были, воевали в гражданскую войну, а он в мирное время служит, не надо об этом и говорить-то».
Женщины заострили внимание на вопросе о продуктах фабрично-заводского производства. «У нас не хватает сахару, чаю, подошв и другого, куда это девалось? Вот давали бы подошвы, крестьянин сам бы сшил себе сапоги, а изволь покупай, готовые они в несколько раз дороже обходятся. А почему у нас хлеба нету, ну что тут наешь, по 4 килограмма в месяц дают». На все вопросы со стороны крестьян даны соответствующие ответы.
Еще один крестьянин рассказывал, что вот семена-то нынче давали, правда, это хорошо, но часть крестьян эти семена съели, а часть семян посеянных не взошла. «Вот мне дали, я посеял, но все полосы лежат пустые».
Эти три деревни Плаксино, Сысоево и Усадище расположены так: сначала идет Усадище, потом Плаксино и Сысоево вверх по реке Шуя, все они стоят на правом берегу реки Шуя. Каждый крестьянин почти имеет лодку (8).
Говорила с группой крестьян о местном крае. Большая часть крестьян были государственные крестьяне. Лишь одна десятая часть крестьян принадлежала помещикам. Беседовала с местной учительницей Николаевой, которая говорила, что перевод школ на карельский язык идет очень медленным темпом. Нет соответствующих работников, несерьезно отношение многих к делу (26).
13 июня
Сегодня в Низовье (Сагарва, Выморская, Ереминская. Кол-остров) престольный праздник Вознесение. Еще неделю тому назад на дверях кооператива висели объявления о том, что крестьяне ввиду недостатка продуктов праздника не празднуют. Несмотря на это к полудню, после обедни в церкви, в Низовье пошли «гулять». Мимо школы шла разряженная молодежь. Степенно шли старики. Одеты они почти все одинаково. Черный картуз, легкий пиджак и обычно сапоги, смазанные дегтем. Было постановлено на собрании не праздновать Вознесения, но не было проведено в протоколе, и этим воспользовались желающие выпить и покричать. Принимали, впрочем, только близких родных. Благодаря хорошей погоде все крестьяне были на улице. Много на улице пьяных. Не обошлось, конечно, без драк. К вечеру почти все взрослое население было пьяным. Иногда по изрытой дороге, поднимая клубы пыли, неслась лихо двуколка, управляемая пьяным «в дрызг» мужиком. Из двуколки неслись протяжные, бессвязные песни, прерываемые на ухабах сильным толчком (9).
Все одеты по-праздничному, особенно девицы. Преобладают очень яркие цвета как васильковый, густо розовый, зеленый, очень много бархата. Гуляние состоит в том, что партиями или парами ходят по улице, танцуют, играют (это конечно молодежь), а более пожилые и старики на них смотрят. Очень много пьяных, некоторые совсем свалились, почти все «навеселе». Поспорили между собой о том, надо или не надо праздновать праздники, и дело чуть не дошло до драки. Противником праздника был только один шуйский активный общественный работник Масаев (2).
Народу было немного, больше молодежи. Селькор Сулимов говорит, что крестьяне боятся праздновать, потому что все сидят на норме и могут снять, если будут праздновать.
Молодежь — девушки — одеваются на городской манер и в очень яркие цвета. Тот же селькор Сулимов говорит, что в настоящее время крестьяне очень много тратят на наряды. У каждой девушки, даже беднячки, можно найти нарядов на 200— 300 рублей. Раньше, говорил он, купят ботинки и носят их лет 10—15, а теперь и в год две пары сносят. Объясняет это тем, что денег крестьянам достается теперь много. Раньше в день зарабатывали 1 рубль — 1 рубль 20 копеек, а теперь иной за день получит 10—15 рублей и нет, чтобы эти деньги употребить на хозяйство. Многие жалуются, что задавлены налогом. Селькор говорит, что «наши деды, отцы весь год свой хлеб ели, потому что работали хорошо, а мы на норме сидим». Много портит пьянка. Водку продают в местном кооперативе. Сулимов говорит, что писал даже в Карел ЦИК, чтоб запретили продавать водку, ему ответили, чтоб он собрал женщин и если они против продажи водки, то прекратят продавать (30).
Ефим Гаврилович Стешков (кулак) раздавал хлеб крестьянам (40 беднякам по одному фунту), чтобы только они праздновали. Факт проявления классовой борьбы под видом щедрот к празднику. Интересно, что беднячка Анастасия Матюшкина ему ответила: «Нам государство хлеб дает, а от тебя мы не возьмем». Матюшкина — тип крестьянки-партийки. Сын — комсомолец, избач у поморов. Муж умер, отморозил ноги в гражданскую войну. Она сама с разбитым здоровьем. Малограмотная, слабая, она хочет уйти из партии: «Не хочу быть бумажным человеком. Когда я читаю, то трудно все понять». И вот для того, чтобы что-нибудь выучить, она учит наизусть, а затем, восприняв механически, старается подумать и осознать прочитанное. Сейчас работает над крышей дома. Рассказала интересные факты из обычных нравов деревни Выморской.
Миронова Ольга родила ребенка (сама беднячка). Так как она батрачила, а ребенок незаконнорожденный, то она его сварила в котле. Селькор Сулимов, узнав об этом, написал в газету и последнюю судили.
В то же время тот же Сулимов знал о другом и скрыл. У молодухи Степанковой Марии, богатой, было два «молчком» рожденных ребенка, последнего, как видно, она родила 16—18 апреля, когда ходила в лес. Целую же зиму она ходила к Ерпичевой Марии, у которой занималась рукоделием, поэтому последняя и знала о беременности, но «бабы деревенские, почта сарафанная». Мария Ерпичева передала Настасье Березиной, последняя Березиной Анне. Теперь вся деревня знает, что наказания она не понесла.
Матюшкина сейчас «по новому огород завела», следит за жизнью. Бьется для того, чтобы не отстать, но трудно, так как она неграмотна.
На улице же в это время городской баянист играл фокстроты, кадриль и многое другое, под которое местная молодежь отплясывала.
Все решительно пьяные. Молодежь в городских костюмах, в тельняшках, которые в большом почете у ребят. Девчата многие одеты в бархатные платья. Взрослые спорят, пьяные. Интересна драка, которая возникла между двумя. Пьяный, желая подраться, лезет к кулаку, причем кричит: «Всех бы вас перебить надо!» Известно, возникает спор, раскол среди окружающих и наконец драка (3).
Когда я после обеда пришла на гулянку в деревню Выморская, молодежь уже плясала, вокруг столпилось много народу. Все были разряжены, бабы в новых юбках, кто в ситцевых, кто в шерстяных, в ярких шелковых платках, мужчины в праздничных пиджаках и фуражках, в свежесмазанных дегтем сапогах, немного подвыпившие и потому более разговорчивые и шумливые, чем обычно. Молодежь вся одета по-городскому. На девчатах богатые платья, шелк, бархат, шерсть, очень редко батистовый ситец, но почти все очень ярких цветов, ярко-зеленый бархат сочетается с какой-нибудь умопомрачительной вставкой, ярко-красное платье с яркой синей лентой в волосах. Прически тоже скверные: либо завиты и лохматые, либо завиты и уже успевшие потерять свой первоначальный вид головы, то есть остались жалкие смешные признаки завивки. Так же вместе с шикарным платьем видишь на ногах старые туфли и скверные чулки, это тоже не гармонирует с общим видом. Почти у всех в ушах серьги. У парней с костюмами дела обстоят несколько лучше, нет той безвкусицы и несоответствия. Обыкновенные пиджаки и фуражки, кэпи, ботинки и русские сапоги.
Девчата ходили по деревне, сцепившись под руки по пять-десять человек, парни — сзади или стояли кучками и смотрели, переговариваясь между собой, иногда проходили парочки или по несколько человек парней и девчат. Был там какой-то ларек, очевидно, частник продавал сладости, парни угощали девчат. В танцах и в таком слонянии по деревне и заключалось все гуляние молодежи. Танцуют здесь вальс, кадриль, польку, ту-степ, коханочку, падекатр, падеэспань, «коробочку» — конечно, на мотив «коробочки», «ночку» — на мотив песни «Ночка темная, боюся». Вальс танцуют в правую и левую сторону.
В то же время молодежь занимается танцами и флиртом «по-шуйски», заключающемся в плоских шутках, остротах местных сердцеедов, в хихиканьи девиц, томном опускании глаз. Родители и их старшие братья и сестры угощались в хатах, оттуда несется шум, гам, иной раз ругань. Некоторые почтенные отцы семейства, уже достаточно выпив, вышли на улицу и начали затевать бузу. Особенно старались кулаки. Кричали о своих неприятностях, вспоминали и передел земли, и малую хлебную норму, напали на одного парня за то, что он вывесил объявление о том, что Вознесение не празднуется (7).
Наиболее интересная жизнь молодежи в Шуе у девиц начинается с 15 лет, а у ребят с 16—17. В эти годы молодежь начинает чувствовать себя более взрослыми, здесь начинается ухаживание, начинается любовь, правда, девица в 15 лет развита физически больше, чем мальчишка в 17 лет, она уже начинает думать о замужестве и больше вращается в обществе более взрослых ребят, то есть таких, которые могли бы жениться, ну, 20—21 года. Ребята 16—17 лет, у которых впервые появляется чувство любви, получившие после первого раза удар от уважаемого человека, становятся самыми отчаянными.
Теперь молодежь живет более свободно, этим объясняется ранний выход замуж. У женщин 21-го года бывает 4—5 детей. Раньше выходили замуж позднее. Ребята и раньше, и теперь женятся примерно в 21—23 года.
Перед женитьбой парень начинает подыскивать девушку. Знакомство чаще происходит летом во время игр, танцев и вообще во время сходбищ, тем более в Шуе 17 деревень, в каждой бывает свой «престольный» главный праздник, и принято всем желающим сходиться в ту деревню, где бывает праздник. Молодежь особенно любит эти праздники, здесь свиданье молодежи всех деревень. Молодежь, идя на праздники, говорит: «Иду на игрище».
Во время танцев парень приглашает девушку танцевать, которая обязательно должна идти. Отказываться нельзя, хотя бы приглашающий ей не нравился. После танцев он приглашает ее гулять, тут она может идти и не идти. Если идет, значит, ей нравится этот парень.
Погуляв два вечера, парень и девушка выясняют, будут ли продолжать дальше. Если да, то ни он, ни она с другими идти гулять не должны. Если с чьей-либо стороны отступление от этого уговора, то другая сторона ревнует, чаще скрытно, но подыскивая случай отомстить. Ревнивый парень старается в пьяном виде побить соперника, девица наговаривает всякие дрязги на соперницу. Если измены нет, то продолжают гулять, и чем скорее свадьба, тем лучше, долгое гуляние кончается разрывом, чаще с последствием их гулянья. Чем чаще дочь меняет ухажеров, тем спокойнее родители.
Был случай. Пара гуляла два года, девушка стала беременной, но скрывала, затягивалась и когда было близко к родам, у нее стало кровотечение. Ее отправили в больницу, ребенок родился живым, прожил два месяца, а мать умерла во время родов.
Был случай. У одной девушки родился ребенок, над ней смеялись, ей не давали прохода. Тогда были приняты административные меры. Перед собранием граждан ребенка «октябрили», где были выступления против насмешек над подобными случаями. С тех пор к таким случаям относятся безразлично, но добрачных или внебрачных детей очень и очень мало. Честность женщины стоит на должной высоте (24).
Вечером в школе кино. Приехала кинопередвижка. В маленьком помещении школы набралось больше сотни людей. Невыносимо жарко. Шла картина «Синий пакет». Удивляться приходится, как только такие картины пускают в деревню. Грубая подделка под агитационную картину. Сам сюжет, если его разобрать, не только плох, но и вреден. Картина никому из крестьян не понравилась. Деревня вполне может разбираться, хороша картина или нет. Этого не поняло еще то учреждение, которое ведает этими делами (9).
Заговор (со слов Ю. Покровской)
«Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, из двери, из ворот, стану лицом к северу, стану кричать: «Триста лесов, триста бесов, триста главных дьяволов, снесите тоску и сухоту к рабу божьему (имя рек), чтобы он не мог без меня ни часу часовать, ни минуты миновать, все бы думал, тосковал обо мне, красной девице, об (имя рек).»
Поверье
Плевать на огонь считается неудобным.
Если крестьянин едет на лодке далеко, то он старается избежать того, чтобы кого-нибудь подвезти. Считается, если он подвезет, то случится несчастье.
Частушки
Ты моя любимая,
Свеча неугасимая,
Горела и растаяла,
Любила и оставила.
На столе стоит бутылка,
А в бутылке — виноград.
До свидания, мальчишки,
Уезжаю в Ленинград.
Не ходите, девки, замуж,
Замужем худая жизнь,
На беседу муж не пустит,
Скажет: «Живо спать ложись»
(13).Свеча неугасимая,
Горела и растаяла,
Любила и оставила.
На столе стоит бутылка,
А в бутылке — виноград.
До свидания, мальчишки,
Уезжаю в Ленинград.
Не ходите, девки, замуж,
Замужем худая жизнь,
На беседу муж не пустит,
Скажет: «Живо спать ложись»
14 июня
После десяти часов утра отправился в амбулаторию. В приемной комнате среди крестьян находилось два парня, побитые во время праздника. Женщины и частью мужчины горячо говорили, что нужно закрыть продажу водки в их селе. Почти ежегодно во время больших праздников, кричала одна женщина, наши мужья и дети закупают водку на порядочные суммы денег, растрата которых очень ощутительно отражается после праздника на состоянии хозяйства. И кроме того, говорила она, есть такие крестьяне, которые во время пьяного состояния бьют своих детей и жен.
Пошел за молоком на молочный завод, находящийся в ведении артели. Завод расположен на правом берегу реки Шуи у моста. Молоко приносится населением от каждого хозяйства. Вечером приходят женщины и мужчины на завод с молоком. Молоко вымеряется особою меркою, потом испытывают его качество лакометром и сливают в бидоны. После чего приемщик записывает в книжку. Сбывают полученное молоко в Петрозаводск и набирают в день 500—800 литров и платят крестьянам по 23 копейки за литр (32).
Был в сельскохозяйственной артели в деревни Лембачево. Беседовал с колхозником Никоновым. Это середняк, дом его одноэтажный, с высокими окнами, окна без резных наличников, под одной крышей с домом сарай и двор. Около дома строится сарай на 40 голов скота (холмогорских коров), которЫй скоро получат колхозники. В доме чистота, в левом углу от двери чистая, хорошо выбеленная печка, в противоположном углу икона с обвешанным с трех сторон полотенцем. Семья ужинала. Было 9 часов вечера. Стол одной стороной приставлен к стене. У широкой части стола сидел хозяин, по другую сторону сидела хозяйка. Противоположную хозяину широкую сторону занимали: дочь 19 лет, два сына, 14 и 15 лет. Хозяйка разливала чай и резала хлеб и калитки.
В колхозе пять семейств, выделилась беднота, и поэтому все остальные жители Лембачева под влиянием кулаков и зажиточных бранят колхозников, запугивают различными сплетнями, что у колхозников отберут весь хлеб и другие продукты и потом будут выдавать в кооперативе по норме, злопыхательствуют по поводу того, что колхозникам достались лучшие земли, лучшие семена и т. д. Доходят до того, что направляют ребятишек, которые обзывают позорящей кличкой «коллективники». Злятся и бабы по поводу того, что у колхозников хорошая картошка, от них перенимают ребятишки, угрожают колхозникам: «Картошкой подавитесь, разорвитесь, раздеритесь».
Работают сейчас очень много, с четырех утра до девяти вечера. «Мужчины ладят между собой, разве матюгнется при работе, вот бабы, те сговориться не могут», — говорит Никонов. Одна баба все время пилит мужа за то, что тот вступил в колхоз, негодует по поводу того, что надо все самой работать, нельзя кого-нибудь нанять.
Никонов рассказал: когда-то очень давно к Лембачеву приплыла икона (деревянная). Ее подобрал один святой или богач и снес к попу. С тех пор в Лембачеве построена часовенка и на четвертой неделе после пасхи в среду празднуется каждый год праздник «преполовенный». О празднике «преполовения» некоторые говорят, что название произошло от времени празднования (на половине между Троицей и Пасхой).
Никонов рассказал обычай выгона коровы. В день выгона хозяйка стоит с иконой Георгия Победоносца, в которую вставлена свечка, полученная в великий четверг: с этой свечкой хозяйка должна была стоять три праздника в церкви. Скот выгоняют вербой. Если хозяйка не знает заговоров при обходе коровы с иконой, то зовет старуху, знающую эти заговоры (9).
При посещении деревни Лембачево беседовали с 70-летней старухой и ее дочерью Диановой. Старуха оказалась передовой женщиной, не верит ни в баенных, ни в домовых, ни в леших, точно также не верит и в различные гадания: «Все это попусту». Теперь она мало ходит в церковь, очень редко, сказала, что раньше в Погосте праздновалось двенадцать престольных праздников, а теперь ни одного, и это ее нисколько не трогает.
Ее дочка рассказывала об обычае нанимать пастухов. Здесь ни один крестьянин не пойдет в пастухи, ибо это считается очень постыдным, и поэтому в пастухи нанимаются чужие. Из обрядов, совершаемый при выгоне скота, рассказали следующее. Под Егорьев день хозяйка один раз обходит двор и дом с колоколом. В самый Егорьев день точно также обходит, только три раза, и скот выгоняют не обязательно в Его-рий, а зависит от желания хозяев. Весной, но не обязательно в Егорий, служат в поле молебен, после чего скот прогоняют через специально сделанные ворота. Скот выгонять не рекомендуется босой и так же босой нельзя ходить в хлев, почему это делается, не знают.
При начале жнитвы пекут «начинальный» пирог, после окончания — «отжинальный», или «кончинный». Перед началом сенокоса пекут пряжинный пирог из тонко скатанного теста с кашей или толокном в середине.
Из похоронных обрядов сообщили, что после возвращения с похорон, чтобы не бояться покойника, надо посмотреть в подпол.
На вопрос, как раньше водили хороводы, дочка старухи рассказала: собирались девушки, обычно принаряженные, стараясь в первый раз попасть в хоровод в новом платье, пели песни, обычно в хоровод пускали девиц не моложе 17-ти лет, затем приходили парни, выбирали ту, которая нравилась, и парами уходили гулять.
Затем говорила, как иногда раньше, а теперь очень редко, браки совершались, что невеста и жених совсем не знали друг друга и даже ни разу не виделись. Недавно был, по ее словам, такой факт. Он жил в городе, видимо, кто-то посоветовал жениться именно на этой девушке. Он сделал запрос с посылкой своей фотографии. Получив согласие, приехал, в тот же пень поженились и теперь очень счастливы.
Добрачный ребенок у девушки считается позором и клеймит эту девушку, но такие случаи есть, особенно за последние годы (2).
Кражи здесь встречаются чрезвычайно редко. Нет обычных мелких краж между чужими дворами, не слышно давно уже о крупных ограблениях. Старик Лянгин из Тимонинской говорит, что раньше никаких краж не было совершенно, лишь в голодные годы стали случаться кражи, но после разрухи кражи снова замолкли. С 1922 по 1927 год крестьяне жили очень хорошо и поэтому не было надобности красть что-либо у соседа или у какого-нибудь другого крестьянина. Василий Лобанов говорит, что в эти годы крестьяне жили гораздо лучше, чем до войны, а вот теперь опять стали затруднения с продуктами. Выдают продукты по определенной норме, часто бывают злоупотребления. Много личных обид. Нужно сказать, что население Шуи живет все-таки лучше, чем крестьяне в средних губерниях.
В Шуе высокая рождаемость, но и высокая смертность детей. Несмотря на высокий культурный уровень здешнего крестьянства, на чистоту и опрятность, царившую в каждом доме, ежегодно умирает от различных заболеваний порядочное количество детей. Много умирает от поноса, брюшного тифа, легочных заболеваний. В отношении лечения здесь условия довольно хорошие, есть хорошая для деревни амбулатория. Нельзя сравнить грязную, тесную, прокопченную избу крестьянина средних губерний, где дети целый день зимой живут вместе с теленком, овцами, роясь в их выделениях, чуть ли не спят вместе со скотом, живя зимой в невероятно тяжелых условиях. В Шуе этого нет ничего. Изба просторная, чистая и зимой достаточно теплая, уход за ребятами, как я заметил, здесь гораздо лучше. Казалось бы, что дети должны выживать и расти, но оказывается, здесь смертность детей очень высокая. Факт трудно объяснимый. Вместе с тем высокая рождаемость. Среди здешнего населения трудно найти высоких сильных парней, «первых парней» в деревне по силе. Трудно встретить, а пожалуй и невозможно, крестьян, обладающих большой силой, способных «поднять лошадь на себя и тащить». Здесь не слышно таких. Очень мало высокого роста, почти все крестьяне среднего роста. Население по физическому типу очень незаметно, порой хилое, слабое. Тридцать процентов болеют легочными болезнями. Факт совершенно необъяснимый. Живет крестьянство хорошо, все условия жизни позволяют думать, что крестьяне здоровы, а на деле оказывается наоборот. Зато кожными болезнями болеет незначительная часть населения. В этом отношении здесь очень хорошо дело. Только три процента больны венерическими болезнями. Когда разговариваешь со стариками, то часто слышишь от них, что раньше крестьяне здесь были гораздо сильней и здоровей, чем теперь. Ну, старики, положим, всегда и везде так говорят.
