Северная Карелия и Поморье
Просмотров: 2268
Что Карелия не безнадёжна для сельского хозяйства, об этом говорит широкое развитие хлебопашества в Карелии и Поморье в прошлом. Около Сегозера старик карел рассказывал мне, что его отец, как на диковинку, ходил смотреть на привозной хлеб, который понадобился потому только, что мороз два года к ряду побил всходы хлебов; а то обычно своего хлеба хватало населению Карелии и на семена, и на продовольствие на круглый год, да ещё с запасом.
Хлебопашеством в широких размерах тогда занимались не только карелы, но и поморы, которые теперь не помнят, что их отцы и деды пахали землю; они простодушно уверяют, что на их землях ничего и никогда не родилось и не может родиться; а между тем, в Кеми, за старым собором, если присмотреться, и теперь ещё можно заметить следы бывшей когда-то пахоты. Местные исторические данные говорят, что во время Крымской войны, когда англичане своей блокадой сделали невозможным Мурманский рыбный промысел, поморы занялись хлебопашеством и жили от него не хуже, чем от Мурманских промыслов...
Теперь в общем, картина состояния сельскохозяйственных промыслов такая: поморы вовсе забыли о земледелии, а карелы ведут его кое-как, без всякой системы, сеют больше всего ячмень, от 2 до 4 пудов на хозяйство и немного ржи - от 1/2 до 1,1/2 пудов на хозяйство. Картофель сеют в небольшом количестве, один и тот же, не меняя; он заражается грибками и теряет способность сохраняться впрок; бороться с этими вредителями карелы не умеют. Орудия обработки земли крайне примитивны. Косят особой косой - "горбушей", неудобной, сильно утомляющей косца. Зерно размалывают по большей частью на ручных жерновах.
Что послужило причиной упадка сельского хозяйства в Карелии и Поморье? Первым толчком к этому послужило ограничение подсечной системы, которое заставило карел и поморов перейти к системе постоянных пашен, требующих огромного количества удобрения, до 3000 пудов на десятину. Правда, в этом отношении карелы проявили большую изобретательность, заменяя солому для подстилки скоту, в которой чувствуется острый недостаток, мхом; мхом и хвоей устилали они и все дороги и тропинки, где часто проходил скот, чтобы всё это вывести на поле и увеличить количество удобрения; но всего этого было мало. Как раз в это время, когда земледельцу нужно было проявить как можно больше инициативы в улучшении и расширении постоянных пашен, старое правительство всеми силами старалось внедрить у карел общинное владение землёй, которое не соответствовало установившимся в Карелии привычкам и самым условиям сельского хозяйства. Каждый новый клочок земли, чтобы стать годным для хлебопашества требовал затраты огромного труда, то для осушения его и выкорчёвки, то для уборки кроме того огромного количества валунов. Кто же возьмётся за эту работу, зная что через год или два участок перейдёт в чужие руки?
Другой, и кажется, самой главной причиной упадка хозяйства в Карелии, было быстрое развитие в крае лесопромышленности и более широкие возможности с постройкой Северной дороги сбыта рыбы через Архангельск вглубь России. Последнее обстоятельство и побудило поморов окончательно покончить с земледелием. Зачем копаться над землёй и нести тяжёлый труд пахаря, когда достаточно свести в Архангельск часть улова рыбы чтобы в обмен на неё привезти оттуда и хлеба, и мануфактуры и всего необходимого на целый год.
В таком положении оказался и карел. Зачем ему заниматься разработкой пашен и сенокосов, осушкой болот и раскорчёвкой лесосек, когда заработки на рубке, вывозке и сплаву леса так высоки, что несколько месяцев труда обеспечат пропитание на целый год. И вот внимание обращается, главным образом, на наличие рабочих лошадей, которым даётся в изобилии корм, а рогатый скот частью уничтожают, частью держат впроголодь; количество навоза уменьшается механически, а в следствие этого сокращается и пашня.
Когда во время войны с Германией сюда присоединилась ещё и убыль мужского населения, взятого в армию, и появилась новая потребность в рабочих руках для постройки Мурманской ж. д., то упадок занятий сельским хозяйством пошёл с катастрофической быстротой: за 2 года с 1914 по 1916 г. посевная площадь в Кемском уезде сократилась более чем на 60 % (с 7800 десятин до 3100). И вот, в конце концов, получилась та печальная картина, что заброшенные поля в Карелии, даже в ближайших окрестностях селений, стали обыкновенным явлением. Частью они уже заболочены и поросли кустарником. Дальше от селений их ещё больше: "лесные болота", "молодые нивы берегов", осиновые рощи - всё это остаток от прежних распашек, памятники былого широкого земельного хозяйства карел, когда хлеба хватало им не на 3 месяца и самое большее на 1/2 года как теперь, а на круглый год.
