Южная часть Карельской АССР, районы, тяготеющие к Петрозаводску, как Кондопожский, Пряжинский, Поросозерский, Олонецкий — наиболее населенные и легкодоступные даже для неопытного и плохо снаряженного туриста. Здесь есть хорошие шоссейные дороги и возможен туризм на велосипеде, есть автомобильное сообщение между отдельными пунктами.
Интересный для туриста уголок южной Карелии — полуостров Заонежье, лежащий между Кондопожской и Повенецкой губами Онежского озера. Он связан с Петрозаводском и с Ленинградом пароходным сообщением. Естественно, что все предлагаемые маршруты по южной Карелии начинаются в г. Петрозаводске, где имеется база ОПТЭ и где турист может получить дополнительно целый ряд сведений по интересующему его маршруту.

7 туристических маршрутов по Карелии - пеших и водных

Профессор Лаксман (Труды Имп. Вольно-экономич. о-ва, 1763 г.) так писал о почвах Олонецкой губернии: "Всю землю удобно можно разделить на 2 части, а именно: на сухую или плодородную, на мокрую и почти неудобрительную... Если взять в рассуждение находящиеся на сухой земле почвы, то состоят они по большей части из песчаного илу, наполненного круглыми, то большими, то маленькими камешками, которыми и поверхность усыпана. Прочие роды земли суть: ил, песок, содержащие в себе железные частицы глины, и разноцветная известковая жирная земля."
Академик Севергин в своем"Обозрении Российской Финляндии или минералогические и другие примечания, учиненные во время путешествия по оной в 1804 г.“, еще более кратко говорит о почвах: „Почва, в отношении к хлебопашеству, редко состоит из хорошего чернозема, а бывает либо глинистая, либо песчаная, либо болотная, либо, наконец, из голого камня состоящая".

Эта „Олонецкая черная почва с 7% гумуса", судя по густоте и росту произрастающей в этом месте ржи, должна считаться очень плодородной и, в известной мере, вознаграждает северянина за непроизводительность прочих почв севера. Таким образом, самые первые сведения об „Олонецком черноземе", развивающемся на шунгитах, и данные валовых анализов этой почвы мы находим в этой работе Ф. 10. Левинсона Лессинга, относящейся к последним годам прошлого столетия.

Данный выпуск посвящен исключительно былинным записям, а также текстам причитании, записанным от Тараевой. Известная ранее только как сказочница, она предстает ныне перед нами, как разнообразная носительница фольклорной традиции: как сказительница былин и как превосходная плакальщица.

Карельский народ составился из двух этнических элементов. Один из этих элементов ведет начало от древнего племени Karjala. Другой — от древнего племени Vepsa. Собственно-карелы продолхгают (разумеется, в обстановке некоторых смешений) Karjala. Ливвики и людики продолжают (разумеется, тоже в обстановке смешения) Vepsa. Обособившуюся группу тех же Vepsa продолжают вепсы.
Если перевести прибалтийско-финские термины на термины русской озвуковки. то Karjala это летописная Корела, a Vepsa это летописная Весь. Надо, впрочем, оговориться, что в летописи термин Весь употребляется в суженном значении, — не по отношению ко всем тем. кто называл себя Vepsa, а только по отношению к населению Белозерья, рано ассимилировавшегося русским. Русские широко пользовались термином Чудь, население же Белозерья выделено под его собственным названием в русской озвуковке. Дело в том, что население Белозерья, входившего в состав Волжского бассейна, выделялось но своей торговой деятельности на Волге.
Если спуститься в более значительную историческую глубину и от карел, составившихся из элементов Karjala и Vepsa, обратиться к древнему племени Karjala, то и тут дело обстоит не так, как учат финляндские ученые.

Карельский язык содержит три наречия: собственно-карельское (в Средней и Северной Карелии, а также в Калининских и соседних местах), ливвиковское (у восточного побережья Ладожского озера и дальше вглубь Олонецкого перешейка) и людиковское (узкой полосой вдоль восточного края ливвиковского наречия, невдалеке от Онежского озера). Эти наречия разбиваются на диалекты, а те в свою очередь — на говоры. Ливвиковское и люднковское наречия относительно близки друг к другу, и оба резко противостоят собственнокарельскому. Это противостояние настолько значительно, что существенно затрудняет взаимопонимание. Замечательно, что ливвиковское и людиковское наречия ближе к вепсскому языку, распространенному южнее, чем к собственно-карельскому наречию.

В сборник включены былины, баллады, духовные стихи, собранные на территории КАССР в 1930—1960-е годы.