Услышал от Федора Павловича Мошина из деревни Сагарва такой рассказ. В прошлых годах (года три тому назад) одна старуха из Ивановской пошла в баню мыться. Крестьяне знали, что она колдует, водится с нечистой силой, знает заговоры от всяких болезней. На другой день она в страшно возбужденном состоянии бегала по улицам, часто спрашивала у прохожих, не видели ли они креста, который она оставила в бане. Оказалось, что крестьянин-старик с целью взять на себя силу этого креста утащил его. У него, конечно, не вышло, а старуха с тех пор перестала колдовать.
Нужно сказать, что в Шуе население гораздо культурнее и грамотнее, чем в среднерусских деревнях. По словам учителя Печорина, грамотность среди крестьян Шуи достигает 85 процентов.
Избы здесь очень высокие, встречаются очень часто двухэтажные. Общий вид села довольно скучный, унылый, впрочем, и окружающая природа гармонирует с серым фоном села. Каменистые глинистые поля, редкие перелески, лишь вдали зеленеют леса, да несколько разнообразит местность широкая Шуя. Не редкостью здесь будет встретить на улице или в поле сани, нагруженные сохами, боронами. По грязной летней дороге их везет худая от зимней бескормицы деревенская кляча. После крестьяне разъяснили мне, что везти в поле соху, борону гораздо лучше и удобнее на санях, потому что телега после проезда по каменистому, изрытому и в некоторых местах грязному глинистому полю быстро портится.
Вечером поражает необычайная тишина на улице, нет ни одной песни, не пройдет ни одна компания молодежи. Хотя это же бывает и днем, нет шума, что часто бывает в каждой деревне средней полосы России. Все тихо и как-то мертво. Может быть, отпечаток Севера и здесь наложил свою руку. Теперь, правда, много парней ушло на допризывную подготовку. Этим можно объяснить тишину по вечерам. Но многие крестьяне говорят, что так всегда. Некоторые были изумлены нашим вопросам: «Почему у вас не слышно вечером песен?» Ответ всегда таков: «У нас всегда так было».
Архитектура изб в Шуе однородна. Дома у зажиточных крестьян сильно отличаются от изб бедняков. Дома у более состоятельных большей частью двухэтажные, сильно вытянутые назад. В задней части дома обычно сарай, в котором складывается на зиму сено, солома. Сарай тесно соединен с домом. Крыши покрыты черепицей или длинными тесаными досками. На втором этаже нередко встретишь балкон с искусной резьбой. Правда, на этот балкон никогда не ходят, но он хорошо гармонирует вместе с резными окнами. Очень часто попадается на балконе надпись, когда дом построен. Иногда красками, довольно аляповато, нарисованы лошади с таратайкой. Вход в избу всегда сбоку. За домом обычно небольшой кусок земли, тщательно обрабатываемый. Здесь сажают картофель, иногда капусту.
Полная противоположность дом бедняка. Всегда очень низкий, покосившийся набок, одноэтажный. Крыша в некоторых местах продырявленная. Задняя часть сарая часто бывает раскрыта. Через дорогу у реки у каждого дома стоит баня. I Особенно поражает взгляд отсутствие зелени перед домами. Редко торчит где-нибудь одинокая береза (9).
Пословица «У печки стоять, да руки не погреть» (13).
Народная медицина
Лечение красного родимого пятна. Его называют «вшивым пятном». Надо поймать вошь, наколоть на иголку и обвести ее несколько раз. Это пятно кругом начнет шелушиться и исчезнет.
Поверия (записаны от Каратяевой O.A.J
В святки ленточку закапывают в снег на улице. Если идет мужчина, то выскакивают на улицу и спрашивают его имя. Так будет называться ее муж.
Берут узелок с хлебом, сахаром, чаем, идут в хлев и говорят: «Дворовый хозяин с хозяюшкой, с няньками, с мамками, с верными служанками! Примите гостинцы от нас. Кормите, поите нашу скотину!» Узелок кладется в хлеву.
Когда корова возвращается к старому хозяину, то берут вицу и говорят: «Вот тебе раз, вот тебе два. Не ходи до чужого двора».
Масаева Наталья Алексеевна рассказала, что после венца невеста и жених долго молчат, и никто не хочет заговорить первым, так как заговоривший будет всю жизнь в подчиненном положении (25).
15 июня
Сегодня мы выехали с постановкой спектакля в карельскую деревню Намоево, в пятнадцати километрах от села Шуя. Ребята горели одним желанием побывать в этой деревне, так как там живут исключительно одни карелы. Говорят, что побывав в Карелии и не повидав коренных карел, никуда не годится.
В час дня выехали в Намоево. От Верховья мы, четырнадцать человек, сели на лодки и поехали. Дул юго-восточный ветер, поэтому на озере были порядочные волны. Некоторые товарищи никогда не ездили в лодках и при виде шумящих волн струсили.
Парус свистел и менял направление. Широкое Укшозеро, одетое в скалистые берега, на которых разбросаны кустарники и крупные сосны, представляло живописную картину. Намоево расположено на небольшом островке и состоит из 25 домов, расположенных в два ряда. По улице почти невозможно проехать. Груды камней, кучи бревен и дров, разбросанных хаотично. Сама деревня бедная, незавидные домишки, кулаков почти нет. Посредине деревни есть две часовни. Одна представляет из себя навес, а под навесом большой крест с изображением распятия, другая ничем не отличается от обыкновенных часовен. Перед спектаклем и после я имел несколько бесед с крестьянами об их жизни, чем они занимаются. Большинство занимается земледелием, но оно здесь поставлено из рук вон плохо. Каменистая почва не позволяет особенно развернуть земледелие, да и к тому же земли мало, говорят мне крестьяне. Пашут большинство сохами. Объясняют это тем, что из-за камней плугом трудно работать. Кооперации своей нет. Близко город, да и Шуйская кооперация близка, а если организовать свою, то она не оправдывает из-за малочисленности домов, так объясняли крестьяне, но я думаю противоположное. Вернее, там нет инициаторов, а крестьяне на это дело смотрят сквозь пальцы. Сельскохозяйственной кооперации тоже нет, а Шуйское сельскохозяйственное кредитное товарищество мало оказывает помощи, так как оно само еще не совсем сильно. Кроме того, целый ряд дефектов Шуйской кооперации (сельскохозяйственное кредитное товарищество), по словам крестьян, бьют ее в глазах населения, как то: картофель семенной опоздал к севу, да и по качеству плохой, мелкий, гнилой и дорогой, 2 рубля 60 копеек за пуд (1).
Говорят карелы деревни Намоево на двух языках, на русском и карельском. Внешность карельской деревни Намоево почти ничем не отличается от чисто русской, села Шуи. Но само население отличается, антропологическая разновидность при большом наблюдении очевидна. Особенно лицо — у карел резко выступают скулы, нос не совсем прямой. Взаимоотношения карел с русскими хорошие, очень часты случаи женитьбы на карелке и выход замуж за русского и наоборот, что способствует весьма близкому общению культур. Например, дети в таких семьях с малых лет знают два языка и оба, выходит, родные. Переносятся обычаи и обряды от одной народности к другой. Встречала нескольких крестьян, разговаривающих на трех языках: русском, карельском и финском (29).
Карелы очень чисто говорят на русском языке, хотя очень часто переговариваются между собой на карельском языке. Нужно отметить развитость карельских детей, которые при обращении к ним не опускали глаз, как в Шуе, и охотно отвечали на предлагаемые им вопросы, временами совещаясь между собой на карельском языке (33).
Возвращаясь из Намоева на заре, встретила пастуха, сзывающего стадо. Пастух молодой, из Архангельской губернии, работает здесь по найму. Получает за лето 350 рублей. Обедает по очереди у всех хозяев коров. Сзывает стадо рожком. Каждая хозяйка, услышав его, выгоняет корову. Мелодия очень примитивная, каждый раз повторяющаяся, но слушать ее большое удовольствие. Звук чистый, не очень низкий, бархатистый, довольно мягкий. Рожок сделан из двух выдолбленных продолговатых дощечек осины. Дощечки эти складываются и обверчены сверху лубком.
Разговаривала со старым пастухом Баянным. Он теперь не < пасет. Осуждает и пренебрежительно относится к молодым пастухам, работающим «без отпусков». По его мнению, они плохие пастухи, со стадом «без отпуска» справиться невозможно, потому коровы теперь и не приходят домой по три-четыре дня. Он пас с книгой, называемой «отпуском». Книга эта состоит из примет, заговоров, которые составлялись каким-нибудь старым и мудрым стариком. Книга эта обязательно должна быть рукописной. Печатная не действует. Для того, чтобы «отпуск» стал действовать, нужно, чтобы его прочитал сам пастух или кто-нибудь ему прочитал, если пастух неграмотный. Книга эта покупается, продавший ее теряет силу, которая переходит к купившему. Сила над стадом получается следующим образом: пастух берет «отпуск», сгоняет стадо где-нибудь в поле и, если он грамотный, читая, обходит все стадо три раза. Если пастух неграмотный, то впереди идет чтец, читающий «отпуск», а сзади пастух. После этого пастух забирает «отпуск» и несет его в лес, где зарывает в чаще или подкладывает под камень так, чтобы никто не видел. С этих пор «отпуск» в силе. Если кто-нибудь «отпуск» украдет или его сгрызут мыши, то пастуха обязательно загрызет медведь. Все силы злые освобождаются и направляются против пастуха. Лет пятнадцать тому назад у одного пастуха украли мальчишки «отпуск». В тот же день он пошел зачем-то в лес и там его задрал медведь. С пастухом раньше считались, его побаивались, так как знали, сила пастуха в его «отпуске». Если пастуха обидит хозяин коровы, то он, чтобы отомстить ему, портит его коров, отводит молоко или делает так, чтобы корову обидевшего хозяина задрал медведь. Для этого он идет и отрывает отпуск. При этом ошибки никогда не происходит, задирается обязательно корова обидчика (4).
Вечером 15 июня пошла на девишник. Свадьба должна быть в воскресенье. Семья невесты, очевидно, зажиточная, дом большой и на вид богатый. Подошли к дому, перед ним гуляют девушки в светлых платьях. Входим внутрь дома, в первой комнате на скамейках сидят женщины и разговаривают. В следующей комнате, более нарядной, в большом углу стоит стол, над ним горит керосиновая лампа и довольно тускло освещает сидящее за столом общество. За столом сидят приглашенные. Жених и невеста сидят рядом. Невеста в городском бархатном платье, в прическе с кудельками, жених — в костюме. Рядом с невестой сидит ее сестра и угощает: «Пейте, девочки, пейте». Кругом стола стоят не приглашенные, пришедшие посмотреть невесту. Из задней комнаты все время передают подносы с чаем. Стол уставлен печеньем, конфетами и прочим. Стоит гул от разговоров. Невеста и жених чокаются с пьющими. Так как жених городской, то и свадьба празднуется не по старине, и песни поют не старинные, свадебные, а такие, как придется, например, «кирпичики». После пения жених и невеста уходят, и гости высыпают на улицу, где начинаются танцы под аккомпанемент гармошки. Танцуют кадриль, «ланцы» и вальс.
Песни на девишнике пели следующие (записано со слов Елены Григорьевны Ульяновой, 20 лет)
Зачем я тебя полюбила
И душу тебе отдала?
На свете я все позабыла
И счастья с тобой не нашла.
Сегодня у нас воскресенье,
Мой милый ко мне не пришел.
Сыграйте, подруги, разлуку,
Мой милый другую нашел.
Не шейте мне белого платья,
Оно мне теперь не к венцу,
А сшейте мне желтого цвета,
Я с милым в разлуке живу.
Любила я розы полевые,
Любила я их поливать,
Любила я глазки голубые,
Любила я их завлекать.
Послушайте, добрые люди,
Что сделал злодей надо мной.
Он сорвал из розы цветочек
И бросил, стоптал под ногой.
Зачем же ты топчешь ногами
Невинную душу мою?
Будешь ты проклят словами,
Злодей, за измену свою.
И душу тебе отдала?
На свете я все позабыла
И счастья с тобой не нашла.
Сегодня у нас воскресенье,
Мой милый ко мне не пришел.
Сыграйте, подруги, разлуку,
Мой милый другую нашел.
Не шейте мне белого платья,
Оно мне теперь не к венцу,
А сшейте мне желтого цвета,
Я с милым в разлуке живу.
Любила я розы полевые,
Любила я их поливать,
Любила я глазки голубые,
Любила я их завлекать.
Послушайте, добрые люди,
Что сделал злодей надо мной.
Он сорвал из розы цветочек
И бросил, стоптал под ногой.
Зачем же ты топчешь ногами
Невинную душу мою?
Будешь ты проклят словами,
Злодей, за измену свою.
Сегодня я, милый, с тобою, А завтра не будет меня, А завтра я лягу в могилу, Могила разлучит меня. Мой гроб опущали в могилу, И все удалилися прочь, Лишь только луна одиноко Светила всю темную ночь (15).
Когда невесту просватают, то перед приездом гостей невесту моют в бане. Баню топят девушки, а потом ближняя, коренная подруга идет и голосом зовет подругу:
Ты пожалуй-ка пожалуйста,
Моя подруженька любимая,
Моя подруженька премилая,
В тепло-парную баненку,
В тепло-парную да не в угарную.
Моя подруженька любимая,
Моя подруженька премилая,
В тепло-парную баненку,
В тепло-парную да не в угарную.
В ответ невеста благодарит ее, затем девушки берут невесту под руки и ведут в баню. В бане моет невесту тетка, а за баней собираются ребята и девчата, поют веселые песни и пьют вино (24).
Акулина Горева, 80 лет, из деревни Тимонинская, рассказывает, что в «досюльное время» не спрашивали, хочешь ли идти за парня или нет, все равно выдают и потому очень много плакали голосом. Например, девица истопила для невесты баню, приходит к невесте и причитает:
Сторонитесь, люди добрые,
Сторонитесь, православные,
Дайте местечка немножечко,
А одну тонкую тесиночку.
Чтоб она не гнулась, не ломилась
Подо мной да красной девицей,
И тонка как шелковиночка,
И легка как бисериночка.
Не про вас я баню топила,
Не про вас я воду грела,
Через три поля я бегала
И сорвала три цветочка,
Тремя цветочками баню грела.
Желанная жалостливая моя матушка,
Дай-ко мне сорочиньку,
Которую я вышивала
В ночь Христовую Ивановскую
И рождественскую.
Как поехал злодей
Чужой чуженец чуженит,
Он давал мне злата-серебра,
Он давал мне на кофту
Парчи да парчевничек
Штофу да наштофничек
(5).Сторонитесь, православные,
Дайте местечка немножечко,
А одну тонкую тесиночку.
Чтоб она не гнулась, не ломилась
Подо мной да красной девицей,
И тонка как шелковиночка,
И легка как бисериночка.
Не про вас я баню топила,
Не про вас я воду грела,
Через три поля я бегала
И сорвала три цветочка,
Тремя цветочками баню грела.
Желанная жалостливая моя матушка,
Дай-ко мне сорочиньку,
Которую я вышивала
В ночь Христовую Ивановскую
И рождественскую.
Как поехал злодей
Чужой чуженец чуженит,
Он давал мне злата-серебра,
Он давал мне на кофту
Парчи да парчевничек
Штофу да наштофничек
Приметы
Накануне Иванова дня копают цветы «Иван да Марья» и бросают в воду — чей цветок утонет, тот в этом году умрет, а чей всплывет, тот жить будет.
Накануне Нового года существует обычай: прятать по углам вещи: повойник, ленту, хлеб, валек. Во время прятания отгадывающий выходит за двери, затем он или больше всего она, должны придти и поклониться одному из углов, где будет одна из положенных вещей.
Если поклонится ленте — останется в девицах.
Если поклонится вальку — сваты будут.
Если поклонится повойнику — замуж выйдет в этом году.
Если поклонится хлебу — останется у отца на хлебах.
Если невеста хочет выбрать жениха, то садится под столом (в святки), полагает на стол мякушку хлеба и ножик, двери оставляет открытыми и говорит: «Суженый-ряженый, приходи хлеба резать». Когда сидят под столом, волосы распущены, для чего, она не знает, как объяснить (29).
Частушки
Намоевские мальчишки
Просто кашей давятся,
Целоваться не умеют,
Сватать собираются.
Я рябая, ты рябой,
Поцелуемся с тобой.
Пусть люди дивуются,
Как рябы целуются.
Милый мой, милый мой,
Я косая, ты кривой
(7, 14).Просто кашей давятся,
Целоваться не умеют,
Сватать собираются.
Я рябая, ты рябой,
Поцелуемся с тобой.
Пусть люди дивуются,
Как рябы целуются.
Милый мой, милый мой,
Я косая, ты кривой
16 ИЮНЯ
Погода — солнце. Присутствовала на делегатском собрании. Официально собрание не состоялось, так как явилось мало делегаток. Большинство присутствовало женщин не делегаток и два мужчины. Присутствовала как раз представительница Петрозаводска, приехавшая насчет организации детских яслей.
Беседовали долго по поводу открытия детских яслей. Все женщины единогласно высказались, чтобы открыть детские ясли во что бы то ни стало, а то с детьми трудно, а няни нанять не на что. С одними детскими яслями как будто бы покончено, а именно уже решено открыть в Верховье в деревне Плаксино, рассчитано не менее чем на 30 человек. Средства: во-первых, сами крестьяне согласны внести по 7 рублей плюс молоко, потом вносят местные организации (кооперация и т.д.), потом отпускают несколько в здравотделе.
Но крестьянки не удовлетворены одними яслями, решили обратиться еще раз к местным организациям, в Петрозаводский здравотдел, попросить студентов поставить несколько спектаклей в пользу яслей, а потом пойдут навстречу, конечно, и сами крестьяне. Но во что бы то ни стало вторые ясли — открыть (6).
Сегодня я все время расхаживала по деревне Ивановской и разговаривала с крестьянами. Одна из них рассказала мне, уж больно сыновья стали отделяться от родителей, и больше все по вине невесток. Между детьми и родителями устанавливаются враждебные отношения. Я была как-то в деревне Лажевщина. Там в одном доме живет отец с матерью и дочерью, которая хотя и живет в одной половине с ними, но питается совсем отдельно. Родители, имея три коровы, продают ей молоко только за деньги. Вражда у них заметна и для чужого глаза. Вот например, старики рассказали, что они живут бедно, а дочь, наоборот, рассказала, что он кулак и был раньше торговцем. На другой половине живет его сын, и вот они больше года, с тех пор как сын отделился, совершенно не разговаривают. И много можно встретить такого... (34).
У большинства домов в фасаде по шесть окон. Нередко дома встречаются двухэтажные, с богатым орнаментом на балконах, часто украшены богатой резьбой. Почти у каждого крестьянина такой же двор... Так что по внешнему облику строений почти невозможно отличить, к какой специальной группе относится тот или другой крестьянин. В тот же день мне пришлось зайти в один дом и что меня поразило, это необычайная чистота в избе.
В политическом и социально-экономическом отношении крестьянство Шуи является отнюдь не примером классовых противоречий в деревне. Здесь совсем редко и почти что незаметно срывается классовая подоплека кулачества. Их совсем мало. Преобладающая группа крестьянства — середняки. И острых классовых противоречий общественной жизни села Шуи не наблюдается (31).
Беседовал с председателем колхоза. Работа колхоза идет пока что нормально. Ранее в Шуе на землю обращали весьма мало внимания. Заработать хлеба было гораздо легче, чем достать из земли. Увезешь в город воз чего-нибудь, а привезешь воз хлеба. И тот, кто хотел заработать себе хлеба, всегда: имел возможность, и ранее «у нас нужды вовсе не было, а сейчас только появилась» (17).