Ф. Белявский. "Северная Карелия и Поморье". Экономический очерк.
Вестник Мурманской ж.д. №3. 1923 год.
Хлебопашеством в широких размерах тогда занимались не только карелы, но и поморы, которые теперь не помнят, что их отцы и деды пахали землю; они простодушно уверяют, что на их землях ничего и никогда не родилось и не может родиться; а между тем, в Кеми, за старым собором, если присмотреться, и теперь ещё можно заметить следы бывшей когда-то пахоты. Местные исторические данные говорят, что во время Крымской войны, когда англичане своей блокадой сделали невозможным Мурманский рыбный промысел, поморы занялись хлебопашеством и жили от него не хуже, чем от Мурманских промыслов...
Теперь в общем, картина состояния сельскохозяйственных промыслов такая: поморы вовсе забыли о земледелии, а карелы ведут его кое-как, без всякой системы, сеют больше всего ячмень, от 2 до 4 пудов на хозяйство и немного ржи - от 1/2 до 1,1/2 пудов на хозяйство. Картофель сеют в небольшом количестве, один и тот же, не меняя; он заражается грибками и теряет способность сохраняться впрок; бороться с этими вредителями карелы не умеют. Орудия обработки земли крайне примитивны. Косят особой косой - "горбушей", неудобной, сильно утомляющей косца. Зерно размалывают по большей частью на ручных жерновах.
Что послужило причиной упадка сельского хозяйства в Карелии и Поморье? Первым толчком к этому послужило ограничение подсечной системы, которое заставило карел и поморов перейти к системе постоянных пашен, требующих огромного количества удобрения, до 3000 пудов на десятину. Правда, в этом отношении карелы проявили большую изобретательность, заменяя солому для подстилки скоту, в которой чувствуется острый недостаток, мхом; мхом и хвоей устилали они и все дороги и тропинки, где часто проходил скот, чтобы всё это вывести на поле и увеличить количество удобрения; но всего этого было мало. Как раз в это время, когда земледельцу нужно было проявить как можно больше инициативы в улучшении и расширении постоянных пашен, старое правительство всеми силами старалось внедрить у карел общинное владение землёй, которое не соответствовало установившимся в Карелии привычкам и самым условиям сельского хозяйства. Каждый новый клочок земли, чтобы стать годным для хлебопашества требовал затраты огромного труда, то для осушения его и выкорчёвки, то для уборки кроме того огромного количества валунов. Кто же возьмётся за эту работу, зная что через год или два участок перейдёт в чужие руки?
Другой, и кажется, самой главной причиной упадка хозяйства в Карелии, было быстрое развитие в крае лесопромышленности и более широкие возможности с постройкой Северной дороги сбыта рыбы через Архангельск вглубь России. Последнее обстоятельство и побудило поморов окончательно покончить с земледелием. Зачем копаться над землёй и нести тяжёлый труд пахаря, когда достаточно свести в Архангельск часть улова рыбы чтобы в обмен на неё привезти оттуда и хлеба, и мануфактуры и всего необходимого на целый год.
В таком положении оказался и карел. Зачем ему заниматься разработкой пашен и сенокосов, осушкой болот и раскорчёвкой лесосек, когда заработки на рубке, вывозке и сплаву леса так высоки, что несколько месяцев труда обеспечат пропитание на целый год. И вот внимание обращается, главным образом, на наличие рабочих лошадей, которым даётся в изобилии корм, а рогатый скот частью уничтожают, частью держат впроголодь; количество навоза уменьшается механически, а в следствие этого сокращается и пашня.
Когда во время войны с Германией сюда присоединилась ещё и убыль мужского населения, взятого в армию, и появилась новая потребность в рабочих руках для постройки Мурманской ж. д., то упадок занятий сельским хозяйством пошёл с катастрофической быстротой: за 2 года с 1914 по 1916 г. посевная площадь в Кемском уезде сократилась более чем на 60 % (с 7800 десятин до 3100). И вот, в конце концов, получилась та печальная картина, что заброшенные поля в Карелии, даже в ближайших окрестностях селений, стали обыкновенным явлением. Частью они уже заболочены и поросли кустарником. Дальше от селений их ещё больше: "лесные болота", "молодые нивы берегов", осиновые рощи - всё это остаток от прежних распашек, памятники былого широкого земельного хозяйства карел, когда хлеба хватало им не на 3 месяца и самое большее на 1/2 года как теперь, а на круглый год.
Ф. Белявский. "Северная Карелия и Поморье". Экономический очерк.
Вестник Мурманской ж.д. №3. 1923 год.