Вся Финляндия и вся Карелия, до южного их предела, содержит ясную саамскую (лопарскую) топонимику. Несомненно,, древние прибалтийские финны в Финляндию и Карелию еще не простирались — там в то время обитали еще саамы. С другой стороны, нет никаких оснований приписывать древним прибалтийским финнам обитание на Зап. Двине. Следует думать, что на Балтийское море они выходили на сравнительно небольшом участке между Рижским и Финским заливами. В восточном и юго-восточном направлении они могли простираться довольно далеко, быть может, до меридиана Онежского озера. На занимаемых ими местах они составляли, конечно, очень редкое население. Заселены были, собственно говоря, только отдельные местности, где «гнездились» отдельные племена Остальные территории посещались в охотнических и рыболовческих целях. Благодаря обилию водных путей, связи должны были быть довольно живые.

Одной из важных задач советского финноугорского языкознания является разоблачение махинаций финляндской науки, направленных к «обоснованию» притязаний финляндской буржуазии на Карелию

В конце концов оказывается, что карельский народ с этнической точки зрения представляет собою нечто иное, чем финский народ. Карельский народ имеет свое особое происхождение и свои особые исторические судьбы, и ничто не удостоверяет никаких «прав» Финляндии на Карелию.
Это ничуть не значит, что следует как-нибудь резко отрывать друг от друга карельский и финский народы. Они составились из родственных племен и сами родственны. Степень их родства характеризуется тем фактом, что в качестве литературного языка в К-ФССР проводится, наряду с русским, финский литературный язык.

когда Новгород переживал крайне тяжелую внутреннюю междуусобицу (1132—1141 гг.) и соседние племена начали восставать, только «одни карелы... выступили в его интересах против других финских племен». Этот метко подмеченный факт опрокидывает огульное зачисление карел без каких-либо конкретных для этого данных в ряды так называемых «покорных данников».
Прав Д. В. Бубрих, называя карел «союзником и другом русского народа на Севере»— их, действительно, связывали общие интересы. Благополучие торговых операций Новгорода в значительной степени зависело от степени дружелюбия карел, занимавших территорию современного Карельского перешейка.

Земледелие, скотоводство, ткачество, гончарное и кузнечное ремесла— такова характеристика хозяйства на Ояти XI в. На наличие каких-то торговых взаимоотношений в известной степени указывают средне-азиатские диргемы, западно-германские пфенниги н английские пенни, находимые в курганах Ояти и в кладах на соседних реках.

Карельский народ составился из двух этнических элементов. Один из этих элементов ведет начало от древнего племени Karjala. Другой — от древнего племени Vepsa. Собственно-карелы продолхгают (разумеется, в обстановке некоторых смешений) Karjala. Ливвики и людики продолжают (разумеется, тоже в обстановке смешения) Vepsa. Обособившуюся группу тех же Vepsa продолжают вепсы.
Если перевести прибалтийско-финские термины на термины русской озвуковки. то Karjala это летописная Корела, a Vepsa это летописная Весь. Надо, впрочем, оговориться, что в летописи термин Весь употребляется в суженном значении, — не по отношению ко всем тем. кто называл себя Vepsa, а только по отношению к населению Белозерья, рано ассимилировавшегося русским. Русские широко пользовались термином Чудь, население же Белозерья выделено под его собственным названием в русской озвуковке. Дело в том, что население Белозерья, входившего в состав Волжского бассейна, выделялось но своей торговой деятельности на Волге.
Если спуститься в более значительную историческую глубину и от карел, составившихся из элементов Karjala и Vepsa, обратиться к древнему племени Karjala, то и тут дело обстоит не так, как учат финляндские ученые.

Карельский язык содержит три наречия: собственно-карельское (в Средней и Северной Карелии, а также в Калининских и соседних местах), ливвиковское (у восточного побережья Ладожского озера и дальше вглубь Олонецкого перешейка) и людиковское (узкой полосой вдоль восточного края ливвиковского наречия, невдалеке от Онежского озера). Эти наречия разбиваются на диалекты, а те в свою очередь — на говоры. Ливвиковское и люднковское наречия относительно близки друг к другу, и оба резко противостоят собственнокарельскому. Это противостояние настолько значительно, что существенно затрудняет взаимопонимание. Замечательно, что ливвиковское и людиковское наречия ближе к вепсскому языку, распространенному южнее, чем к собственно-карельскому наречию.