Встретили сплавщика Амелькина Василия, 32 лет, который позвал к себе «побеседовать». Бедняк, земли имеет, но мало, да и ту не успевает обрабатывать. Имеет семью, состоящую из матери-старухи 76 лет, жены и двоих детей. Обстановка избы неважная. Стол, кровать, печка, на стенах портрет царя Александра Александровича с женой и картина, изображающая Афонскую гору. Разговорились со старухой, она верующая. Верит в нечистую силу и в людей, обладающих силой наговора. Леших, русалок и домовых, по ее мнению, у них нет, а есть «гнеток», который «гнетки гнетет». Появляется перед бедой и, если хочет кого выгнать из дому «перед выходом», по ее словам, «гнетет, рукой холодной проведет, сердце захолодает». Злые люди портят «молодых», одну испортили «по злу», она с ума сошла. Есть и такие, которые портят не со зла и ненадолго, на одну ночь. Такие наговоры отводятся, если угостить наговорщика.
Пост сейчас соблюдается мало, так как продуктов постных достать негде, рыба дорогая (4).
Ольга Амелькина, грамотная старуха из деревни Фофаново, рассказывала нам много интересных вещей. Рассказывала о колхозах. Она считает, что объединение даст хорошие результаты в работе, но только она не представляет, как смогут жить женщины. Ведь беспрестанные ссоры женщин приводят к раздорам и дележке не только чужих, но даже родной семьи.
Потом говорили о свадьбах. Раньше не уходили от мужей, хорошо или плохо им жилось. А теперь по-иному.
Разрублю я яблочко На четыре части, Выйду замуж семь раз При советской власти, — спела она нам частушку (18).
Был у Маланьи Николаевны (деревня Пустошь). Ей 90 лет. Она еще очень бодрая, ходит быстро, не сгорбившись. Вышла замуж за вдовца. 40 лет тому назад умер у нее муж. Она спела несколько песен.
По ее рассказу записал свадебный обряд, который совершался на ее свадьбе. Свадьба длилась неделю. Несчастливыми днями считаются суббота, среда и пятница.
Первый день. Отец и мать жениха приходят к родителям невесты и спрашивают, можно ли присылать сватов, а также справляются (при согласии), сколько будет подарков. Получив согласие, уходят. (Родня невесты четыре раза дарит родне жениха подарки).
Второй день. «Порода» жениха приходит сватать. Сватов угощают пряженцами, розанцами и прочим.
Третий день. Приходят невестины родственники к жениху с приказом.
Четвертый день. Сговор. Жениховая «порода» приходит к невесте, поют песни. Первый раз дарят подарки.
Пятый, шестой, седьмой день. Невеста ходит в баню мыться. Во время мытья ворожея стирает с неё ее пот, который кладут потом в чай жениху, чтобы он больше любил. Жених эти три дня ходит к невесте пить чай. В седьмой день перед венцом, перед тем как ехать в дом к невесте, «порода» жениха присаживается за стол, немного поедят (обязательно) и кладут жениху на тарелку деньги — «помочь жениху». Затем едут в дом к невесте. У невесты за столом дарят подарки во второй раз. На свадьбе Натальи Алексеевны свекру подарили рубаху кумачовую и полотенце, свекрови — шерстяное платье и сорочку, всем остальным мужчинам по рубашке. Теткам, со стороны жениха, — десять аршин материала на платье. Сестрам жениха — семь аршин на сарафан.
После «стола» сват связывает концы скатерти с остатками еды, говоря: «Концы не хватают». Ему дают деньги, после этого все едут в церковь.
После венца приезжают в дом к жениху. Свекровь встречает молодых на крыльце в вывернутом шерстью тулупе и бросает в молодых жито. После венца на голове у невесты подвязывают шелковую цветную косынку. Затем молодые моются (лицо), садятся вместе, смотря в зеркало, спрашивают друг Друга: «Кто это?», и невеста отвечает: «Это (например) Иван Васильевич», а жених: «Это Наталья Алексеевна». Потом молодые идут на постель. Шафера в это время подкладывают под постель поленья дров, их одаривают и не вынимают дрова и оставляют молодых одних. На другой день после того, как молодые встанут, едут к невестиной «породе» на яичницу. Яичницу подают после всех блюд. Жених делает в яичнице луночку, наливает в луночку масло и бросает горшок с яичницей в стену, благодаря родителей за то, что они сохранили невесту «честной». Невеста во время этой церемонии не присутствует, ей стыдно (20).
Со слов Дьяконовой Надежды Ильинишны, 16 лет, из деревни Фофаново, записал «песню за столом у невесты»:
Подул осенний ветер в поле,
Повяли пышные цветы.
Прощай, прощай, девичья воля,
На век, на век умчалась ты.
Не буду русою косою
В толпе народа щеголять,
В кругу с веселыми подругами
Не буду песен петь, гулять.
Не придут милые подруги
Ко мне веселою толпой,
Не постучат в окно светлицы,
Не позовут гулять с собой.
Вот пела Аня молодая,
Сидя с работой у окна,
Девичью волю вспоминая,
Супругу верная жена
(14).Повяли пышные цветы.
Прощай, прощай, девичья воля,
На век, на век умчалась ты.
Не буду русою косою
В толпе народа щеголять,
В кругу с веселыми подругами
Не буду песен петь, гулять.
Не придут милые подруги
Ко мне веселою толпой,
Не постучат в окно светлицы,
Не позовут гулять с собой.
Вот пела Аня молодая,
Сидя с работой у окна,
Девичью волю вспоминая,
Супругу верная жена
Целый день пробыла на свадьбе. Народу было много, н все были так увлечены пиром, песнями и танцами, что до биться от них чего-либо очень трудно. Разговаривала там с стариком Федоркиным. Это зажиточный мужик, живет с же ной, у него прекрасный дом, хорошие земледельческие орудия, имеет несколько плугов (что является редкостью здесь где большинство пашет матушкой-сохой), хороший скот, двух лошадей. Был в деревне Лембачево передел земли, у нег клевера третьегодные, а по новому плану выходит, что эти клевера от него отбирают. Ну, что у трезвого на уме, у пьяного на языке, так и у него. Просил помочь ему опротестовать против этого, грозил, что задержит утверждение плана, доведет до Москвы и найдет на агронома и землемера управу.
Приметы
Если овцы в деревне сбегаются в кучу и начинают кричать — значит, будет дождь.
Если птицы низко летают, особенно ласточки, — будет дождь.
Если воробьи в пыли купаются — тоже будет дождь.
Когда покупают новых коров и приводят на двор, хозяйка встречает их и, как только корова ступит передними ногами во двор, нужно взять эти следы и перебросить их через корову. Это проделывает хозяйка, говоря при этом: «Тут твой двор, тут твоя земля и знай одну меня». Это делается для того, чтобы корова ходила домой и знала хозяев.
Перед выпуском коров весной хозяйка берет от каждой коровы шерсти и печет пресный колоб, запекая в него шерсть. Потом этот колоб по кусочку скармливают коровам. Это для того, чтобы коровы жили дружно и ходили вместе домой.
Поговорки, сказанные Василием Ефремовым
При тебе — за тебя, без тебя — на тебя.
Бог небо и землю сотворил, а черт — Олонецкую губернию.
Артельный котел гуще кипит (7).
17 июня
Пошли в деревню Куняково и зашли к знакомому старику Александру Васильевичу Федоркину. Разговор все больше вертелся вокруг его плохого житья. Он 45 лет работал на сплаве и приобрел ревматизм ног. Теперь он хлопочет о пенсии, но пенсии ему не дают, потому что у него имеется сын, у которого он живет, имеющий трех коров и две лошади. Сын этот работает сейчас на сплаве, а его жена работает на прокладке шоссейной дороги. Мы решили отправиться туда в расчете, что сможем записать песни, которые поются во время работы.
Когда мы пришли туда, то увидели 15—16 работающих женщин, часть из них рыла канаву, часть разравнивала песок на готовой дороге. Песен не было слышно. Нам объяснили это тем, что сейчас (три часа) все уже устали, песни поют обыкновенно до обеда. Работают восемь часов. Приходят часов в восемь-девять, с 12 до 13 обед, в 17 конец работы. Платят рубль 20 копеек, некоторым дороже. На работу идут очень многие, так как деньги нужны. Работать разрешается с 18 лет, но мы видели одну 16-летнюю девушку, которой разрешили работать после специальной просьбы, так как у нее больной отец. Изредка начиналось пение, в котором очень трудно было разобрать отдельные слова. Слышала некоторые поговорки, которые сказали во время работы:
Нашего горя не перегоревать. Зараз только помирают (15).
В деревне Лембачево был у Александра Андреевича Устинова. От него узнал, что раньше в Шуе было два колдуна: Кольцов, колдовавший «по-черному», и Изотов, «белый» колдун, призывавший на помощь Бога. Последний для того чтобы узнать, откуда пришла беда, клал в стакан с водою крест с шеи своего клиента и говорил, откуда пришло к этому человеку несчастье. Оба колдуна, Кольцов и Изотов, умерли и были похоронены по-церковному (20). На Погосте, самом старом месте Шуи, в деревне Ивановская, имеются две церкви, деревянные, стоящие рядом. Церкви расположены на кладбище. Одна церковь старинная, с большим количеством куполов, расположенных вокруг центрального купола — большого. В зимнее время в церкви служб не бывает, начинает работать с Троицы (купол называется кумполом). Другая церковь — новая, построена недавно на месте старой, снесенной. Напротив церкви находится изба-читальня. Недалеко - сельсовет. За Пустошью, около трех сосен, имеется старинное кладбище. Говорят, что там хоронили убийц. Учитель Покровский уверен, что это кладбище — помещичье. Большинством подтверждается, что это кладбище помещичье (4).
Раньше некоторые колдуны Шуи постоянно держали в избе огонь. Это объясняется тем, что без огня нечистые постоянно просят у колдуна работы, с огнем они боятся входить в избу.
Не так давно один из колдунов Кольцов мог показаться всякому желающему нечистых. Для этого достаточно было встать Кольцову на левую ногу (33).
Обряды с новорожденным ребенком
Родившегося ребенка на следующие сутки несут в баню парить. Парят веником три дня подряд. Затем ребенка крестят. Крестины бывают дома, приносят купель и приглашают священника. Когда ребенка окрестят, тут же на шею надевают крест, а на следующий день или в этот же день к вечеру какая-нибудь бабушка к кресту ребенка привязывает узелок. Узелок шьется из какого угодно материала в виде сумочки. В сумочку кладется ртуть в гусином или курином пере.
Этот узелок привязывают для того, чтоб к ребенку не приставала нечисть. Кроме этого в зыбку под голову ребенка кладется комелек веника, которым его парили первые три дня. Комелек лежит до тех пор, пока ребенок не станет большим, то есть когда ему уже зыбка не нужна. Этот комелек кладется для того, чтобы к нему не приставал дурной глаз (24).
Беседовала с крестьянками деревни Куняково. На обратном пути встретила женщину, которая с большим трудом копает глину в болотистом месте для постройки печки, а муж рядом же сидит на телеге и ждет, когда она накопает полный ящик (6).
Отучают оригинально ребенка сосать грудь у матери. Для этого ребенка поддерживают на руках по одну сторону порога, в то время как его мать находится по другую сторону его. Мать держит при этом в руке корку от булки и, протягивая ее ребенку, приговаривает: «Как эта корочка отстала от мякушки, так бы и младенец отстал от груди (14).
Маланья рассказывала про Крещение. На Крещение стоят всегда сильные морозы. Но несмотря на это публика собирается на реке. Делают прорубь. Священник опускает крест, читает молитву, кадит. В это время смельчаки снимают верхнюю одежду и становятся на соломе перед прорубью. После освещения воды бросаются в воду, причем их заранее завязывают за пояс полотенцем. Опускаются несколько раз в воду, потом бегут звонить на колокольню в колокола (18).
Против Егорьева дня женщины вечером вокруг дома обходят с колокольчиком и звонят, а потом приходят домой, ни с кем не разговаривают и тихо ложатся спать. Это делается! для того, чтобы был скот сохранен летом от медведя и болезней.
В свадьбу на второй день, когда гостят у невесты, то зятю новому подают яичницу. Он ее месит и бросает в потолок так, чтобы когда она разобьется, то попала на голову теще.
А в пасху, когда молодые придут в гости в первый год, то теща должна дать зятю 50—60—70—100 штук яиц, а которая теща не даст, то зять сердится и бывают скандалы.
На второй день после брачной ночи молодые должны идти в баню. И вот когда они находятся в бане, то соседи таскают в предбанник горшки, бутылки и там бьют, стучат в заслонку.
А когда девица выходит замуж, то должна обязательно взять в приданое корову, овцу и курицу.
Есть странное название одежды. Например, хороший костюм называется «чихательный» (5).
Народная медицина
Лечение бородавок
Чтобы вывести бородавки, нужно взять шерстяную нитку и за спиной завязать на ней столько узелков, сколько бородавок. Потом эту нитку зарывают в навоз: «Как гниет эта нитка, так чтобы сохли мои бородавки».
Лечение чирьев
У кого есть чирьи, нужно четвертым пальцем правой руки поводить вокруг сучка в стене, приговаривая: «Как в стене сук сохнет, так у рабы божией (имя) скорбная болезнь сохнет. Отныне, вовеки. Аминь». Так проделать три раза около трех сучков.
Живот лечат .
В Шуе этот способ называется «пуп тянуть». Когда человек надорвется, то у него тянут пуп. Больного кладут на пол на живот, развязывают все завязки на одежде, руки кладут по швам, больной вытягивается. Руками упираются в спину и большими пальцами оттягивают кожу на хребте так, чтобы она проскочила между пальцами и в хребте что-то треснуло. Тогда говорят, что пуп вытянули и считают, что живот проходит» (7).
В деревне Ивановская пошел искать Дмитрия Ивановича Воронина. Я слышал от Каратяева, что он лечит животных. Нашел старика на задворках у реки. Он ловил рыбу. Момент был очень удачным. Старик довольно неразговорчивый. Охотно говорил об охоте. Старик страстный охотник и только теперь из-за слабости перестал ходить на охоту, передав это дело сыну. А в прежнее время он говорит, что один на один ходил на медведя. «А теперь слаб я стал, руки уже не те да и глаз стал не такой» (9).
При посещении деревни Коловый остров были обнаружены на кладбище кресты, сделанные из консервных банок, которые имеются и в деревне Погост при церкви. Сама деревня Коловый остров не представляет что-либо особенное, находится на острове и является самой крайней и далеко расположенной от центра села, то есть от Погоста. Внешний вид ее очень сумрачный и серый, дома на вид старые и бедные. На обратном пути беседа со старухой Акулиной Ефимовной Горевой, ей с лишком 80 лет, как говорит, «сама не помню сколько лет». Рассказывала о чудотворной иконе, бывшей в доме соседнего крестьянина. Записано с ее слов: «Давно, еще в китайскую войну (какую войну она подразумевает под китайской, не знаю) одному солдату из их деревни снится сон: кто-то говорит, чтобы «взяли меня». Этот сон снится три раза подряд, и в третью ночь с той особенностью, что некто, кто с ним говорил, определенно указывал место под печкой. Под печкой солдаты нашли доску с колокольчиком, которая после «омовения» оказалась иконой Николая Чудотворца. На следующую ночь солдату снится опять вещий сон со словами: «Идите и несите, никто вам не помешает». Следуя этому вещему голосу, солдат с товарищем ушли в деревню. Никто их не задержал. Пришедши в деревню, сделали иконостас и с тех пор началось всеобщее поклонение этой иконе. Поклонение было до тех пор, пока теперешним жителем этого дома несколько лет тому назад она не была сдана в местную церковь. И несмотря на пророчества религиозных людей, что Николай Чудотворец возвратится обратно, он до сих пор этого не сделал».
Эта же старуха рассказала о засветившейся на ее глазах свече перед этой иконой. Дело было так (со слов старухи). Всеобщее поклонение этой иконе давало большие деньги хозяевам, но хозяйке показалось мало этого, она отправила детей со стариком к соседям, а сама пошла в услужение к архиерею. Раз под вечер бабка Акулина, тогда молодая женщина, увидела, что в запертом доме соседей горит свеча и ходит какая-то тень. Когда открыли дом, то оказалось, что «мирская свеча» горит. Хозяйке же в эту же ночь снится сон: к ней приходит Чудотворец и говорит: «Я поил, кормил тебя, а ты ушла, если сегодня не пойдешь домой, то без рук и без ног будешь». Послушав Чудотворца, она пошла домой.
Со слов таких же старых людей, как и она, и которым она верит, эта бабка рассказывала, как старых людей переделывали в молодых. Один кузнец работал с чертом, и черт ему помогал. Сперва старика клали в воду, затем в огонь, сжигали, и оттуда он выходил молодым. Но вдруг черт покинул кузнеца, и кузнец сжег старика.
Затем рассказывала с большой неохотой песнь «О человеке Алексее Божием», отговариваясь тем, что сейчас не пост и рассказывать ее нельзя. Начинается она так — некоторые выдержки дословно:
«Как у князя Ефимьина не было ни сына, ни дочери. Бог посылает им сына, и княгиня «родила в строчное время» и «назвали его человеком Алексеем Божиим». Когда ему исполнилось 18 лет, стали родители его женить, «выбрали ему жену из рода княжьего». Сразу же после свадьбы Алексей, человек Божий, отдал «обрученной княгине» пояс и перстень и ушел. Пришел к морю и стал просить корабельщиков, чтобы они взяли его с собой. Они ему в ответ: «Если бы ты был солдатский сын, то мы бы тебя взяли, а ты княжеский сын и нам не ровня». Но обещав корабельщикам подчиняться, был принят ими на корабль. Прошло 60 лет, возвратился Алексей «к отцу, к матери», не сказав своего имени, будто бы посланный от их сына, и просил поместить его под крыльцо жить. Через несколько лет странник умер, «оставив на грудях записку — это ваш муж и ваш сын». Про похоронные обряды эта старуха сообщила, что у них покойников моет особая мыльщица, читает же девочка, иногда мальчик. Под голову покойнику кладут две подушки, иногда под ноги третью, зачем это делается, не знает.
Кушанья на поминках: кокачи гороховые, калитки из ржаного пресного теста с толокном или с кашей, колобы с толокном, кутья и кисель.
В посту употребляют щейницу — очень жидкий суп из гороха. В перелом поста, так называемое средокрестение, пекут мякушки — круглые хлебцы из теста с крестом и дарят их родственникам, обычно это делают дети и получают взамен деньги.
Поговорки и приметы, сказанные старухой
«В понедельник баянку топила, во вторник в баянке мылась, в среду голову чесала, в четверг с похмелья пролежала». «Пой песню, пока лоб треснет». «В Благовещенье тепло, будет тепло весной». «На Алексея, человека Божиего, ключи закипают». «Егорий с водой, Микола с травой». «На Егорий лист в полушку, на Успенье хлеб в кадушку» (2).
18 июня
Собрание в деревне Вонжинская. Собралось 17 человек, 10 женщин. Высказывались также о коллективизации. Отмечали главным образом мелкие и бытовые недостатки колхоза. «А как же быть, если у меня мало работников и семья большая, а у другого много работников, а семья маленькая?» «А бабам не ужиться в колхозе» и пр. (17).
Ходила в деревню Куняково, беседовала с крестьянином Федоркиным. Старику 70 лет. Имеет женатого сына и внучку. Имеется земля, какое количество, не знает, его слова: «Давно не меряли и вновь еще не делили». Скота три коровы, лошадь и мелкий скот. Хлеба не хватает — плохой урожай (холодно, болота, камни мешают). Сеют рожь, овес, ячмень, пшеница не вызревает. Очень возмущается, что берут с крестьян большие налоги. Он платит 60 рублей. «Никак не дают крестьянину хотя бы немножко поднять свое хозяйство. И чтобы уплатить налог, приходится работать на стороне, так как продать от своего хозяйства нечего, за исключением молока». «Вот раньше, — говорит, — легко было, платили по 30-40 копеек подати и брали ее, когда есть деньги, а не накладывали пени, как теперь. Потом брали со всех, у кого есть земля, а нынче всю бедноту освободили, в то время как они всё пропивают и не хотят работать». Приводит пример про крестьянина своей же деревни. И купить ничего нельзя, всё куда-то спрятали и всё в город отсылают. Как видно, по его словам, живется крестьянину очень трудно, но судя по его хозяйству и той домашней обстановке (гардероб, шкафы и пр.), можно сказать, что живут зажиточно и кроме того есть излишки и на водку, так как под столом стоят пустые четвертные и бутылки из-под водки, штук десять. И когда спросила, на какие средства водку покупают, он ответил: «На это всегда найдется» (6).
Ходил в сельсовет на суд, куда выезжала сессия суда районного. Судили председателя селькресткома за растрату 464 рублей. Присудили на три месяца принудительных работ. Говорил с крестьянами по поводу суда, они говорят, мало присудили, но принимая во внимание его малограмотность и многосемейность, решение суда достаточно, так говорили и с этим соглашались.