Согласно давней и хорошей традиции русской фольклористики, сборник построен по историческим регионам Карелии (Заонежье, Пудож, Карельское Поморье) и по сказителям былин. В архиве эти эпические центры представлены наиболее полно. В паспортных данных учитывалось современное районирование КАССР, укрупнение населенных пунктов.

Плачи, известные в Греции под названием мирологов («печально-словия» в переводе Н. И. Гнедича), Раевский предложил называть «воплями» (от глагола «вопить»), как обычно говорит простой народ.

Плачи или причитания относятся к обрядовой поэзии. Похоронный обряд существовал с незапамятных времен, В глубочайшую древность человек искренне верил, что умерший приобретает особую силу воздействия на окружающий мир, что мертвец обладает свойствами темной и враждебной стихии. В результате возникла потребность в специальных проводах на «тот свет», в прощаниях с умершими.

И.А. Федосова, Н.С. Богданова и А.М. Пашкова — крупнейшие вопленицы русского Севера. Их плачи вошли в науку и стали достоянием широких читательских масс.

Иван Герасимович Рябинин-Андреев, былинам которого посвящен настоящий сборник, — третий представитель, по прямой нисходящей линии, прославленного рода заонежских сказителей Рябининых.

Былины он перенял непосредственно от своего отчима, известного певца былин 1390—1900-х гг. Ивана Трофимовича Рябинина; былинное знание последнего, в свою очередь, восходит к сказительскому искусству отца Ивана Трофимовича, знаменитого Трофима Григорьевича Рябинина, крупнейшего мастера былины I860—1880-х гг. Непосредственная преемственность эпической традиции не прерывается и с Иваном Герасимовичем: свое знание, свое мастерство он передает одному из сыновей, современному нам сказителю Петру Ивановичу Рябинину-Андрееву.

Заонежский полуостров, находящийся в северной части Онежского озера, приобрел мировую известность благодаря уникальным памятникам деревянного зодчества. Кижский ансамбль — воплощение поистине высокой культуры его создателей. Умелыми руками заонежских мастеров-художников соЗДавались просторные добротные жилища, украшенные деревянным кружевом, изготовлялась прочная и изящная резная мебель, строились быстроходные красавицы лодки-кижанки. Высокого расцвета достигли в Заонежье декоративно-прикладное искусство и ремесла.

В настоящем сборнике представлена сказочная традиция Заонежья — одного из самых фольклорных районов Карелии. Богатое, разнообразное собрание заонежских сказок имеется в архиве Карельского филиала АН СССР.

В сборнике публикуются 77 сказок из материалов указанного архива, записанных в Заонежье с 1932 по 1983 год включительно.
При отборе текстов составитель стремился, во-первых, как можно шире отразить сюжетный состав сказок, во-вторых, представить наиболее качественные, ценные в художественном отношении образцы заонежской сказки.
Все тексты расположены по региональному принципу (по сельсоветам и населенным пунктам с юга на север). Внутри населенных пунктов сказки даны по исполнителям в алфавитном порядке, а репертуар сказочников соотносится со сравнительным указателем сюжетов восточнославянской сказки *. Аналогично расположен материал и в описи, где кратко передано содержание неопубликованных сказок Заонежья.

Во время второй мировой войны выпустили карты с новыми финскими названиями. Можно понять стремление сделать географические названия читаемыми на финском языке, но когда начали переиначивать личные имена, названия улиц, это уже было явным выражением финнизации.
Отдел просвещения Военного управления, ведавший изменением названий, уже в августе 1941 года предложил переименовать Петрозаводск в Ээнйслинна, а Кемь в Виэнанлинна. Обосновывали они это велико-финляндскими мотивами. Кемь в Финляндии уже была, а в государстве два одноименных города ни к чему, Петрозаводск же название слишком русское. Было решено дать новые имена сразу после захвата. Петрозаводск был переименован 1 октября 1941 года. А Кемь так и осталась Кемью, поскольку не была взята.
Олонец назвали Аунуксенлинна отчасти по инициативе Военного управления, а также потому, что на топографической карте уже успели отпечатать это название.

О мерах наказания, применяемых финнами, Клавдия Нюппиева рассказывала прямо, без прикрас. Финны при детях расстреливали заключенных, назначали телесные наказания женщинам, детям и старикам, невзирая на возраст.

Баня состоитъ обыкновенно изъ двухъ отдѣленій; сначала сѣни, которыя предназначаются для раздѣванія и затѣмъ самая баня – русская услада. У самаго входа въ баню, въ одномъ изъ угловъ ея складывается каменная печь, называемая обыкновенно каменкою; глиной она нигдѣ не смазываетс