В 1323 году шведы напали на Корелу тайком, без объявления войны, но не смогли взять ее. Не раз еще в течение XIV и XV столетий они предпринимали безуспешные попытки захватить Корелу. В 1364 году в Старой крепости были проведены новые строительные работы: «в Карельском городке посадник Яков постави костер камен»,— говорит летопись. «Костер камен» — это круглая Воротная башня, состоявшая из подземного первого этажа и второго этажа с чердаком и смотровой вышкой над ним. Позднее во втором этаже башни были размещены восемь орудийных казематов.
В 1580 году шведский главнокомандующий Понтус Де-лагарди подошел к Кореле. Крепость мужественно сопротивлялась, но шведы раскаленными ядрами подожгли деревянные сооружения крепости. Город был сдан шведам, которые владели им 15 лет. Тявзинский мир 1595 года освободил Корелу, но в начале XVII века она вновь оказалась в руках шведов, на этот раз на 100 лет.

С середины XII в. русские летописи фиксируют активные военно-политические связи корелы с Новгородской республикой. Новгородцы не ломали местного уклада жизни племени, не вводили на первых порах своей администрации. Корела, признав себя зависимой от Новгорода и согласившись на уплату дани, сохраняла внутреннюю самостоятельность.

Первые упоминания корелы в русских источниках – в Новгородской первой летописи старшего извода (стр.27) от 1143/1144 г.:
«В лето 6651… В то же лето ходила Корела на Емь, и отбежаша 2 лоиву бити». Описывается эпизод военного столкновения корелы с емью (соседнее племя, проживавшее в центре Финляндии), закончившегося для корелы потерей двух судов.

Городище Тиверск располагается у порогов Тиури, на острове, омывавшемся когда-то двумя бурлящими потоками реки. С южной стороны его защищал земляной вал с каменным основанием, а с северной — каменная стена из валунов и булыжника. Создание крепости Тиверск как дополнительной преграды на пути к Кореле в период между 1293 и 1323 гг. служило ответной реакцией на возросшую агрессивность шведов, выразившуюся в сооружении Выборга.

В период разложения первобытнообщинного строя и складывания феодальных отношений корела как этническая общность прошла сложный и длительный путь развития. В эпоху первобытнообщинного строя примитивный уровень подсечного земледелия, охоты и рыболовства, слабое развитие внутренних и внешних экономических связей затрудняли сближение разделенных большими пространствами племенных групп. Во второй половине I тысячелетия н. э. зафиксированы эпизодические контакты с финно-угорскими племенами Прибалтики, Финляндии и Севера Европейской части СССР.

Древнекарельская культура 1050—1300 гг. впервые была изучена в 80-е гг. XIX в. финляндским исследователем Т. Швиндтом на материалах могильников Карельского перешейка. Изданная им работа содержит подробное описание находок, погребальных обрядов, одежды.
В начале XX в. в финляндской исторической литературе под влиянием буржуазного национализма получили распространение теории западнофинского происхождения карел, по которым древние карелы — прямые потомки западнофинского племени емь, обитавшего на Карельском перешейке в I тысячелетии н. э. Под сомнение брались этническая самостоятельность и язык народа.

В эпоху средневековья Северо-Западное Приладожье было заселено древнекарельскими племенами, упоминавшимися в русских летописях под этнонимом корела. Первое упоминание о ней помещено в Новгородской первой летописи под 1143 г. С этого времени записи о тех или иных карельских делах встречаются с различными интервалами на протяжении XII—XV вв. О древних карелах рассказывают берестяные грамоты и «Слово о погибели Русской земли», западноевропейские источники. Такое частое упоминание объясняется тем, что корела оказалась в зоне враждующих государств и была втянута в борьбу Новгорода с немецкими орденами, с одной стороны, и Швецией — с другой.

После Столбовского мира (1617) старая территория Корелы в западном и северном Приладожье во главе с городом Корелой (Кексгольм, Приозерск) отошла к Швеции, у карел не осталось и пяди своей прежней территории.

На целом листе бересты (длина 41 см, ширина 10,4 см) запись занимает небольшое пространство в левой части, а ещё левее помещен тамгообразный знак в виде плетёнки, несколько напоминающий скрипичный ключ.

На сегодняшний день она является древнейшим упоминанием корелы в письменных источниках