После обеда поехал на лодке, которую взял в Шуе. Ездил вниз по реке за железнодорожный мост. Вечером с хозяином лодки мы разговорились. Он мне задал вопрос, «а почему у нас такое затруднение с хлебом». Я ему долго об этом рассказывал, говорил о том, что у нас на Украине, Северном Кавказе и в некоторых местах еще был неурожай, кроме того увеличилось население, уменьшилась посевная площадь за счет увеличения под техническими культурами и сопротивления кулака в деревне при заготовке хлеба. Он говорит: «Это верно, но мужику ведь что нужно, был бы он сыт и больше ничего». «Сколько скота перемерло за это время у нас, когда нет хлеба, кормить нечем». «Чтобы вот с новым урожаем покупали бы у мужика хлеб по 5 рублей за пуд, все были бы довольны». Я ему рассказал, что этого сделать нельзя, потому что если мы повысим цены на сельскохозяйственные продукты, надо увеличить зарплату рабочим, удорожим продукцию промышленности, вся тяжесть опять ляжет на рабочих и крестьян и производство от этого много потеряет. С этим он тоже согласился, но спросил: «Где же выход?». Тогда я ему объяснил всё хозяйственное положение нашей страны и международное капиталистическое окружение, он с этим как будто согласился. Дальше он перешел на безработицу и дешевую зарплату по сплаву, самая дешевая 91 копейка и самая дорогая 2 рубля 30 копеек, а работа адская, вот поэтому из нашего населения никто не идет работать, одни «скобари», то есть псковские, да работать-то не умеют, только портят. Сам этот гражданин живет в Шуе, середняк, к советской власти относится доброжелательно, с небольшим недовольством, кроме того занимается выделкой деревянных колес, занимается охотой изредка, но это занятие его как любительское (8).
Мы сегодня шли с реки и несли на плече полотенца. Какой-то мужик позавидовал нашей чистоте (мы только что вымылись) и говорит: «Ходят бело, не видно дела». По их мнению, мы приехали сюда бездельничать (18).
С небольшой группой студентов ходила в карельскую деревню Сургубу. Я узнала, что большинство населения неграмотно и даже теперь дети не ходят в школу. Сами крестьяне объясняют это тем, что школа находится в четырех километрах от деревни, дорога зимой очень скверная и вполне возможно, что метель детей может занести снегом или налетят звери. У карел необыкновенная чистота. Сами они вообще довольно гостеприимны и когда мы у них купили молоко, то за хлеб они никогда не продают (34).
В деревне Ивановская со слов Александры Андреевны Ботковой, 50 лет, записала:
Свадебный обряд
Парень, ухаживающий за девушкой, убедившийся, что она не против его и найдя, что она подходяща для совместной семейной жизни, делает ей предложение, сперва наедине. Если девушка согласна, парень приходит домой и сообщает родителям о своем намерении и просит послать сваху. На следующий день посылают сваху, чаще сестру матери, то есть женихову тетку. Она идет одна, стараясь скрываться от встречи со знакомыми, которые могут расспрашивать, куда и зачем идет.
Сваха входит к невесте в дом со щепкой в руке, старается бросить ее на печку так, чтобы не заметили присутствующие в доме, при этом говорит про себя: «Щепка ваша — невеста наша», потом говорит вслух: «У меня есть жених, а у вас невеста. Жених прислал сватать». Родители невесты приглашают сваху пить чай. За чаем сваха уговаривается, можно ли приехать «сватовам» — сватам. Если родители невесты согласны, то говорят: «Пожалуйста, милости просим». Если не согласны, говорят: «Нет, мы и не думали выдавать ее, она еще молода и т.д.».
Дело свахи договориться, примут ли «сватовов» и когда могут принять их. Через указанный срок приезжают «сватова» с женихом. Их угощают чаем, водкой. Сватова уговариваются о дне, когда они будут ждать в гости родителей невесты со своей свитой.
Родители невесты часто обнадеживают, они заранее думают этому жениху отказать, но срок или день о своем приезде указывают, стараясь срок удлинить с тем, чтобы в этот промежуток просватал новый, более подходящий жених. Родители невесты, которые этой цели не преследуют, назначают день своего приезда примерно через неделю. В этот промежуток жених навещает невесту. В этот же промежуток бывает запись в загсе.
В назначенный день невестины родители без невесты едут к жениху, их также угощают чаем, за которым идет уговор о кладке, то есть что должна невеста дарить жениховой родне и что должен жених купить невесте. Уговариваются о дне свадьбы и о ее характере: сколько выпивки, сколько раз принимать гостей и т.д.
Наступил день свадьбы. Жених с родителями, свахой, крестным и другими родными едут к невесте, там их угощают, после чего родители жениха уезжают домой. Родители невесты остаются дома, а остальные едут в церковь.
Из церкви едут к жениху, а через некоторое время везут приданое: обязательно постель, сундук, корову и овцу.
Жениха с невестой, приехавших из церкви, встречает мать жениха и на крыльце поит ее молоком для того, чтоб у них родились белые дети. По их мнению, эта примета верна, потому что все дети белокуры.
Перед приездом жениха и невесты из церкви мать жениха расстилает на крыльце «трубу с точевой» — расстилает холст, свернутый в трубу. Холст по-шуйски называется «точевой».
Приехавшие молодые идут в дом по «точеве». Сравнявшись с матерью жениха, которая должна стоять в дверях с молоком, они останавливаются, их поят молоком для того, чтобы рождались белые дети. После этого молодых ведут в дом. Невесте дают жито, которое она разбрасывает по печке и шестку, говоря: «Пришла не рабой, а хозяйкой (имя)». Молодых раздевают и сажают за стол, тут начинается поздравление с браком. За столом сидят одни молодые, их угощают, а все гости поджидают приезда невестиных родителей с проводниками.
Наконец, все в сборе. Начинается чаепитие, затем ужин, после «княжеский стол» — молодые встают посредине избы с вином и вся «порода», все гости поочередно подходят к молодым, те их угощают вином, а гости в тарелку кладут деньги. После этого родные разъезжаются, только крестная мать невесты остается ночевать.
Утром сваха идет будить молодых и спрашивает жениха: «Ну как, молодой князь, баню топить нужно?»
Если в эту ночь невеста потеряла девственность, то жених велит топить баню. Если же жених говорит, чтоб баню не топили, то все начинают волноваться, значит, что-нибудь не благополучно: или жених не мог стать ее мужем, или она была не девственница. Иногда такой случай кончается разрывом брака, а иногда жених мирится и велит топить баню.
Баня истоплена, молодых ведут мыться. Молодые моются, а родные бьют о дверь бани посуду. После всех этих обрядов молодые приходят домой и начинается однообразная семейная жизнь (24).
Частушки
Записаны от Харлашкиной Маруси, 19 лет, из деревни Лембачево.
Нам в попах нужды не стало,
И без них теперь права.
Без подарочка запишут
В исполкоме у стола.
---
На окошке два цветка —
Голубой да синий.
Про любовь никто не знает,
Только я да милый
(24).И без них теперь права.
Без подарочка запишут
В исполкоме у стола.
---
На окошке два цветка —
Голубой да синий.
Про любовь никто не знает,
Только я да милый
Приметы
Когда метут пол и около девушки обметут кругом, то эту девушку объедут сваты.
Если скрести ногтем стол, то волк зарежет корову.
Ворожба
Девушки ходят на муравейник привораживать женихов. Они над муравейником произносят следующие слова: «Как на этом муравейнике мурашки кипят, так пусть все холостые, все женихи, а суженый-ряженый пуще всех, по мне кипят».
Пословица Кишка кишке рапорт пишет (33).
19 июня
Было партийное собрание местной ячейки, обсуждали вопросы 16-й партконференции. Докладчиком по этому вопросу был Смирнов. По докладу развернулись прения конкретного характера применительно к местности, говорили, что можно сделать в данной местности за 5 лет. Возражений против решений 16-й партконференции не было. Необходимо отметить только, что между секретарем ячейки и членами и кандидатами существует некоторая неприязнь, выражающаяся в том, что секретарь говорит, что «я никому не доверяю из кандидатов и членов», а они в свою очередь говорят: «За ним тоже надо следить» (8).
В деревне Куняково есть маленькая избушка. Стены покосились, крыша нависла, маленькие грязные окна говорят о жизни в этом доме. Дверь в этом доме маленькая, кривая, открывается с большой трудностью. В комнате полутемно, пол кривой и неровный. Стены и потолок покрыты сажей. В этой комнате живет вдова Романова с двенадцатилетием сыном, и еще на квартире живет муж с женой и тремя маленькими сыновьями. Все дети очень грязны, но довольно здоровые ребята.
Хата эта стоит 50 лет. Двадцать лет тому назад эту избу топили по-черному. Дым проходил через отверстия, которые и сейчас сохранились в потолке. Печь старая, кривая и на ней наложена груда камней, которые, говорят, очень накаляются. Между печкой и рундуком прибит светоч, который теперь не употребляют как светоч, а вешают полотенце.
Вдова Романова очень разговорчивая женщина, рассказывала нам, что когда она вышла замуж, то печь топили по-черному. Все дети и взрослые лежали еще в постели, одна только старая свекрова вставала, заправляла печь, открывала отверстие в потолке и дверь. Дым обходил весь потолок и выходил в дверь и дыру в потолке (18).
Улицы села почти пустынны. Редко проедет подвода, выйдет к реке полоскаться баба. Ребятишки и те мало играют на улице. Шуя оживает только к вечеру. Около кооператива встретил карелку из деревни Откос (15 верст от Шуи). Она замужем за русским, ей 45 лет. Екатерина Михайловна Михалина рассказала мне, что вышла замуж за русского, потому что думала — легче работать будет. Она рассказывает, что русские женщины неохотно идут за карел, потому что у них очень тяжело достается бабе. Карелы трудолюбивее русских, они работают по 12 часов и все хозяйство лежит на бабьих руках. Она должна встать раньше мужа, ложиться после него и вместе с ним справлять все работы по хозяйству. Мужем она довольна, но говорит, что ей все-таки не повезло — работать приходится очень много.
По дороге к деревню Тимонинскую (низовье Шуи) встретили крестьянина Савина Михаила Васильевича. Он рассказал, что прежняя его фамилия была Каратяев. Это был большой род, Каратяевых было очень много, так что когда приходила повестка в суд, то происходила путаница, не знали, кому являться. Эти административные требования вызвали перемену фамилии. Каратяевы зовутся теперь по имени деда Саввы — Савиными. В той же деревне Вонжинской живут несколько семей Каратяевых, и деревню некоторые крестьяне называют «Каратяевской».
Под влиянием многих расспросов Савин начал с увлечением рассказывать о старине шуйской. Рассказывал о деревенских богатырях, потом, что один поднимал сразу двух человек руками, говорил, что теперь народ измельчал и таких силачей уже нет. По его сообщениям раньше в избах вместо стекол были задвижки. Вместо лампы употребляли светец — из железа сделанный прут полметра высотой, на верхнем конце которого сделан зажим для лучинки, острием он втыкался в чурбан, около которого ставилась корзина для обгоревших углей лучины (19).
Осматривал сарай сельскохозяйственного кредитного товарищества и молочную ферму. Днем около двух часов дня ходил со студентами на гулянье местной молодежи (сегодня церковный праздник). Молодежи было много, но никаких игр, кроме двух-трех танцев. Мы сорганизовали хор и спели несколько народных и современных песен. Несколько пьяных граждан стали «помогать» нам, мы оставили песни. Пробыв около часу, я с хоровода ушел домой (1).
Из разговора с секретарем партячейки Смирновым узнал о распределении ссуд. Всего роздано: бедноте — 6680 рублей;
середнякам — 2192 рубля;
зажиточным — 588 рублей (две ссуды на две недели);
колхозам — 2000 рублей;
товариществу — 1215 рублей.
Во время отчетного периода приезжала бригада красноармейцев в 15 человек с тремя лошадьми, запахали шести беднякам землю, сделали изгороди вдове.
Среди населения целиком направленных против советской власти — нет. Колебания при затруднениях, пример — хлебные затруднения, с другой стороны все нововведения проходят с успехом.
МОПР — один рубль пожертвований;
ОСОАВИАХИМ - 18 рублей пожертвований (3).
Крестьянка Владьева, 70 лет, сообщила о способе лечения грыжи, к которому она всегда прибегает и который, конечно по ее мнению, действительно излечивает. Она делает так: берет постного масла, наговаривает его (сам наговор не сообщила) и мажет ребенку пупок. После такого лечения, по ее словам, «грыжу как рукой снимает».
Затем рассказывает о лечении «приходимого». «Приходимый» — это болезнь, которая приходит «ни с того ни с сего». У человека вдруг начинает что-нибудь болеть, это и будет «приходимый». Чтобы излечиться, берут воду из реки, из колодца, в общем отовсюду, где больной брал воду (по представлению этой старухи, «приходимый» приходит из воды), потом берут камень из бани, мочат его в той собранной воде и больной моется в этой воде, так и излечивают.
Эта же крестьянка говорила о способах излечивания от клопов. Надо взять намочить тряпки и положить вокруг постели, «клопы на мокрое не пойдут». Затем можно насыпать соли, и не придут. Можно нарвать крапивы и положить в матрац.
Зайдя по пути в одну из изб деревни Пустошь, застала крестьянку за чесанием шерсти. Овечья шерсть кладется на специальные щетки, коих две и которые трутся одна об другую. После такой операции шерсть становится очень мягкой, без комков, наподобие ваты, и в таком виде идет на прялку.
За все время пребывания в Шуе каждый день наталкиваешься на детей, больных рахитом. Вот и сегодня семья Горевых, два ребенка (четыре года и один год четыре месяца), оба не ходят. Старший еле-еле передвигает ноги, на вопрос, почему так долго не ходит, мать ответила, что в два с половиной года хорошо ходил, затем чем-то заболел и с тех пор не ходит. Маленькая девочка болела бронхитом, и это сильно повлияло на ее здоровье. Чем объяснить, что дети почти поголовно больны, не знаю (2).
В Сагарве, в семье Годовых, мне рассказывала старуха, как они раньше гуляли, как гадали, привораживали кавалеров. Была там еще старуха, все они верят в существование загробной жизни, верят, что человеческая душа на том свете все чувствует и все знает. Старуха Годова рассказала мне такой случай. У нее родился первый сын, и был он очень худой и болезненный, часто кричал по ночам. Тогда свекровь ее дала зарок: как только мальчику исполнится 16 лет, его отдаст в Соловецкий монастырь на год работать. Свекровь умерла, а мальчика в 16 лет не послали в монастырь, а послали в 18 лет. До того времени он был все еще очень слабым, маленького роста. Когда ушел от матери, приснилась свекровь и сказала, что его не возьмут туда, вернется обратно. Так и вышло, парень пришел домой, не взяли в монастырь, так как не было мест. И с тех I пор он стал расти и крепнуть. Старуха говорит, что там душенька свекрови беспокоилась и все чувствовала. Потом как узнала, что пошел он, обрадовалась и весть подала. А что парень окреп, то мне кажется, просто прогулка пешком до Соловецкого монастыря и обратно хорошо повлияла.
В той же семье услышала примету. Пили чай и взяла горбушку хлеба, а старуха говорит: «Не бери, муж горбом спать 1 будет» (7).
На общем собрании в деревне Сагарва перед его открытием у нас зашел разговор о молочной кооперации. Из разговора с крестьянами видно, что они не понимают значения вообще объединения того или иного типа. «Мы в молочную кооперацию носим молоко только потому, что нам обещают прибавить паек — сахар и пшено, а то нам лучше возить в город, там дают 35 копеек за литр, а здесь только 23 копейки».
Многие высказывали открытое недоверие к служащим, то есть правлениям тех или иных организаций: «У нас в кооперативе сидят такие, что у них не знаешь, когда и что они продают. Вот нонче привезли кожу и раздали ее тем, кто успел и кто к ним поближе. Так всегда: привезут что-нибудь хорошее и раздадут свату да брату, а нуждающиеся останутся не получивши». Говоря о растратах, они считают, что кого ни выбери, все равно он растратит.
Особо возмущаются по поводу суда. «Вот у нас Тимошкин растратил в кооперативе 600 рублей с лишним, и ему что дали, пустяки — он, мол, бедняк, по незнанию, а то не поймут, что он растратил бедняцкие деньги. Другой бьется черт знает как, добывая эти деньги и неся в крестком, а тут на тебе — прогуляет, пропьет, и прав. Слабо, слабо нынче судить стали, так никогда не отвадят растратчиков — все так и будет» (17).
Приметы
Если убьешь лягушку, кто-нибудь умрет в родне.
Если птичий помет попадет на стекло окна, кто-нибудь умрет в доме.
Когда построен новый дом, первыми приносятся в дом иконы, затем перевозятся или перетаскиваются все вещи. Сами жители этого дома перебираются вечером. Первым делом входит хозяин или хозяйка с петухом, которого перебрасывают через воронец, то есть полку, которая приделывается не к стене, а отступя аршина на два. Если переброшенный петух запоет, то жить в доме будут хорошо. Если не запоет, то плохо. Петух остается в доме до утра.
Для того, чтобы ребенок не плакал, ему под подушку кладут ножницы (24).
20 июня
Участвовала в деревне Фофаново в проведении сельского собрания «Итоги 16-й партконференции». Из 28 семей, имеющихся в деревне, присутствовало 18 человек, из них 9 женщин. Остальные не явились по следующим причинам: 1) работают крестьяне с лошадьми, некоторые в городе, домой приезжают только в субботу; 2) подготовка к предстоящему празднику — Троицын день; 3) надоело ходить на собрания, так как очень часто; а потом, «сказали бы, что паек будут давать, так все бы прибежали». Во время собрания не привыкли крестьяне вести себя как следует, особенно заметно среди женщин. Как только услышат в докладе какое интересующее для них слово, как «колхоз», «налог» и т.д., так сейчас же с мест начинают высказываться, приводя примеры из своей жизни. Но все доклад прослушали со вниманием до конца, хотя одна из бабушек сказала после доклада: «А я ничего не поняла». Задавали вопросы: «Почему с середняка берут большие налоги? Если кто хочет выйти из колхоза, то может ли? Если колхоз распадется и нашу землю кто-нибудь займет, то мы куда денемся? Почему раньше сарафаны шили из 8 аршин да хватало, а теперь из двух, да нет материи?» Вообще же здесь мало задают вопросы, любят высказываться сами.
Прежде чем открыть прения председатель собрания, местный крестьянин, предупредил, что если есть еще какие вопросы по повестке дня, то нужно обсудить сейчас, а то наша публика так разговорится, расшумится, что потом не остановить, что в действительности потом подтвердилось, так и сделали.
Обсудили вопрос о льготах допризывников, о детских яслях и перешли к прениям, где активнее принимали участие женщины. И потом очень заметно деление на две группы: женщин и мужчин, нападавших друг на друга. Вопросы в прениях обсуждали чисто местного характера, говорили о работе местного агронома, которым все крестьяне очень недовольны. Выражение одной крестьянки: «Засиделся, ожирел от ничегонеделанья».
Говорят, что колхоза у них никогда не будет, так как по словам одного крестьянина: «Сосед соседа рад съесть, все страшно друг друга ненавидят, каждый старается только для себя и другому ни за что никогда не поможет, ни с кем не поделится». Приводит пример, как им было поручено от сельского совета исправить дорогу. Когда решили разбить ее на участки на каждого домохозяина, сколько полагается, то один крестьянин высказался, что у него нет лошади а потому и дорогу на других чинить не будет, а пешком-то позадеревне пройдет.
А когда я спросила, почему бы не чинить всей деревней вместе, то он ответил, что «не соглашаются, боятся, как бы кому лишка не переработать».
Высказываются, что ничего в кооперативе нет, недовольны. И слова одного крестьянина: «Пьем водку только потому, что денег некуда деть».
Сами себя считают ни в чем не виноватыми, а считают, что во всем виновата власть, что она старается только для себя. И когда спросишь, кто у вас в сельсовете, кто в кооперативе сидит, так отвечают, что свои мужики, но все равно, «кого угодно из нас посади, так каждый будет для себя». Как один крестьянин говорит: «Выбрали бы меня в правление кооператива, так все равно стал бы воровать». Приводит пример, как на днях был суд, где судили председателя кредитной кооперации и осудили на 5 месяцев — очень мало. Говорит, что за такое время никто столько не заработает, так что можно воровать. В общем, сначала мирно высказывались, по очереди, потом разбушевались, так что трудно остановить. Из всех разговоров можно заключить, что мужики очень недовольны всем, бабы же наоборот. Как одна высказывалась крестьянка: «Теперешняя власть во всех отношениях лучше, и у крестьян всего много, только работать надо больше. А плохо то, что мужикам много свободы дали, и они всю работу сваливают на баб, да много вина разрешают пить».
Говорила тут же на собрании с председателем крестьянского кооператива этой деревни. Он говорит: «У нас в деревне народ особенный, страшно ненавидят друг друга и особенно, если у кого что-нибудь больше своего есть. Каждый старается только для себя. Никогда не поможет ни соседу, ни всей деревне». Приводит пример. В прошлый год городили поля и у одной вдовы остался не загорожен свой участок. Никто не хотел помочь, благодаря чему стравили все поле. «Народ здесь страшно избалован благодаря тому, что недалеко от города, много там зарабатывают и мало обращают внимания на крестьянство — не хотят работать. Денег у всех много, но много пропивают. В деревне считается одна треть кулаков, треть середняков и треть бедняков, последние не отстают в пьянке от кулаков, берут у них деньги на водку, тем самым закабаляют себя, отрабатывая потом целыми месяцами (6).
Сегодня выявляла неграмотных в деревне Пустошь. Процент неграмотных до 30 лет очень небольшой, и при том все женщины. Из 27 домов деревни оказались неграмотны 4 или 5 человек. Неграмотных свыше 30 лет оказалось гораздо больше, особенно старухи очень боялись, как бы их не повели учиться. Несмотря на все доводы, что силой никого не заставят, очень неохотно говорили свою фамилию, некоторые совсем не говорили, за них сообщали другие.
В той же деревне сегодня был сход, собрались, хотя не аккуратно, сильно запоздали, мешали полевые работы, но все, за исключением крестьян, которые были на отхожих промыслах. Среди собравшихся почти половину составляли женщины. Доклад «Об итогах 16-й партконференции» слушали с большим вниманием, хотя нередко прерывали докладчика и сыпали фактами из местной, то есть шуйской жизни, а также из личных случаев.
Еще до открытия собрания развели широкую дискуссию, почему нет хлеба? Почему обижают бедняка? Например, одному крестьянину дали в кредит на четыре года лошадь, а вдруг его заставили всю сумму выплатить в один год. А то поднимается вопрос о взятии этой лошади обратно кредитным товариществом. Затем, почему некоторым дают муки 10 кило, а другим 4 кило. Указывали на целый ряд неправильностей в работе кооперации, вернее, в работе Правления, и на вопрос, почему выбираете таких, которые не защищают ваши интересы, отвечают, что кто погорластее, тот и проходит. А потом, кто и пойдет потише да ему начнут давать больше хлеба, так он и будет говорить совсем о другом.
Под разъяснительную беседу наших студентов начали соглашаться, что все эти неправильности происходят из-за таких-то трудностей нашего строительства. После долгих споров выбрали председателя (крестьянку), спорили из-за того, что надо выбрать более знающих, более грамотных людей, то есть из студенчества, но выбрали президиум, успокоились и слушали со вниманием.
После доклада, уже совершенно согласившиеся, приняли резолюцию о согласии с решением партконференции, причем первоначально поглядели друг на друга и когда один сказал: «А что, я думаю, согласны» — все его одобрили и согласились.
Просили почаще приходить беседовать (2).
Вечером в деревне Лажевщина проводил собрание о 16-й партийной конференции. Небольшая деревня, в 11 — 12 домов, из них три лишенца. В число двенадцати включен дом Кулика на острове.
Минут через 15 все были в сборе. Отнеслись к докладу внимательно, покачивая в такт головой. Всех как одного заинтересовал вопрос о чистке советского аппарата.
Один за другим старались выложить все, что имелось на душе. Первым высказался Матвей Дубинин. «Известно извиняюсь, — необходимое его вступление, — но уже ясно, что партия и советская власть за нас, но уже тут делают все наоборот». Приводит примеры. До сих пор не внесен в списки на получение норм. Гоняют из сельсовета в кооператив и обратно. Не получает из-за тех же списков манную крупу Харлоков Василий.
Жалуются на то, что картошку перед посевом продавали по 2 рубля 72 копейки за пуд, а теперь по 1 рублю 28 копеек. Благодаря этому вместо 15 пудов засеяли 5 пудов.
Прислали длинные косы, когда не надо больше 4 1/4. Советуют устраивать весной, летом и осенью комиссии, которые б следили за посевом и урожаем, чтобы затем правильно взимать налог и выделять норму.
После собрания говорил с М. Дубининым. «Очень уж прошу, где можно, поговорить о косах. Плуги чтобы привезли не тяжелые, а то уходят в землю, а земля-то песчаная, трудно плуг идет». «А то, что машина лучше, то и говорить не надо. Плуг корни подсек и хлеб хорошо пойдет». «Трактор тут был, так наворотил, что мне в месяц не сделать».
Крестьяне недовольны работой кооперации, которая часто меняет цены, привозит вещи, не подходящие для местного края. «Многие были обделены нормой при распределении хлеба», — жаловались крестьяне Кулик и Стафеева.
Все крестьяне поняли однако, что причина в затруднениях заключена в обслуживающем аппарате. В деревнях Наволок, фофаново и Лажевщина много строящихся домов. Деревни эти соединяются дорогой, грунт которой очень мягкий благодаря вымытому под дерном песку. Сверху дерн перекрыт ветвями и палками и пересыпан песком. Через канавы лежат мосты: два бревна с поперечными бревнами. Это обычный тип мостов (3).
В деревне Куняково был на общедеревенском собрании о 16-й партийной конференции.
Граждане деревни собрались на собрание быстро. А. Ми-лейковский приступил к докладу, но сделать сразу ему не удалось, так как когда он дошел до вопроса о бюрократизме, часть граждан стала перебивать докладчика и гражданин Смирнов (кузнец кресткомовской кузни) стал рассказывать о целом ряде безобразий, творящихся в их районе, в Шуйском сельсовете. Он указал, что газеты письмоносец приносит один раз в месяц, вместо двух раз в неделю. Далее гражданка Харлукова делает выкрик с места: «Все плуты, все моты, жулики», на что гражданин Смирнов делает ей такое замечание: «Вам Советская власть очень много помогала, вам выдали ссуду в общей сложности на 200 рублей, вы ее не отдали. Сельхозналог вы со дня революции не платите; сколько бы вам ни помогали, из этого толку не будет, вот твой хозяин Николай Харлуков лошадь продал и назавтра же пропил. Земли вы имеете на 250 бабок, а вы ее не пашете». Далее товарищ Смирнов обращается к общему собранию с просьбой, чтобы как-нибудь избавить гражданку от ее мужа Николая Харлукова, так как последний избивает ее, пропивает свое хозяйство, кроме того вообще нужно что-либо предпринять, потому что Харлуков всей деревне не дает житья, угрожает поджогом, наблюдается со стороны Харлукова кража, первый хулиган на деревне.
Общее собрание деревни Куняково единогласно вынесло резолюцию, требующую немедленного вмешательства в дела Харлуковых судебных властей и просит суд удалить граждани-на Харлукова из пределов деревни, так как последний является опасным элементом, дать нормальную жизнь жене Харлукова.
После всего предложенного докладчик стал продолжать свой доклад, останавливался на развитии колхозов и совхозов как верном пути поднятия сельского хозяйства страны. Доклад был прослушан с большим вниманием. После доклада граждане Смирнов и Романов снова стали обижаться на местные и городские органы. Например, приводят пример, что Смирнова в деревне Ивановская поколотили месяца полтора тому назад, а по этому делу ничего неизвестно. Приводят гражданина Харлукова в милицию села Шуя за драку и хулиганство, а милиционер Иванов отпускает Харлукова, ничего не сделав. Далее граждане обижались на сельскохозяйственное кредитное товарищество, что семена и картофель прибыли поздно, отчего посевы запоздали. Картофель плохого качества, много гнилого и дорогой. Получив ответы на все заданные вопросы, собрание закончилось.
В Кунякове заходил в несколько домов узнать о неграмотных. Относятся к грамоте хорошо. Говорят, что неграмотный человек — слепой. Но когда дело доходит до регистрации, большинство боится. Это понятный испуг: всякая регистрация на бумагу вызывает некоторые опасения. Боятся, что погонят и заставят насильно заниматься.
Обратил еще раз внимание на чистоту и аккуратность в домах. Пол чисто вымыт, стол тоже чист и свободен от посуды и крошек сразу же после трапезы. Сапоги снимаются в сенях при входе в дом возвращающимися с работы. Самовар хорошо начищен — показатель русской чистоплотности.
Еще одна мелочь бросается в глаза: каждый выходящий из-за обеденного стола ставит свою табуретку или скамейку на прежнее место.
Говорил со старухой Курвиной, 82 лет. «Лес крепче и народ крепче досюльне был», — говорит она. Сама она еще бодрая старуха и говорит, что ни разу не болела.
Портной Попов из деревни Ивановской рассказал следующее про заозерцев. Там в разговоре делают ударение на перв0м слоге. Поехал старик в город, а старуха его просит: «Старик, а старик, привези чёни». Старик долго ходил по городским лавкам и везде получал ответ, что чёни не имеются. По приезде в деревню он узнает от старухи, что она просила купить чего-нибудь. Этот рассказ я слышал два раза (19).
Ходил в деревню Выморская, отстоящую от нашей школы на расстоянии трех километров по течению реки Шуя на правом берегу за железнодорожным мостом. Там предположено было провести собрание граждан по вопросам 16-й партконференции. Собралось примерно в течение часа 8 человек из 15 домохозяев. Собрание проводить с основным вопросом не стали, а стали беседовать по вопросу о новом законе сельхозналога. Я рассказал им основные положения, после чего граждане задавали вопросы и говорили. Интересно отметить состав собрания. Сельский исполнитель Березин — это тип ярко современного крестьянина. От него слышишь о том, что крестьянину живется плохо, что крестьянину необходимо объединиться в коллективы, чтобы выйти из такого трудного положения самоугнетения. С другой стороны, он недоволен советской властью, ругает новое и т.д. В нем говорит два человека. Один это тот, который хочет перестроить сельское хозяйство на основе коллективизации, машинизации, новой научной агрономической мысли.
Вот его слова: «Вы посмотрите, как крестьянин живет, работает по 16—18 часов в сутки; если нужно что сделать, то каждый делает для себя. А если бы при объединении, то гораздо меньше времени пошло. Если нужно, допустим, ехать в город всей деревне, то поехали бы не все, а два-три человека и сделали бы для всей деревни. Нужно коров доить, подоили бы 3—5 человек, а сейчас доят все 15 человек и т.д.». С другой стороны, в нем говорит тип собственника, крестьянина-индивидуалиста; корни старого, веками сколоченного традиционного крестьянского инстинкта собственности в нем еще сидят, но они уже сдвинуты со своего места. Этот ярко выраженный тип крестьянина меня очень заинтересовал.
Другой крестьянин лет 75, не меньше, пришел в избу, постоял у порога ничего не говоря, сел около выходной двери на скамейку, так же молча слушал, как мы разговаривали с Бере-зиным. В процессе разговора, когда мы дошли до коллективизации сельского хозяйства, он говорит: «А вот посмотрим, что видела в кольце три головы, лица нельзя было рассмотреть, но видно было, что одна голова в фуражке, другие в шапках (у нее было три мужа и один из них солдат).
Еще гаданье с ужином. После ужина собирают все крошки в скатерть, выходят на улицу и кликают суженого, потом берут и кладут этот узел под подушку и что во сне привидится, то и будет. Причем жених-вдовец является во сне без головы.
Другие гадания. Замыкают девушке косу ключом, выходят на лестницу, ключ берет одна из подруг, говорит: «Суженый-ряженый, приходи ко мне за ключом от косы (имя рек)». Затем, не разговаривая ни с кем, подруга ложится спать и во сне видит суженого той, которой косу она замкнула.
Потом она рассказала некоторые свадебные обычаи. В первую ночь крестная мать невесты всегда дожидает до утра. Утром она подходит к двери и спрашивает: «Лед пешал или верши вешал?» Если невеста была честная, то жених отвечает: «Лед пешал». Тогда крестная мать накалывает красный бант.
Через несколько дней после свадьбы жених едет в гости к родителям невесты на яичницу. Яичница эта имеет, вероятно, символическое решенье. Приготовляется сладкая яичница в чашке, жених вырезает посредине дырку и льет туда масло, а потом, если невеста была честная, благодарит родителей ее: «Благодарю, маменька, за мягкой постели, за честной дочери, как от купеля так и до меня». Теперь эта формула уже вывелась и говорит просто: «Благодарю, папаша и мамаша». Если же невеста была нечестная, то жених совершенно не благодарит. Потом он берет чашку и разбивает ее о стену (15).
В деревне Лембачево Анастасия Дианова, 35 лет, рассказала несколько примет.
Во двор к скоту и гнать в поле скотину босой нельзя.
Когда надо начинать косить, то из пресного теста вовнутрь кладут пшено и печется такой пирожок, называется «пряженик» или «начинальник». После окончания жнитвы пекут пирог — «кончальный».
Чтобы не бояться покойников, то как похоронят и придут домой, то смотрят в подпол.
Интересно, что во всем селе Шуя не договаривают в конце слова букву «т», например: «ребя», «не». Поговорка у бедняков: «Почему бедняк беднее, потому что жить не умее».
Посев узнают по косточкам в щуке. Если эта косточка остра, то посев будет ранний и хороший, а тупая, то — плохой урожай и поздний сев.
Примечают, хороший будет урожай или вымокнет, по сходу снега с земли. Если снег сходит от солнца на горах, то урожай будет хороший, а если сходит снизу, то урожай будет плохой, весь вымокнет (5).
Когда входишь в дом шуйского крестьянина, то поражаешься необыкновенной чистоте, которая царит в доме. Никак нельзя сравнить дом прионежского крестьянина с душной, тесной, грязной, почти никогда не мытой избой среднерусского крестьянина. Пол всегда чисто вымыт, нигде не видно ни соринки, стены часто бывают выкрашены. В левом углу стоит выбеленная чистая печь. Обычно в левой стороне от входа другая дверь, ведущая в горницу. В этой комнате еще чище, чем в кухне. В углах стоят выкрашенные чистые столы, покрытые салфеткой, на стенах обычно фотографии вытянутых по швам солдат и матросов. Всегда, в каждой избе, на стене зеркало. На стенах разные безделушки, иногда можно встретить книги, газеты.
Как сильно отличается этот крестьянин от мужиков из-под Москвы
Правда, пища незавидная, хуже, чем на юге.
По вечером слышишь иногда веселые частушки. Часто проходящие по улице девчата горланят песни. Иногда из открытого окна несется тихая заунывная песня. Проезжающие из Петрозаводска на лодках крестьянки чаще всего тянут какую-нибудь тягучую длинную песню. Но по сравнению со средними областями Союза здесь поют очень мало. Преобладают заунывные песни (9).
Пошел к старому пастуху Баянному Петру Яковлевичу, теперь он сторож школы. Меня встретил старик с трясущейся головой, с подстриженными под горшок волосами, с сухим старушечьим лицом, без всякой растительности. Он испуганно и недоверчиво смотрел на меня. С первых слов моей просьбы что-нибудь рассказать он панически закричал: «Не дам, не дам!» Я не мог понять. Потом оказалось, что у него есть книга пастушечьих заговоров, которую он хранил 37 лет. Один из наших студентов списал три заговора, и Баянный должен был по какому-то поверью сжечь эту книгу. Это было большим потрясением для старого пастуха: сжечь то магическое, что он хранил 37 лет (19).
В деревне Тимонинская записала о похоронах, поминках.
Похоронив покойника, все провожающие возвращаются на поминки. Первым блюдом подается кутья из риса с изюмом. После этого подается обед. Сперва суп мясной или рыбный, на второе рыбу жарят с картошкой. После пироги с рыбой или хлеб с молоком. Последним блюдом является кисель клюквенный или овсяный.
Перед едой киселя все встают, священник поминает усопшего, все молятся а потом едят.
Через девять дней делают вторые поминки, на которые приходят только приглашенные, тогда как на первые поминки приходят все желающие.
Когда бывают первые поминки, то посредине стола для покойника ставится маленький рыбный пирог, после поминок он отдается нищему со словами:
«Поминай душу усопшего раба (имя)» (24).
Работа бабки при рождении ребенка
Бабка входит, открывает дверь и с порога на нож берет грязи. Положив ее в какую-нибудь чашку, петли дверей обмывает водой, чтоб как свободно ходят двери, так свободно родила женщина. Эту воду собирает тоже в чашку. Сюда же из подвала, из подпола чего-нибудь достанет, какого-нибудь мусора, потом пауковых сетей, из квашни воды, все это вместе перемешивает и дает выпить роженице, чтоб скорее родила.
Ребенка моет на пороге сама же бабка, у себя на коленях, положив ребенка на живот, потом соединяет несколько раз (три раза) правую руку ребенка и левую ногу. Завертывает ребенка в грязное отцовое белье — чтоб любил отца. Потом кладут на печку.
Детское место некоторые закапывают, а некоторые высушивают и хранят на чердаке для «славы», особенно если родилась девочка. Ребенка носят по три дня в баню с веником одним и тем же, потом обрубают прутья и кладут в люльку ребенка, веник лежит до тех пор, иногда до трех лет, пока ребенок качается в люльке. Означает, чтобы ребенок был спокойным (6).
В деревне Фофаново Надежда Амелькина рассказывала плач своей племянницы. Племянница увидела тетушку на крыльце и выбежала к ней с плачем:
«Кого видела, кого заприметила, Свою желанненькую да тетушку. Что ты идешь да долго подымаешься, Путь-дороженькой долго наслаждаешься? Ты не знаешь и не ведаешь, Обневолили меня, девушку, Меня, белую лебедушку, На чужую дальнюю сторонушку».
Ответ тетушки:
«Ты наша белая лебедушка,
Подневольная головушка,
Ты подсядь-ка со мною
На брусовую да гладкую лавочку.
Я буду тебе порассказывать
Про чужую про дальнюю, про чужую сторонушку»
(18).Подневольная головушка,
Ты подсядь-ка со мною
На брусовую да гладкую лавочку.
Я буду тебе порассказывать
Про чужую про дальнюю, про чужую сторонушку»
Вечером было назначено собрание с комсомольцами по социалистическому соревнованию в кооперации, но вместо семи часов собрались в 10 часов и то после того, как к каждому комсомольцу сходили на дом. Приняли практические предложения. Проводил это собрание комсомолец, приехавший из Петрозаводска (8).
22 июня
Был у Акулины Горевой, деревня Тимонинская. Она мне рассказывала, что лет 150 тому назад в дом принимали мальчика и растили его вместе со своей дочерью, а когда детям исполнялось 20 лет, то их женили. Это она узнала от своей матери.
Затем она рассказывала, что если невеста не уходила от своих родителей, то жених приходил к ней в дом и принимал фамилию невесты. Через некоторое время он мог восстановить свою старую фамилию. Если он затем с женой отделялся от родителей последней и его жена через некоторое время умирала, то все наследство жены шло к ее родителям, а у мужа оставалась лишь кровать да подушка (20).
В деревне Вонжинская от Каратяевой О.А., 49 лет, и Покровской А.В., 34 лет, записал свадебный обряд.
Невеста начинает плакать после сговора и продолжает плач каждый день утром и вечером вплоть до венца. «Волю» с невесты снимают перед расплетением косы, которую расплетает крестная мать. Девушки при этом поют, невеста с крестной матерью плачет. После расплетения косы невесту ведут в баню, невеста в это время берется за косу и плачет. В бане невесту моют с ворожеей, с невесты снимают тряпочкой пот в стакан и дают его пить жениху или мешают в тесто. Выкупают невесту, когда она приходит из бани. В это время приезжает жених с шаферами пить чай. Невесту обычно выкупают шафера, при этом девушки говорят: «Выкупайте невесту». Шафера их угощают вином, конфетами, и таким образом происходит выкуп. После сговора на второй день, накануне венца, невеста едет с девушками в гости к жениху, где их угощают, невеста там не плачет, а веселится и танцует, как и все. Когда невеста приезжает от жениха, ее на крыльце встречает мать, здесь они обе начинают плакать, невеста плачет и приговаривает:
Подломились мои резвы ноженьки,
Поднимаючись по круто-скатному крылечку,
С чужой остудной сторонушки
От злодейного от чужого чужанина.
Как я была красна девушка со своими любушками,
Со своими подруженьками премилыми,
Я сидела, красна девушка, за столиком дубовым
Со чужим чужанином.
Было много явств сахарных, было много питьев медвяных,
Мне не елося, не пилося у этого чужого чужанина.
А как мои любушки любимые, мои подруженьки премилые
Все веселилися да радовалися,
Пропивали меня, красну девушку, за чашечку за чайную
Да рюмочку за винную.
А только не веселилось мое ретивое молодое сердечишко.
Жених венчается в рубашке, которую ему дарит невеста. Раньше обыкновенно дарили белую коленкоровую, вышитую на канве цветным, сейчас дарят ситцевые.
«Приказ» бывает после того, как невесту сосватает родня жениха.
Невесту благословляют перед венцом отец и мать. Невеста, уже одетая, ждет. В это время для невесты на полу стелят шубу вверх шерстью, на которую должна встать невеста. Мать становится на два стула и пропускает промеж ног свою дочь, чтобы «портёж» к ней не пристал (по словам рассказчицы, «портёж» невесты очень распространен). После того, как невеста пройдет между ног, она садится за стол. Пока она еще не села, отец, мать и крестная мать ее благословляют, при этом поют свадебные песни «Из-за лесу, лесу темного» и др.
Невеста сидит грустная с поникшей головой. Затем приезжает жених с шаферами, девушек одаривают сластями, невесту выводят из-за стола, и она одаривает всех. Затем садится с женихом за стол, в это время родня невесты приносит дары и дарит женихову родню. Невеста дарит жениху платочек, а он ей шкатулку с подарком (мыло, шпильки, духи). Причем ключ от шкатулки дает не сразу, невеста начинает просить ключ, жених ей не дает, тогда она берет его за уши и целует, он отдает ей ключ. Публика со стороны поднимает хохот.
После венца начинают обряжать невесту, это делают молодые женщины. Ей разделяют волосы на две косы и закладывают вокруг головы, затем одевают «повойник», наверх его надевают шелковую косынку самого разнообразного цвета, затягивают очень туго, так что голова у молодой трещит. Повойник носить обязательно и причем необходимо красный; молодая должна носить его до шести недель с того момента, как ей оденут.
После чая и ужина подают «княжий стол». Приносят сладкий пирог и ставят на стол. Молодые выходят из-за стола на середину комнаты, дают в руки молодой поднос с двумя рюмками, а жениху — бутылку. Все гости подходят к рюмке, берут ее, кладут деньги на поднос. При этом гости из рук молодой берут рюмку, говорят «горько», она должна целовать жениха. Говорят: «Сучок в рюмке». Она опять его целует, так бывает большое количество раз. После «княжьего стола» начинаются танцы. С момента свадьбы молодая до шести недель должна кланяться свекрови утром и вечером, при этом говорить утром: «Маменька, наряди» (то есть дай работы), вечером: «Маменька, разбуди» (12).
Занималась собиранием словарного материала. Местный говор отличается недоговоренностью слов, частой заменой противоположных выражений, иногда чрезвычайной мягкостью и большим обилием только здесь употребляемых слов. Ударение в большинстве случаев на первом слоге.
Недоговоренность слов выражается, например, в том, что говорят «поедя» вместо «поедят». В отношении замены противоположных выражений можно указать «но» или «ни» вместо «да», то есть отрицание вместо утверждения. Местный словарь: «кышни» — «прогони» («Эй, дядя, кышни»); «ремезить» — «ругать» («Я как раньше, так и теперь ремезю своих парней, чтобы не пили»); «поклепать» — «поколотить» («Надо ж поклепать белье»); «гуторят» — «говорят». «Рыбники» — пироги с рыбой; «кабуша» — пасхальная творожная пасха; «ригача» — овин; «палица» — специальная палка, которой колотят белье; «ухоже» — пастбище для коров («Ухоже худое»); «Опечек» — лежанка; «поднизи» — женский головной убор, вышедший из употребления; «шин» — непереводимое слово. (Парень говорит девушке: «Если по-хорошему, то иди в шин, а по худому не ходи», то есть разговаривать, сидеть рядом, целоваться).
Извращения слов: «погодья» — погода, «побойник» — повойник, «матеря» — матери (множ. число), «сватовя» — сватовья, «знатки» — знахарки. Система родства: «сестрия» — двоюродная сестра, «братан» — двоюродный брат (2).
Ходил к церковному сторожу бывшему пастуху Гришину Ивану Лукьяновичу, 80 лет. Из разговора с ним я узнал следующее. Три раза в год устраивают поминание по умершим, поминания устраиваются через б недель, потом через полгода и последнее — через год. Поминание заказывают священнику («Заказывают больше богатые»). «Будем родителей поминать и брюхо набивать», — говорит сторож.
Встретил Пожарского. Он рассказал мне о пастухе из деревни Порог Михайловской волости Санкт-Петербургской губернии. Было это 20 лет назад. Старик-пастух Абрам Корнилович пастушествовал в деревне сорок лет. Каждый год в начале выгона он брал у хозяйки горшок молока и просил истопить баню (вероятно, отмывался от скверны). Утром он голый обходил коров и делал заговоры. Пастух умер. Перед смертью он сделал наговор на 25 лет. Были наняты новые пастухи — два молодых парня из другой деревни. Новые пастухи гоняли коров в лес, коровы всегда возвращались. Через 12 лет после смерти старого пастуха в один день не вернулись в деревню шесть коров. Мужики, взволнованные таким необычным происшествием, пошли в лес искать коров. После долгих поисков они увидели, что коров гонит какой-то старик. Увидев мужиков, он сказал: «Сбыл, сбыл, сбыл» и удалился. Мужиков этих чуть не убили в деревне сходом за то, что они не поверили в наговор старого пастуха. Новые пастухи отказались от стада. Пастьбу передали сыну старого пастуха, который всегда возвращал стадо, потому что еще был силен наговор отца.
Церковный сторож Гришин И.Л. занимается плетением сетей, это и составляет его заработок. Кроме того, он еще получает мизерное жалованье: 35 копеек в год с поселянина, уважающего церковь (19).
Тукина Акулина Степановна, 70 лет, из деревни Сагарва, рассказала обряд с новотелой коровой.
Когда корова телится, молоко не пьется в течение шести дней. Оно пахнет молозивом, им поят теленка.
После десяти удоев начинают готовить вересковую воду, которой будут обмывать корову на двенадцатом удое. Вересковая вода приготовляется так: после десятого удоя идут в лес за вересковыми листьями, а зимой за вересковой корой. Когда вереск принесен, его кладут в горшок, обваривают горячей водой, еще раз это вскипятят в печке и раствор для обмывания коровы готов.
Поливают корову вересковой водой, когда идут за двенадцатым удоем, но к этому же удою пекут овсяные блины. На блины кладется жидкая каша. Эти блины кладут на решето и идут доить.
Прежде всего обмывают вересковой водой, затем дают корове эти блины прямо с решета и потом начинают доить.
Принеся двенадцатый удой, его кадят. Берется ладан, кладется на железную ложку с горячими угольями. Ладан будет плавиться и пойдет дым, этим дымом обводят дойницу с мслоком. Только после такого обряда молоко можно пить (24).
23 июня
Теплый солнечный день. Праздник Троицы. Население Шуи с утра шло в церковь отбивать поклоны. С двух часов дня молодежь нарядная по-праздничному. Новые и новые толпы скоплялись в деревне Вонжинская. Под вечер улицы затоплены народом. Русский пляс под напевы музыки и кадрили являлись лучшим развлечением для молодежи (31).
Еще накануне можно было заметить мытье полов, топку бань и другие приготовления к празднику. Сегодня с раннего утра отовсюду доносится вкусный запах всяческого печения и развлечения. С утра очень небольшая часть населения, принарядившись, идет в церковь, посетители: старухи, несколько мужиков и молодых женщин.
С трех часов началось гуляние, то есть хождение взад и вперед по пыльной улице деревни Ивановская. Большое преобладание девиц, таких же разряженных, как и в Вознесение. Мужская часть населения почти поголовно пьяная, некоторые валяются на дороге. Из раскрытых окон изб слышится пьяная ругань, брань, наигрывание гармошки и звон посуды.
Подобное гуляние продолжалось до 5—6 часов, затем на пыльной дороге начались танцы: вальс, кадриль, лянсье, и так продолжалось до 11—12 часов, пока все не разошлись по домам (2).
С восьми часов утра проводила собрание в деревне Наволок. Разбирали вопрос «О 16-й партконференции».
День праздничный - Троица, а потому крестьяне были дома и собрались полностью семь домохозяев, да пришли еще гости, приехавшие из других деревень, и всего присутствовало 13 человек, причем ни одной женщины. Но это объясняется тем, что все они были заняты по хозяйству — стряпней пирогов и т.д. После доклада и нескольких вопросов приступили к прениям.
Основным вопросом при обсуждении был этот — о расслоении деревни, так как почти исключительно вся деревня считается зажиточной. Живут почти исключительно кулаки, и все как один заявляют, что «мы работаем 20 часов в сутки, встаем с трех часов утра а потому у нас все есть, а беднота — лентяи, что и заработают, так пропьют, а потом спят».
«Все равно, как им ни помогай, что уже было сделано, давали им и коров, и лошадей, но все они сдохли, потому что и корму всегда не хватает, и ухаживать не умеют. Никогда у них ничего не будет».
Приводят пример, как одному крестьянину-бедняку из их же деревни дали лошадь, которую схоронил через некоторое же время, потом корову, которую сменял на лошадь, и тоже сдохла, так что бедняк к самостоятельному труду не привык.
Один старик 70 лет говорит, что может бедняк встать на ноги как следует, если не будет надеяться ни на чью помощь, а будет работать, не покладая рук. Приводит пример, как он сам лично остался после отца еще малолетним в хозяйстве, совершенно ничего не было, были бедняки, и он ни на что не смотря, еще не видно из-за плуга, уже начал пахать землю и работал по найму, чтоб подзаработать и приобрести что-нибудь по хозяйству. Участвовал и в империалистической войне, после чего вновь пришлось поправить свое хозяйство. И так без найма чужого труда, работая без отдыха, поставил свое хозяйство и «в настоящее время меня считают кулаком, а то, что я не ходил ни к кому, не просил, старался использовать каждый кусок земли, за все время не выпил ни одной рюмки вина, все деньги пускал только на улучшение своего хозяйства — и меня считают кулаком, душат налогами, благодаря которым половина земли остается незасеянной, так как разрабатывают крестьяне столько, сколько требуется хлеба для своей семьи».
Все крестьяне подтверждают его слова, говорят, что, действительно, работали бы все так, как он, тогда бы не было бедняков.
Обижается, что нынче дали волю молодежи, много гуляют и мало работают, не слушадются родителей. Приводит пример на лично своем сыне, что вдвое меньше работает и не захочет, так и не пошлешь. Раньше так надрал бы его отец, а теперь, пожалуй, пойдет жаловаться в сельсовет.
О колхозах говорит так: «У нас все есть, и нам незачем объединяться. А вот пусть бы объединяли бедноту, и посмотрели бы, что у них выйдет, и даже мы бы согласились им помочь хоть деньгами, хоть орудиями или другим чем, но пусть бы только они работали, как мы. Тогда не обидно было бы. А то их государство избаловалло: и налоги не берут, и паек дают, вот они работать-то и не хотят».
Приводит пример, что у них в деревне загородили все огороды, остался только у бедняка, который сам здоровый и сына еще молодого имеет, и не смогли загородить, что легко можно бы сделать, только сходить в лес и нарубить виц. А они вместо того вчера уже успели встретить праздник, те деньги, что наработали вчера, пропили и сегодня спят, даже на собрание не пришли.
Большим уважением пользуется один мужчина, приехавший с Украины, бедняк, теперь работавший у кулака плотником. Рассказывал, как он жил там бедняком, совершенно ничего не имел. Потом их бедноту организовали в коммуну, дали им машины, скот, но через некоторое время все распалось, так как собрались лентяи, работать никто не хочет. Очень доволен за теперешнее положение, живется, говорит, хорошо, и хозяин научил, как надо жить, так как он встает в четыре часа утра работать, то и тебе не спится (б).
С утра я и Марков пошли в Верховье. На сегодня мы назначили собрание трех деревень: Плаксино, Усадище и Сысоевской. Пришли рано. Крестьяне еще не собрались, и мы зашли в избу члена сельсовета Галафеева. Семья пила чай. На столе стояли стаканы с бледным испитым чаем. В вазочке — мелкоколотый сахар, на углу стола возле хозяина дома старика Галафеева — краюха черного хлеба. Полухлебполулепешка. Низкий, с растрескавшимся верхом. За наше присутствие от хлеба не было отрезано ни кусочка. Чай пили голый и без хлеба.
Хозяева многократно приглашали нас. Мы отказались.
Приходили соседи, здоровались и молчали, садясь по лавкам, расставленным у стен и печи.
Хозяйка каждого приглашала к чаю, и каждый отказывался.
Печь широкая с пристроенными лежанками для спанья занимала левый угол. В правом заднем углу божница — старые почерневшие иконки, лампадки.
Левый угол занимал большой шкаф, с признаками городской работы. Под потолком по всей избе протянуты полки. На них утварь.
Чай пили молча, степенно.
За это время собрался сход.
Мы вышли. Первый доклад делал Марков. Он говорил о 1б-й партконференции. В докладе особенно заинтересовало крестьян и вызвало большие споры — это вопрос о поднятии сельского хозяйства. И из этого вопроса рельефно выпирал вопрос о коллективном хозяйстве. Еще в прошлое наше посещение мы много говорили на эту тему. И сегодня все разговоры стекались к колхозу. Боязнь того, что трудно наладить распорядок в колхозе. Свое — пусть плохое, разваливающееся, но свое хозяйство, где «я сам хозяин, а тут все вместе владей». «А вдруг какой-нибудь из членов окажется лодырем, как быть тогда? Как быть, если к тебе приедут родственники в гости?» Долго и много говорили мы и чувствуется, что слова даром не пропали. Где-то далеко, далеко, еще ворочаясь и утопая в упорных воззрениях собственника, настойчиво пробивалась и оформлялась мысль: колхоз.
Сход постановил: просить сельсовет поставить подробный доклад о колхозе у нас на собрании.
После этого собрания я проводил конференцию батрацкого и бедняцкого молодняка. Вопрос стоял о комсомоле. На конференцию остались взрослые крестьяне и даже старики. После доклада-беседы приходилось говорить почти с каждым в отдельности.
Целью конференции было вовлечь в комсомол батрацко-бедняцкую молодежь. Поражает слабая осведомленность о комсомоле. Многие, почти большинство, не представляли себе основных задач комсомола. Поэтому мы с Марковым говорили о всем, что касается комсомола, о борьбе за новую деревню и о многом другом. Результат был хорош: шесть человек пошли, и мы заполнили им их анкеты. Интересно реагировал один пожилой крестьянин: он подошел и попросил нас записать его в комсомол. Мы объяснили ему, что комсомол — юношеская организация. Посоветовали прийти в партийную ячейку (10).
Отправляюсь в восемь часов утра в деревню Сагарву проводить конференцию батрацко-бедняцкой молодежи. Обхожу деревни Сагарва, Колов остров, Выморская, Ереминская. Набирается 16 человек, из них четверо взрослых, некоторые оповещенные и обещавшие придти, не явились. Разъясняю, что такое комсомол. Относятся недоверчиво, точно собираешься их обмануть и поймать на удочку.
Говорят, что раз вступишь в комсомол, надо ходить на собрания, а и так времени нету. «Это городским есть время шляться по собраниям, а у нас и без того дела хватит». Разъясняю, что быть комсомольцем — это не значит только ходить на собрания, что каждый бедняк и батрак должен быть строителем новой деревни, слова доходят. Я это чувствую, но ответ по-прежнему скептически-недоверчивый. Бедняк крестьянин Ефремов жалуется на местную ячейку комсомола, что она ничего не делает и комсомольцы там плохие. Он посылает своих детей в комсомол, но они не явились на собрание. «Теперь скажи им что-нибудь, так ответят, что не поздоровится».
...Время считают не по календарю, а по праздникам, календарем в разговорах не пользуется и молодежь, также и комсомольцы (19).
Обычаи
Многие девицы теперь гадают на рождество: «полют снег». Берут шубу, стелют ее шерстью поверху, одна девица садится на шубу, рукой водит по снегу и говорит: «Залай, залай, собачка, где мой женишок?»
А то еще две-три девицы берут стаканы и идут за водой на реку и обратно с водой, идут задом. Принесут домой, поставят на стол и в стакан опустят обручальное кольцо. В руки возьмут свечку и смотрят в стакан, в кольцо, и вот в стакане в кольце увидят своего жениха. Когда девушка приходит первый раз в дом и приходится ночевать, то она говорит: «На новом месте приснись жених невесте», и после этих слов она уже ни с кем не разговаривает, только об одном и думает.
В порчу свадеб и в колдунов верят. В 1923 году выходила замуж Мингалева Татьяна и ей в церкви сделалось плохо, не то стала говорить, в глазах одни белки были видны, и вот когда привезли от венца домой, то есть к жениху, то все равно у нее не проходило. Она была в таком состоянии, что к ней привели местного колдуна, но он ей ничем не помог. Тогда привезли колдуна из Петрозаводска и тот вылечил (5).
24 июня
В деревне Плаксино нас окружила группа зажиточных мужиков, забрюзжали о местных и государственных непорядках:
— «Вот у нас бедняк Бадьин, ему дают и паек, и ссуду, и прочее, а он запустил землю, и она уже пять лет пустует, а сельсовет говорит, что отобрать ее имеют право только на три года, а крестьянину на три года брать ее не выгодно, ибо привести в порядок нужно как раз три года. Бадьин — лодырь, он ничего для развития хозяйства не делает, а только старается кое-что заробить да хорошо поесть, вот и все».
Кроме того, они отмечали: «Вот с нас налог берут большой и у нас теперь нет возможности поднимать свое хозяйство. Если немного лишнее разведешь свое хозяйство, на тебя начинают смотреть как на врага власти: «Он вот кулак» и стараются прямо-таки задавить».
Отколовшись от них, я нашел случай поговорить с бедняком Бадьиным. «Вот они, живоглоты, все стараются захватить землю, отнять, я ходил, воевал с белыми, несколько лет оторвался от хозяйства, а они тут наживались. У меня теперь и здоровье плохое, вот землю и запустил, лошади нет, вот и бьешься с воды на хлеб кое-как, поневоле будешь работать плохо, коли поесть нечего. Только работа, только и стараешься, чтобы заработать да пробиться».
Вообще у бедняков есть тяга в колхоз, но у них многие не понимают чисто организационных вопросов. Боязнь объединиться объясняется непониманием таких вопросов, которые вытекают из бытового, семейного положения, для них непонятна жизнь в колхозе. Многие так прямо и высказываются: «Пусть нам покажут, что такое колхоз, как в нем слаживается жизнь, тогда мы пойдем» (17).
Утром участвовал в воскреснике помощи вдове, устроенном комсомольцами и беспартийной молодежью. Остальное время было занято по подготовке сцены к спектаклю. Вечером участвовал в спектакле (1).
С утра пошел в деревню Выморская, куда меня просили придти с беседой. Говорил с крестьянами по вопросу о сельхозналоге, о коллективе. После беседы пошел к исполнителю деревни, он мне предложил выслушать его сочинения — песни, которые я записал и привожу здесь. Автор — Алексей Березин из деревни Выморская.
Вот из центра нам пишут газеты:
Бесхозяйственность нужно изжить,
С пьянством тоже нам надо бороться,
И тогда легче будет нам жить.
Как бороться со старым нам бытом, И куда бы привлечь нам народ? А построить у нас в Шуе кино — Просвещение пошло бы вперед.
Чтобы не было часто беседьев,
Чем могли бы мы их заменить?
А построить бы дом развлеченья,
И туда бы мы стали ходить.
Как бы нам просветить население И какие бы меры принять? А почаще ходить нам в деревню Мужикам обо всем разъяснять.
Как бы двинуть нам книгу в деревню,
Приучить бы всех книгу читать?
Агитация сильней нужна
И на деле с книгой пользу указать.
Брось, мой милый, так часто напиваться, Брось противную водочку пить, А займись-ка лучше культурой Крепче буду тебя я любить.
К одному мы все стали стремиться, Чтоб скорее поднять бедняков. Это правильно, надо трудиться, Добывать со своих все трудов.
Второе стихотворение.
Вот, к примеру, честный труженик. Как получка, домой не идет. Семья ждет его домой ужинать, А он дюжину пива уж пьет.
Шум и крик из-за столиков,
Про семейство там ни почем.
Вот таким бы то алкоголикам
Так и треснул бы в лоб кирпичом. Как на свадебках много дамочек, Им охота узнать обо всем. Вот таким бы то любопытным Так и треснул бы в лоб кирпичом.
Ах ты, жизнь моя алиментная, Беспокоит тут ночью и днем. Вот таким бы то алиментным
Так и треснул бы в лоб кирпичом.
Приехав из деревни Выморская, я к семи часам вечера пошел на заседание правления, где обсуждались два вопроса: первый вопрос о кооперировании бедноты и населения, о дифференцированнном пае и о снижении цен и торговых расценок. Второй вопрос о социалистическом соревновании кооперации с другим соседним кооперативом. Выставили следующие пункты:
Кооперировать бедноту на 100 процентов.
Собрать средний пай до 15 рублей.
Ликвидировать дебиторов.
Организовать группу бедноты.
Оживить работу лавочной комиссии.
Кооперировать население.
Организовать при кооперативе книжную торговлю.
Улучшить качество работы организационной комиссии.
Улучшить санитарно-гигиеническое состояние лавок.
10.Наладить связи с местными организациями.
11.Создать тройку по разработке плана социалистического соревнования.
С предложениями единогласно согласились. Выбрали комиссию по подготовке к социалистическому соревнованию, в которую вошел председатель правления Устинов, избач Смирнов и я. Наметили основные вехи плана: провести четыре собрания с вопросами о социалистическом соревновании. Вечером был спектакль «Мы и Они». Сыграли плохо, сгладили самодеятельными номерами. Публика осталась довольна (8).
Зашла к Наталье Алексеевне Масаевой и расспрашивала о кушаньях.
Приготовляли щейницу жидкую из крупы, картофеля и постного масла. Толоконницу из толокна, копачи с горохом. Горох вываривают с толокном и с такой начинкой пекут ржаные пироги и колобы из ржаной муки.
Весной девушки закапывают мыло в муравейнике и приговаривают: «Как вокруг этого мыла мураши копошатся, будут так вокруг девушки Аннушки кавалеры» и моются этим мылом в Иванов день (15).
Ворожба
Время между Ивановым днем и Петровым называют летними святками, а между Рождеством и Крещеньем — зимними святками. Святочное время — самое благоприятное для ворожбы. Способы ворожбы весьма разнообразны. Например, на Крещенье, когда ударят к заутрене, девки бегут на прорубь мыться (лучше, если никто не увидит и будет одна у проруби). Раньше девка обливала водой все тело, а теперь только умывает лицо, кроме этого, вода берется домой. Она умывается ею в тот день, в который хочет иметь успех среди ребят.
Девка накануне Крещенья ложится спать и просит подругу или мать замкнуть ей косу. Когда девушка уснет, подруга тихо подходит с замком, так чтобы спящая не проснулась, и замыкает косу, то есть вешает замок на косу. С ключом от замка выходит на улицу и кличет: «Суженый-ряженый, приди ключа просить». Возвращаясь домой, ключ кладет себе под подушку. Суженого во сне должна увидеть та, у которой остался ключ, но сон относится к той, которой замыкался.
Для того, чтобы ребенок не плакал, ему под подушку кладут ножницы (24).
В Шуе не закончено лесоустройство. Для того, чтобы закончить его до конца, надо продать то, что не нужно, это бурелом, березу, вершину и перестоялый лес. Этот лес все равно погибнет. Если же крестьяне позволят продать, то от прибыли проведут лесоустройство и будет тысяч пять на общественные нужды.
После ходили по деревням. Пища населения в большинстве случаев картофель, хлеб, рыба. По праздникам употребляют калитки. У крестьян сейчас почти нет работ, многие на сплавных работах, чистят поля от булыжника, боронят землю. Некоторые заняты постройкой домов.
До этого почти не встретил одежды, представляющей этнографический интерес. Орнаменты на платьях, украшения вышиты исключительно крестиком.
В церкви найдена летопись 1867 года, в которой пишут о том, что первые поселения Шуи быть может относятся к 11—12 векам, к этому времени относится постройка церкви, на месте которой стоят современные церкви. Первая сгорела, причем, как говорят легенды, остались невредимыми несколько икон.
Каждая деревня, кроме того, имеет свой праздник. Так например, у деревни Лембачево стоит сейчас часовня с очень старой резной из дерева иконой. Эта икона по преданиям была прибита к берегу течением. Праздник деревни Лембачево и называется «припловение».
Есть также праздник «Баранье воскресенье», когда приносились в жертву бараны для того, чтобы получить хорошие стада. Принесенные в жертву бараны поедаются. Праздник совершенно аналогичен празднику татар.
Население Шуи низкого и среднего роста, с русыми и светлыми волосами, большое количество светлых, голубых глаз.
В местном кооперативе торговля идет довольно бойко, два продавца (3).
25 июня
Были на собрании в деревне Выморская. Собирались по крайней мере полтора часа, пришлось звать на собрание два раза. Когда мы говорили, почему так долго собираются, отвечали: «Вот поставили бы четверть вина, так живо бы пришли». О коллективном хозяйстве говорят: «У нас не сделаешь коллективного хозяйства, такая уж деревня». Когда надо было высказаться по докладу, как, принять ли его в целом или будут изменения, говорили: «Нам что, там сделали все («там» они подразумевают верхушки власти), а нам только подпишись». «Запомнили тридцать слов со всего доклада, так что тут мы ясно подписываемся, только и не судим самостоятельно о докладе» (27).
Был в деревне Куняково. Разговаривал с Ольшиным Иваном, 30 лет. Жаловался на секретаря селькресткома Смирнова (живет в Кунякове). «Он пришлый, а земли себе забрал хороший кусок. Пользуется такими правами, которых не имеет никто в деревне. У него на поле работал трактор. Он дал своей жене караул запани, тогда когда на ту должность просилась более нуждающаяся беднячка-вдова Евдокия Порина. Но Смирнов, пользуясь своим положением, взял караул запани».
Зашел к Федоркину Александру Васильевичу, 70 лет. Узнал, что всякая болезнь бывает от родимчика. В воде сидит водяной, он топит скот, когда ведешь его по реке. Особенно боятся его ночью. «Когда ведут ночью лошадь по реке и она начинает тонуть, то надо кинуть камень и водяной отдаст».
Беседовал с Масаевой Н.А. из деревни Ивановская.
Вот что она рассказала.
Бабьи беседы устраиваются в будние дни. Устроительница созывает свою родню (женщин). Такие беседы продолжаются целый день с утра до вечера, бабы вяжут, прядут, шьют, в зависимости от сезона работы. Каждая исполняет свою работу. На такой беседе разговоров хватает на неделю: «Пройдут всю Шую, всех переберут бабы».
Отношение к огню. В огонь нельзя плевать, детям говорили, что летучий огонь пристанет. Если на лице «боль» (болячки), то заговаривать эту боль может только первая дочь из своего или чужого дома, все равно. Происходит это так. Женщина (первая дочь) берет больного ребенка, выводит его на улицу и, увидев первый огонь за рекой, говорит: «Огонь, огонь, возьми свой летучий огонь, отдай здоровье ему (имя ребенка)».
Заговор от спинной боли. Боль в спине от работы называется «уем», выводить эту боль идут к знахарке. Лечение происходит таким образом. Больной ложится на порог, знахарка кладет на спину голик и бьет топором. Больной спрашивает: «Что рубишь, Божья Акулина» (имя знахарки). Та отвечает и при этом плюет три раза. Такая процедура происходит на трех порогах. Голик, в который перешла боль, выбрасывают.
Переезд в новый дом совершается ночью. При этом одевают новые или лучшие платья, берут с собой квашню, мякушку хлеба и петуха. Петуха при входе в дом бросают первым, чтобы он отогнал нечистую силу (поверье, что крик петуха отгоняет нечистую силу). Первую ночь в новом доме замечают, что приснится (сон, вероятно, определяет виды на будущее). Квашня и мякушка символизируют хлебное житье в новом доме, то же обозначают и нарядные платья.
«Бьется да рвется перед прибылью», — сказала Масаева, когда ее сынишка разбил чашку с толокном (19).
Беседовал с крестьянами Плаксино о бывших помещиках. Помещики был владельцами деревень. Деревней Усадище владела помещица. Крестьяне работали почти целиком на нее, жили очень бедно. У нее были дети, но куда они делись, никто не знает. Только знают, что помещица умерла в старости около ста лет, все ее имение разошлось по крестьянам. Сама она была очень грубой женщиной, часто била своих крестьян. Был однажды такой случай. Одному крестьянину — старику она приказала дать сто розог. Когда этого крестьянина стали бить, он вскочил, схватил помещицу за косу и вырвал у нее несколько волос. Крестьянину за это ничего не сделали. В настоящее время о помещице лишь смутные сведения. Старых людей, которые хорошо бы знали, куда и как перешло имение от помещицы, никто не знает. Есть лишь старик Кузин, но он помнит лишь отдельные эпизоды из ее жизни, которые он получил от стариков (17).
По дороге в деревню Плаксино увидела крестьян, занимающихся выделкой кирпича. Из расспросов узнала, что для деревень Куняково и Плаксино это занятие является побочным заработком. Глину смешивают с песком и топчут ногами, после чего кладут в формы и сушат на солнце. Этим делом занимаются женщины, по их словам, до сенокоса они выделывают кирпичей до 200 в день.
Видела знаменитую Шелудиху. Та пришла в соседний дом узнать, скоро ли будет свадьба у соседей, и когда узнала, что свадьба дело решенное, начала ворчать: «Ну вот, выскочит такая молодая и будет муж тукмачи давать, а потом разводиться будет. Да разве так раньше было!» Обижается, что мало сахару дают, приходится брать «лампасеев». В общем, о ней осталось впечатление, что это первая старуха в Шуе, с ожесточением отстаивающая прежние уклады жизни (2).
Погода: ветер, холодно. В деревне Фофаново беседовала с девушками. Говорила об их заговорах, которые применяют.
Присушивание парня к девушке:
Помяни, Господи, суженого,
Не в гробу лежащего,
На земле ходящего.
Суши, Господи, любовь и
Сухоту в черной печи,
В ретивое сердце,
Чтобы не мог ни есть,
Ни пить, ни дня дневать,
Ни часу часовать без рабы (такой-то).
В 12 ночи выходит на крыльцо и говорит:
Встану, не благословясь,
Выйду, не перекрестясь,
Из двери в дверь, из ворот в ворота.
Выйду на красно крыльцо, взгляну в чисто поле.
В чистом поле стоит царь
Волосами бел, глазами стрель 29 стрел,
Тридцатая стрела разлетайся по чистому полю,
Пади в сердце рабу Божиему (такому-то),
Чтоб не мог ни пить, ни есть.
Не в гробу лежащего,
На земле ходящего.
Суши, Господи, любовь и
Сухоту в черной печи,
В ретивое сердце,
Чтобы не мог ни есть,
Ни пить, ни дня дневать,
Ни часу часовать без рабы (такой-то).
В 12 ночи выходит на крыльцо и говорит:
Встану, не благословясь,
Выйду, не перекрестясь,
Из двери в дверь, из ворот в ворота.
Выйду на красно крыльцо, взгляну в чисто поле.
В чистом поле стоит царь
Волосами бел, глазами стрель 29 стрел,
Тридцатая стрела разлетайся по чистому полю,
Пади в сердце рабу Божиему (такому-то),
Чтоб не мог ни пить, ни есть.
Когда моются в бане, девушки и женщины берут в рот кусочек комеля (отрубленный от виц веника), чтобы нечисть не пристала (6).
От Каратяевой Ольги Алексеевны из деревни Вонжинская записаны интересные наговоры.
Наговор, чтобы девушка имела первое место на гулянке. Когда девушка приходит на гулянку, должна сказать: «Я волк, пришла в сие стадо, все мои овцы, всех я вас съем» (сказать три раза).
Когда парень изменит девушке, ей нужно встать перед иконой, поминать его имя и говорить: «Помяни, господи, раба Божи-его (имя) на царстве этом и будущем».
Присушка парня. Когда парень встанет со стула или скамьи, то нужно с этого места выскоблить и бросить на жаркий огонь и сказать: «Как этот огонь горит, так чтобы сердце раба Бо-жиего (имя) горело по (имя) девушке».
Когда девушка долго не выходит замуж, то на святки, рождество или Новый год взять косу старшего человека в семье и косить вокруг дома, начиная с порога, и при этом говорить:
«Рублю не перерубаю все пороги, все дороги, все косые огороды, все заставы во все четыре стороны. Все пороги полы, открыты, все дороги полы, все косые огороды полы, все заставы полы, о все четыре стороны пройти и приехать всем сватухам и всем женихам, паче своему жениху богосуженому приехать скорее всех». Наговор повторить три раза, три раза обойти вокруг дома и косу положить над воротами, чтобы народ проходил.
Заговор о бородавках. Узнают, сколько на руках бородавок, берут шерстяную нитку и, держа руки позади себя, надо завязать столько узелков, сколько бородавок, причем назад не смотреть. Затем эту нитку снести в навоз, закопать и сказать: «Как эта веревка гниет, так чтобы все бородавки сгнили».
Наговор о сведении чирьев. Водить вокруг сука безымянным пальцем и говорить: «Как на дереве сук сохнет, так пусть и болезнь сохнет у раба Божиего (имя)». Водить вокруг трех сучков три раза.
Гаданье девушек на святки в Новый год. Стоять спиной к иконе и смотреть в зеркало, перед иконой зажженная свеча. Сколько в зеркале свечей, столько у девушки будет детей.
Накануне Нового года или Крещения телке завязывают на рога ленточку, утром смотрят. Если телка стоит к двери головой, то девушка выйдет замуж в этот год; если нет, то не выйдет (12).
Чтобы лучше присушить парня, нужно пойти в лес и накопать кореньев (любых). Копая их, приговаривать: «Не пенья копаю, не коренья копаю, копаю богоряженого жилья. Чтобы на него сразу тоска напала».
Когда затопишь баню, нужно положить корни на горячие угли и говорить: «Не пенья горят, не коренья горят, а моего богоряженого жилья». Несколько раз дунуть, и парень присушится к девушке.
26 июня
С утра ходил в деревню Куняково. В Куняковской запани сейчас идет сплав дров в одиночку. Через запань перетянут сейчас канат, который затем будет отброшен и бревна будут свободно плыть.
Куняково по внешнему виду принадлежит к числу бедняцких деревень. На 12 домов десять — маленькие избушки по три окна на лицо, причем очень высокие дома в виду того, что часто заливает водой.
Население главным образом работает на сплаве, одна артель на Верховье и две артели на мостах, почтовом и железнодорожном. Ввиду этого происходит следующее: верховская артель благодаря тому, что один мост, быстро пропускает дрова, а нижние артели не успевают пропускать дрова, и между артелями — недовольство. Верховская артель, не понимая, в чем дело, перешла на сдельщину, но не может выработать больше, чем хотела бы (3).
Фотографировала. Кроме существующего кладбища на Погосте, на Коловом острове и в Плаксине есть еще очень старое кладбище, где нет ни могил, ни крестов, небольшие холмики. Все кладбище огорожено каменной стеной из естественных камней, вышиной с аршин. Из разговора с работающей в поле крестьянкой выяснилось, что на этом кладбище не хоронят уже более 200 лет. Тут похоронены очень богатые крестьяне, о богатстве которых ходили легендарные рассказы. Они имели очень много земли и много наемных рабочих, до 50 человек, жили на этом месте и тут же хоронили своих родственников до тех пор, пока не угас этот род. Из легендарных рассказов господствует рассказ о зарытии ими денег в эти могилы.
Вечером деревенская девушка Юлия Покровская рассказывала о гаданиях, которыми обычно занимаются девушки на святках. Обычно эти гадания рассчитаны или на желание скорей выйти замуж или же узнать, что ожидает в нынешнем году.
Рано утром в Крещение девица обливается водой из трех прорубей, чтобы скорее выйти замуж. С такой же целью ходят обмывать колокола на колокольню. Чтобы узнать, какая судьба ожидает девицу в будущем, поступают так. В комнате в каждом углу кладут вещи: в один — хлеб, в другой — ленту, в третий — валек, в четвертый — повойник (местное название головного убора замужней женщины). Гадающая, конечно, не знает, что в каком углу лежит и выбирает один из углов. Если там окажется повойник — это означает скорое замужество, если лента — останется в девицах, если хлеб — останется у отца на хлебах, если валек — сваты придут.
На святках гадают с петухом. Приносят зерен, разглаживают руками и делят их между гадающими. Затем приносят петуха и в чью первую кучку он клюнет, та первая выйдет замуж (2).
Ходили в семью Ухановых из деревни Лембачево. Это патриархальная семья из 22 человек. Живут в одном доме. Страшная теснота. Шум в доме создает целая гвардия ребятишек. Глава дома Уханов Николай Степанович, 67 лет.
Его жена сообщает мне, что три сына живут дома. Спрашиваю, где же устраиваются молодые после женитьбы, у вас теснота, неужели спят вместе со всеми? Отвечает: «Молодые один месяц после свадьбы живут в лучшей комнате дома, а потом вместе со всеми».
Интересно отметить большую смертность среди детей. Большинство в Шуе умирает летом (недосмотр, плохая еда). Часто слышишь от баб, что было 12 человек детей, а умерло девять или десять. Ребят в семьях очень много. Всего в Шуе детского населения 1041 человек.
Говорили с Каратяевым А.И., 51 года. Он сообщил следующее.
«В понедельник не сеют, вырастет трава».
«В первый день сева никому ничего не дают, даже воды пить не дают».
Был у Парамошкова П.В., 67 лет, из деревни Пустошь. Узнал такие вещи.
«Баенный» — нечистая сила, живет в бане, черный, долговолосый, отделаться от него можно воскресной молитвой: «Растачает-ся врази его, да бежит от лица его, ненавидящие его»;
«Водяной» — живет в воде, седой, волосатый, от него зависит улов рыбы, судьба рыбака на воде. Чтобы задобрить водяного, ему возили подарки: табак и спирт.
«Ригачный» — живет в риге.
При первой жнитве приносят колосья к иконе, при этом говорят: «Стань, худоба, вон, новина — на место». Верят, что эти первые колосья действуют против клопов, приговаривают при этом: «Новина в избу, клопы вон из избы».
Когда начинают косить, из первой скошенной травы берут пучок и суют за пояс, говорят при этом: «Костень-болень вся в косьевище». В Егорий выпекают три хлебца, в каждом запекают отдельно шерсть лошади, овцы и коровы и потом дают скоту съедать, чтобы ходил дружно скот в поле (19).
Ходил в поле. По дороге примерно около одного километра от деревни Ивановская находятся два креста (почти новые). Вечером узнал у крестьянина, почему стоят эти два креста, ведь там ни холма, ни могил я не нашел. «Кресты поставлены вместо часовни, которую снесли», — объяснил мне крестьянин.
По количеству и качеству пахотной земли крестьян села Шуя нужно было бы отнести к беднякам. Я уже указывал, что земля почти не пригодна для обработки под хлеба, так как валуны покрывают значительную часть площади земли. Но довольно приличные деревянные одноэтажные и двухэтажные дома, крытые, показывают, что крестьяне не совсем уж плохо живут. Объясняется этом тем, что земледелие не является основной отраслью хозяйства, а вернее, подсобной. Основной же отраслью является целый ряд других промыслов, как то: лесосплав, рыболовство, отхожий промысел в городе и т.д. Ну и целый ряд мелких промыслов: охота, молочное хозяйство. Все это улучшает экономическую сторону крестьян (17).
Был у Прасковьи Амелькиной в деревне Фофанове От нее я узнал наговоры на воду. Амелькина сообщила мне ряд примет:
«Помела нельзя оставлять в избе: люди будут поносить».
«Рогатку нельзя оставлять на столе. Будет ссора».
«Ухватом нельзя мешать печь. Скотина будет бодаться» (20).
27 июня
Окрестности Шуи представляют засеянные поля, огороженные косыми изгородями, со множеством мелких камней, что, наверное, объясняется прохождением здесь ледника. Эти валуны сильно мешают земледелию. По дороге к станции Шуйская начинается лес, на котором уже сказывается влияние севера.
Нет огромных великанов-сосен, часто попадаются низкорослые березки. У станции находится довольно высокая, вероятно, гранитная гора, поросшая лесом, а с нее открывается красивый вид на реку Шуя и прилегающие окрестности.
В избе-читальне сторож кооператива рассказывал об охоте на медведей, видимо, с большим процентом фантазии. Например, как медведь повадился ходить в овес к одному крестьянину и уничтожил всю полосу. Это вызвало в крестьянине злобу. «Непременно поймаю живого», — были его слова. Для этого он купил четверть водки, разлил в корыто и поставил в овес, а сам спрятался. Медведю водка показалась, видимо, вкусной и была им выпита, после чего он захмелел и свалился. Крестьяне его связали и привезли в деревню, под страшный рев проснувшегося косолапого.
Не менее фантастичен был рассказ о провалившемся доме. Сей замечательный дом пользовался плохой репутацией среди населения. Раз под Благовещение собралась там беседа, и в ночь этот дом провалился. Этот рассказ вызывал громкий смех и возмущение, что мол, «дедко, сочиняешь». Впрочем, рассказчик говорил, что это ему старые люди рассказывали.
В читальне же были и шуйские женщины-активистки. Одна уже пожилая женщина, лет под сорок, интересуется своей работой и довольна своим положением активистки. Другая — молодая девушка лет 17—19. Обе довольны, только обижаются на невнимательность к их работе со стороны мужского населения.
Услыхала об интересной старухе, живущей в деревне Ивановской, ее называют Шелудихой. Этой Шелудихе 80 с лишним лет, давно живет одна в маленькой избушке, не имеет никакого хозяйства и существует на пособие, получаемое из страхкассы. Увидеть ее не удалось, но услыхала о ней такие рассказы: имеет гроб и полный костюм покойника; в случае, если заболеет, одевает его и ложится в гроб, но когда становится слишком жутко ночью, придвигает гроб к самим дверям.
В деревне Пустошь видела, как белят холстину. Грубое полотно кладут на луг, на сильное солнце, и время от времени поливают на него водой. После такой операции холст становится мягче и гораздо белее.
В поле заметила большое количество полос, засеянных в виде лент. Местные крестьяне объясняют такой посев удобностью, так как в здешней местности весной бывает много воды и она стекает в бороздки между лент, отчего рожь выигрывает.
Ходила в Плаксино. Ал. Харлукова рассказывала о свадебных обычаях, как они справлялись прежде. Первоначально приходит в дом невесты сваха и говорит: «Рады гостям?» Если хозяева выражают согласие, то угощают сваху и сговариваются насчет дальнейшего соглашения. Затем делают вечеринку. Через некоторое время родители идут в дом жениха с приказом на сговор, говорят и ведут переговоры насчет приданого. Этим помолвка окончательно закрепляется. Причем, если родственники жениха согласны на условия, то гостей поят и кормят, а если не согласны, то только поят чаем, что выражает несогласие.
Накануне свадьбы невеста с подругами идет к жениху, там танцуют, играют, поют, обычно напиваются и едут кататься на лошадях, и этим все кончается. Обычно невеста дарит родственникам жениха вышитые полотенца, или по местному «утиральник», и рубашки «стонушки». По рассказу девушки, когда выдавали замуж ее сестер, то на одной свадьбе дали 80 «утиральников» и «стонушек», а на другой — 60.
Эта же девушка рассказывала о возникновении часовни на маленьком островке, ей рассказывал церковный сторож. Однажды на единственной ели острова появилась икона Богородицы и в честь этого явления была выстроена часовня. Старуха (фамилию позабыла) рассказывала о праздновании «Бараньего воскресенья», в настоящее время отмечается печением калиток и всякой праздничной стряпней.
Словарный материал: «досюльный» — старый, «прошва» — прошивка, «воронцы» — полки среди избы под потолком, «приволок» — около печки, «рундук» — возвышение около печки, «редко» и «часто» — старинные танцы, «верхошитки» — вышивание крестом, «балахон» — балкон, «уплотник» — запань.
Старинные песни, под которые прежде танцевали кадриль. Рассказаны Александрой Васильевной Вислоуховой, 30 лет:
Уж ты зимушка — зима,
Холодна и студена,
О, холодна, студена, морозливая!
Заморозила зима
Дорогова молодца,
Всю травку-муравку
Сповызнобила
(2).Холодна и студена,
О, холодна, студена, морозливая!
Заморозила зима
Дорогова молодца,
Всю травку-муравку
Сповызнобила
Работали в деревне Пустошь. Дом кулака Вислоухова. Первые фразы, разговор начинается с того, что кулак прикидывается середняком и все время хвалит советскую власть. Вступая в разговор, постепенно он начинает занимать позицию обиженного: «Вот еле-еле сына устроил учиться в школу, а на курсы вряд ли». «Курсами» называет университет. Вслед за частичной похвалой идет затем жалоба на то, что налог и т.д., что «как же мне не брать рабочую силу, если сам не справляюсь».
Интересно то, как распространены ругательства среди местных жителей. Дети поют частушки с похабщиной, около матери. В семье муж пускает в ход матерную брань, все это идет как должное.
От мужчин не отстают и женщины. Сильно среди местных распространено и вино, так что каждый праздник сопровождается пьянкой. Деревня, в которой праздник, приглашает к себе гостей, причем обмен визитами почти обязателен.
Надо сказать, что в общем население не религиозно. Празднование же «праздника» идет по старым традициям, главное внимание обращено на проведение праздника, прием гостей, выпивку и пр.
Изба-читальня посещается только молодежью. Библиотека с 5800 томами. Многие книжки по агитпропаганде еще не разрезаны.
Агроном крестьянам не нравится в виду того, что он произвел плохой опыт с овсом и у крестьян много не взошло посевов.
Фельдшер и амбулатория, довольно хорошая посещаемость. Знахарок и бабок гораздо меньше, и меньше на них спрос.
Общая характеристика крестьян за месяц жизни в селе. Большое село с немалым количеством зажиточных представляет безусловно трудное место работы. Вместе с тем беднота не крепко сплочена. Причины: слабая подготовленность партийцев, политически слабая комсомольская ячейка. Вместе с тем безусловно есть стремление крестьян к нововведениям. Только отсутствие сил тормозит организацию колхозов.
Занимался зарисовкой орнаментов. Во время зарисовки ребенок Парамошковых пел частушку:
Мою милу ранили
На краю Германии,
Вместо пули
Тык задули,
В лазарет отправили.
На краю Германии,
Вместо пули
Тык задули,
В лазарет отправили.
Деревня Пустошь получила название благодаря тому, что на месте Пустоши были деревни Кроповская и Лапушевская. Сейчас же старые названия упразднились общим названием Пустошь (3).
Беседовала с женщинами из деревни Фофанове Одна женщина рассказала, как у нее женился отец в 50 лет второй раз. Взял девицу 20 лет — карелку, которую отдали насильно, не видевши его и совершенно не знавши о нем ничего. Первый раз она увидела его только тогда, когда уже поехали к венцу. У них существует такой обычай, что первую ночь молодые ложатся спать, и невеста должна перешагнуть через жениха. А если второй раз женится, как вот в данном случае, и плюс еще старик, то невеста должна лечь на своего мужа три раза.
Когда нужно, чтобы девицу любили в том доме, где ее милый, то она входит в его дом со словами: «Эти хоромы высоки, а я еще выше всех, а я еще лучше всех».
Когда переходят в новый дом жить, говорят при входе следующие слова: «Как хлебом и солью я богата, так чтобы я, раба Божия, была славой и красотой такая».
Когда отдают девушку за немилого, то она причитает:
В черну грязь я замаралась, В цыганску породу завязалась. Пойду я на чужу сторону, Там есть полочки высоки, Не достать мне будет колоба, Пропаду я, бедна, с голода (6).
Самые распространенные сельскохозяйственные орудия деревянные. Железный плуг не может вытеснить древнюю соху в Шуе. «Здесь почва каменистая и сохой легче обходить камни, а также и железной бороной нельзя поэтому работать, зубья ломаются, приходится употреблять деревянную», — говорят крестьяне.
В Великом посту на четвертой неделе в среду пекут хлеб с крестом посередине. Хлебец этот хранят около иконы или в зерне. При первом посеве этот хлебец вынимается из хранилища и его дают съедать лошади. Узнал позднее интересный случай, связанный с началом посева. Когда начинают посев, никому ничего не подают, даже воды не дают напиться (19).
Крестьянка Вайганова рассказывала, что их дедко умеет заговаривать, но никому не сообщает о заговорах и только иногда спьяна что-нибудь сболтнет. Например, у него жил работник, который слишком много гулял с одной девицей. Старику это не понравилось, и он вздумал проучить работника. Что-то наговорил, в результате чего вечером парень, идя на свидание, никак не мог попасть в дом той девушки, все бродил вокруг.
Была на Коловом острове, крестьяне жалуются, что «ухоже» плохое. Четыре год тому назад, переплывая через реку, погибли 24 коровы, попавшие под сплав леса.
На многих домах, особенно на старых, — небольшие дощечки с надписями и рисунками. Нарисован топор и написано «с топором», нарисован крюк и написано «с крюком». Это на случай пожара из этого дома должны бежать с крюком, а то и с багром.
Попов Ал., 18 лет, рассказал частушку:
В Низовье продавец Уханов Делом занимается: Не довесит, обсчитает, Так уж полагается (2).
Типичный дом шуйского крестьянина имеет следующий вид: бревенчатое, высокое здание, обращенное лицевой стороной к реке, весьма редко обшито тесом, часто при наличии наклонных крыш, имеющих балконы, украшение резьбой и нередко рисунками саней, лошадей, сделанными масляными красками. Крыльцо и сени обычно делят дом на две части: жилую и для скота, причем внизу помещается хлев, а над ним сарай для сена, или служит кладовкой для всевозможных сельскохозяйственных орудий. Жилое помещение обычно начинается с небольшой и почти всегда чистой кухни. По моим наблюдениям, чистота свойственна жителям Шуи. Затем еще две комнаты или одна.
Бросалось в глаза, что в Шуе часто ездят верхом, причем лошадь запряжена и везет воз, а хозяин, а иногда и с кем-нибудь, сидит на лошади (2).
28 июня
Ходил в деревню Наволок к Александре Алексеевне Максимовой. Сейчас ей 70 лет, родом из Лембачева. Рассказала несколько «обращений» на свадьбе и спела несколько песен.
При входе в дом невесты, «перекрестив глаза», сваты говорят отцу и матери невесты: «Мы не сидеть пришли, говорить пришли, за добрым делом, за сватаньем. У вас есть невеста, у нас жених».
При входе в избу к родителям невесты сваха бросает на печку щепку и говорит: «Вот вам щепка, а нам девка».
Плач невесты
«Вы, родимые мои родители,
Пропили вы мою головушку
За винную за рюмочку,
За кофейную за чашечку.
Верно, я вам надоела, наприскучила,
Верно, стосковались вы,
Меня кормячи и поячи,
Складных плеченек одеваючи,
Резвых ноженек обуваючи.
А вы лучше кладите меня
На двор коровицкий
А в избу кладите меня работницкой,
А не разлучайте меня с красным девочеством, Что любимою, вольною волюшкой, Со девичею красотушкой».
Пропили вы мою головушку
За винную за рюмочку,
За кофейную за чашечку.
Верно, я вам надоела, наприскучила,
Верно, стосковались вы,
Меня кормячи и поячи,
Складных плеченек одеваючи,
Резвых ноженек обуваючи.
А вы лучше кладите меня
На двор коровицкий
А в избу кладите меня работницкой,
А не разлучайте меня с красным девочеством, Что любимою, вольною волюшкой, Со девичею красотушкой».
Когда делают «благословенный хлеб», то стараются всё тесто взять из квашни, чтобы молодые жили дружно.
Когда идут в церковь, крестный отец завязывает в скатерть остатки еды и две ложки, чтобы невеста ребят рожала. Этот узел крестный отец несет впереди невесты, когда идут в церковь.
В деревне Плаксино познакомился с бывшим пастухом Василием Васильевичем Чукалевым. В настоящее время он не пасет и занимается крестьянством. Василий Васильевич дал мне списать «отпуск». Сначала он долго не соглашался, затем дал только лишь прочесть «отпуск» и уж потом, после долгого разговора, дал мне его списать, причем сам переворачивал страницы и все время держал тетрадку в своих руках. От него я узнал приметы:
«Если, когда горит дом, вынесут квашню, то и вся скотина будет спасена».
«Которая корова первая пойдет при первом выгоне скота, та и будет всегда первая возвращаться домой».
Заходил в деревню Наволок к Александре Алексеевне Максимовой. Она в разговоре выявила большой интерес к радио, хотя думает, что слушать радио грешно, так как говорит нечистый.
Заходил в деревню Лембачево к Дмитрию Филипповичу Устинову. От него узнал несколько обычаев.
Когда начинают косить, то траву кладут за пояс, чтобы не болела спина. После работы говорят: «Пожинка, отдай силу обратно». Затем также говорят хозяйки, ставя в печку хлеб: «Печка-матушка, закрась хлебцы».
Пойло телятам мешают «крюком» печным, чтобы не было «телятницы» — поноса.
В великий четверг курицу носиком тычут в печную золу, чтобы она знала место, где нести яйца.
Охотник рано выходит из дому, чтобы никого не встретить, тогда будет удачная охота.
Прошел в деревню Наволок к Анне Ефремовне. Она рассказывала, как по наговору соседей ее муж три года тому назад избил ее до полусмерти. Это произошло следующим образом.
У них плотники строили дом, а муж в это время был на отхожих заработках. Соседи сообщили мужу ложные сведения, будто бы Ефремовна живет с плотниками. Когда она пришла к мужу проведать его, он ей сказал, что идет домой и больше вдали от дома работать не будет и пришел с ней вместе домой. На другой день после чая он выслал женщину, жившую у них, из комнаты и стал бить свою жену топором, нанеся серьезные ранения в пах и в голову. Увидя, что она упала без сознания, он побежал к фельдшеру и сказал, чтобы тот торопился, потому что жена заболела, а сам пошел к милиционеру и тоже сказал ему, чтобы он шел в его дом, так как жену его кто-то побил. Милиционер, поняв в чем дело, арестовал его. Мужа Ефремовны присудили к четырем годам заключения в исправдоме, но по случаю десятилетия Октябрьской революции его через два года освободили. После освобождения он пришел к жене и на коленях умолял его простить, обещав, что он не будет ее заставлять работать и будет все делать сам (Ефремовна потеряла почти на сто процентов трудоспособность). Получив прощение, он пошел в пастухи, чтобы поднять свое хозяйство. До этого случая муж Ефремовны был очень тихий и спокойный человек. В течение 17-летней жизни он ни разу не побил ее и сейчас они живут очень хорошо и мирно (20).
Заходил к старушке Парамошковой, 63 лет, деревня Пустошь. «К вечеру о нечистой силе говорить нельзя», — ответила она на мой вопрос, но все-таки начал мне рассказывать. «На Бесовце росла сосна, была она высокая, красивая и развесистая. Этой сосны все боялись, говорили, там черти водятся. Никто ее не рубил, но потом кто-то срубил и сразу исчезло поверье о чертях».
В святки гадают таким образом. Ночью на улице, чтобы посторонние не видели, расстилают сырую шкуру коровы, садятся на нее спина к спине четыре человека. Один ходит вокруг кожи и, вращая сковородку, «обхаживает» шкуру от нечистой силы, приговаривая при этом следующее: «Станьте на железно от неба до земли, другая огненная от земли до неба, от неба до земли». Кончив приговаривать, обхаживающий садится спиной к другим четверым, сидящим на шкуре. Если при этом обхаживании шкуры не обойден хвост, то нечистая сила таскает сидящих, и такие случаи были.
От двенадцати до часу ночи девушки совершают вот что: выходят в одной рубахе и с чулками на ногах к проруби и обмачивают чулок правой ноги в прорубь, приговаривая: «Богосуженый, богоряженый, приди чулок тянуть» (19).
29 июня
Утром пошел по направлению к Низовью. По дороге встретил Захаркина Максима, который рассказал, что мост прежде проходил через речку чуть выше порогов. На стороне деревни Лембачево дом построен с росписью коней, поскольку он стоит на месте старой почтовой станции.
Интересный тип Захаркин — зажиточный середняк, почти кулак, платит 130 рублей налогу. Рассказывал про сельхозналог, сначала прикинулся середняком, оказалось, что он сам кулак.
Деревня Тимонинская — по существу рыбацкая, во всяком случае большинство вешал занято сохнущими сетями.
За железнодорожным мостом в отводе сейчас очень много дров. Для того чтобы не разорвались ковья, они привязаны канатами, которые зацеплены за земляные медведи. Земляной медведь — столб, вбитый в яму. Если место топкое, оббиты кругом сваями.
В деревне Сагарва в доме Годова контора Кареллеса. В конце запани стоял плот, на котором стоит походная печь.
Вечером в Низовье проводил собрание о лесоустройстве и продаже леса, Ковязин — о социалистическом соревновании.
Собрались около часу. Первым пришел селькор Сулимов. В феврале был в санатории в Ливадии, бывший член партии, все свои выступления ведет к защите советской власти, но интересно, что будучи чрезвычайно хитер, он умело поддерживает зажиточного (сам он тоже зажиточный) Стешкова.
Общие разговоры до собрания сводились к тому, что крестьянство недовольно, или вернее, не понимает причин затруднения.
Бедняк после объяснения о затруднениях, о переделке хозяйства говорит, что само крестьянство, будучи панически настроено, хватает из кооператива все, что возможно. Сами крестьяне бьют скот, но прячут кожу. Скрывая и споря о коже, их нечаянно подводит бедняк Березин нескромным заявлением изумленного человека: «Били, били скот, а где кожа?»
Конечно, все крестьяне при малейших затруднениях стараются жить натуральным хозяйством, не выбрасывая на рынок своих продуктов.
Доклад о социалистическом соревновании выслушали с интересом. Кооперация в данный момент для них — организация, которая при должной постановке сыграет немалую роль в объединении крестьян. Так например, нужно было выкупить овес, собрали немедленно 700 рублей. На общественные нужды, связанные с собой, немедленно находятся деньги.
Льгота бедняку встречается со стороны зажиточного середняка следующим образом: «Лодырю поблажка, он пьянствует, на празднике вина у него больше, чем у другого»; «Мы за него должны налог платить». Выступает зажиточный, почти кулак, с заявлением о том, что «я тридцать рублей платить не буду».
Категорические выводы Стешкова подчас чуть не срывают собрание и требуется много усилий разъяснить.
Что требует деревня разъяснений, видно из того, что когда говорил Матюшкин, комсомолец из деревни Выморская, то старик Березин, кивая в такт головой, сказал: «Вот бы нам на деревню таких и не было бы недовольства, все всегда бы знали обо всем» (3).
В деревне Выморская на собрание было собрано четыре деревни: Выморская, Ереминская, Колов остров, Сагарва. Говорил Стешков: «Что тут кооперация, если нет товаров. Вот были частники при старом правительстве, все было, а сейчас ни черта нет, ни за что не буду платить пай 40 рублей». Второй крестьянин-бедняк говорит: «Доплачивать пай, так все вынесешь, ничего не останется». Беднячка говорила: «Ясно, у бедняка не всегда деньги есть, да и покупает-то он очень мало. А богач как возьмет, так возьмет. Вот овес давали — пока бедняк собирался купить, а богач уже взял» (8).
На собрании в Выморской большинство крестьян были возмущены и подняли гвалт, когда сказали, что пай будут платить от пяти до сорока рублей. Когда сказали, что бедняк покупает меньше и потому ему меньше платить, послышались возгласы: «Не дают больше, так одно покупают середняк и бедняк»; «Пай сорок рублей откуда взять, да налог еще, да обуться и одеться надо, так и от своего откажешься»; «Середняки больше всех работают, а их больше обижают» (27).
И. К. Рогощенков
О работе «Шуя, июнь 1929»
Ю.И. Дюжев обработал уникальный материал этнографической экспедиции 1929 года, соединил записи разных лиц в единое органическое целое — стилистически и содержательно: воссоздана достаточно полная картина быта, нравов, обычаев, верований и суеверий русской деревни конца двадцатых годов и начала социального сдвига (коллективизация).
Уникальность материала экспедиции в том, что он имеет не только этнографическое, но сверх того историческое значение, ибо в записях отразилось умственное и нравственное состояние крестьян в переломное время. Молодые люди, горячие сторонники социализма и советской власти, агитируя за советскую власть, пропагандируя новую власть, встретившись с живой жизнью, отметили скорее невольно, чем сознательно, трудности ее укоренения не только в пресловутой «темноте», но и в исторически сложившемся характере народа. Безоговорочные сторонники колхозов, участники экспедиции добросовестно отражают здравый смысл крестьян в их отношении к колхозу: пусть покажут нам колхоз, что он такое, тогда решим, вступать или нет; бедность и богатство отдельных семей зависит не только от внешних социальных условий, но и от личных качеств и способностей людей; раньше жилось веселее, а теперь — вольнее — религия, авторитет старших отброшены.
Атеисты, молодые люди, видят большей частью поверхность духовной жизни народа, пишут о слабой религиозности крестьян, о вере преимущественно в нечистых духов (суевериях), чем о вере в Бога, но вместе с тем ценят летописи, хранящиеся в храмах, находят глубоко верующих людей (преимущественно старых крестьянок), пересказывают предания о чудотворных иконах и т.д., то есть как материалисты в самой материи народной жизни ощущают ее духовное начало.
Интереснее всего, что в суждениях участников экспедиции помимо их воли проговариваются причины трагедии России: большая вера в нечистых духов, чем в Бога, и как следствие — разброд в народе, пьянство, групповой и личный эгоизм: борьба против царя, но за хлеб и землю для себя. Тут корни и питательная почва крестьянского бунта, чем и воспользовалась революция.
Ю.И. Дюжев нашел, обработал материал этнографической экспедиции 1929 года и раскрыл не только этнографическое, но и историко-познавательное значение этого материала.
Шуя, июнь 1929: Быт севернорусской деревни