Профессор Лаксман (Труды Имп. Вольно-экономич. о-ва, 1763 г.) так писал о почвах Олонецкой губернии: "Всю землю удобно можно разделить на 2 части, а именно: на сухую или плодородную, на мокрую и почти неудобрительную... Если взять в рассуждение находящиеся на сухой земле почвы, то состоят они по большей части из песчаного илу, наполненного круглыми, то большими, то маленькими камешками, которыми и поверхность усыпана. Прочие роды земли суть: ил, песок, содержащие в себе железные частицы глины, и разноцветная известковая жирная земля."
Академик Севергин в своем"Обозрении Российской Финляндии или минералогические и другие примечания, учиненные во время путешествия по оной в 1804 г.“, еще более кратко говорит о почвах: „Почва, в отношении к хлебопашеству, редко состоит из хорошего чернозема, а бывает либо глинистая, либо песчаная, либо болотная, либо, наконец, из голого камня состоящая".

Эта „Олонецкая черная почва с 7% гумуса", судя по густоте и росту произрастающей в этом месте ржи, должна считаться очень плодородной и, в известной мере, вознаграждает северянина за непроизводительность прочих почв севера. Таким образом, самые первые сведения об „Олонецком черноземе", развивающемся на шунгитах, и данные валовых анализов этой почвы мы находим в этой работе Ф. 10. Левинсона Лессинга, относящейся к последним годам прошлого столетия.

Данный выпуск посвящен исключительно былинным записям, а также текстам причитании, записанным от Тараевой. Известная ранее только как сказочница, она предстает ныне перед нами, как разнообразная носительница фольклорной традиции: как сказительница былин и как превосходная плакальщица.

Согласно преданию, постройка церкви Воскрешения Лазаря связана с далеким прошлым — второй половиной XIV века, временем основания Муромского монастыря на юго-восточном побережье Онежского озера. Основателем монастыря считается новгородский миссионер Лазарь. В 1352 году он получил от новгородского посадника духовную грамоту на владение землями острова Муч на Онеге озере и озеро Муромское. Местное предание утверждает также, что церковь построил сам Лазарь. Скончался он в 1391 году в возрасте 105 лет и был похоронен за алтарем этой церкви.

Церковь Воскрешения Лазаря явилась одной из первых построек будущего Муромского монастыря, который уже в начале XV века входил в число самых крупных монастырей на территории Карелии. Но со временем слава его померкла. В 1788 году Муромский монастырь был упразднен, так как «церкви и келии от давнего строения сильно обветшали». В 1867 году монастырь был восстановлен на средства пудожского купца И. И. Малокрошечного. Одной из главных достопримечательностей монастыря стала церковь Воскрешения Лазаря, слывшая среди окрестных жителей «чудодейственной исцелительницей от недугов». Используя суеверие народной массы, духовенство объявило Лазаря местным «святым». Церковь и ее реликвии стали объектом поклонения и паломничества. В связи с этим в 80-е годы XIX века «церковь сия была обнесена деревянным футляром». Тогда же был разобран дощатый притвор (помещение перед входом в собственно церковь).

За монастырем, в сумрачной Лазаревой роще, церковь простояла до наших дней. В 1959 году она была освобождена из деревянного футляра и на правах древнейшего памятника народного деревянного зодчества перевезена в музей-заповедник Кижи

Обрядность, связанная с подготовкой жениха к браку, была относительно простой. Она сводилась главным образом к тому, чтобы символизировать брачный характер его взаимоотношений с невестой и тем самым способствовать их развитию. Ярче всего это видно в таких обычаях, как демонстративное целование и совместное катание с невестой по деревне. Надо сказать, что совместные предсвадебные катания брачащихся было принято устраивать у большей части карел

Подруги свежим березовым веником парили невесту. Часто веник украшали лептами или разными цветами, кое-где его называли «веник лемби» (lempivasta) При уходе из бани девушки забрасывали веник на крышу ее или, развязав, подбрасывали прутья вверх, чтобы «поднять свою лемби».

Монография посвяшена изучению свадебных причитаний - одного из наиболее характерных жанров для устного народного творчества Русского Севера. Причитания рассматриваются в обрядовом контексте:их место и роль в обрядовом действии, семантика мотивов и образов, восходящая к древним представлениям и культам, взаимосвязи с другими словесными и несловесными текстами свадебного обряда. Исследуются и основные общие мотивы и значения для произведении этого жанра у соседних финно-угорских народов.
Издание предназначено для фольклористов, этнографов, историков культуры, а также для всех интересующихся народными традициями.

Карелы-людики и карелы-ливвики составляют коренное население большей части южной Карелии. Карелы, говорящие на людиковском диалекте (lyydikot), занимают узкую полосу, которая тянется с севера на юг от дер. Шайдома на севере Кондопожского района через Спасскую Губу, Пряжу до самой южной точки республики — Лояницкого куста деревень (Михайловского сельсовета) Олонецкого района (Kuud'arvi). На запад от карел-людиков живут карелы, говорящие на ливвиковском диалекте (livvikot). Севернее карел-ливвиков и карел-людиков живут карелы, говорящие на собственно карельском диалекте (karjalaiset), а восточнее и отчасти южнее — вепсы.

в ряде случаев мы находим русские сказки, близкие к карельским версиям сюжетов, лишь у русских, проживающих на территории Карелии. Если у карел какая-либо версия широко распространена и национально своеобразна, а у русских подобная встречается лишь в Карелии в единичных записях и к тому же обнаруживает какие-то «слабые места» в логике развертывания сюжета, мы имеем основание говорить о влиянии карельской традиции на севернорусскую сказку. Но такие факты встречаются гораздо реже, чем факты обратного порядка.

Обрядовая жизнь народов, в частности свадебная обрядность, — традиционная тема этнографических исследований. Свадебные обряды карельского народа тоже подвергались изучению как отечественными, так и зарубежными этнографами. Тем не менее появление труда Ю. Ю. Сурхаско знаменует собой важный этап в изучении обрядовой жизни карельского народа, а также, может быть, возникновение еще одного подхода к исследованию обрядов вообще.

В настоящее время в СССР не устанавливается стоимость древесины на корню. Действующие таксы на отпускаемый на корню лес предусматривают не возмещение затрат по воспроизводству лесов, а изъятие от лесозаготовителей дифференциальной ренты. Они устанавливаются как лесной доход, получаемый от использования лесозаготовителями лесных участков с более короткими расстояниями транспортировки древесины к пунктам ее сбыта. В условиях социалистического хозяйства, когда основная древесина на корню реализуется из гослесов государственным лесозаготовительным предприятием, установление такого дохода не имеет никакого экономического значения.

Белая прозрачная слюда мусковит в старину называлась природным стеклом. Благодаря своим удивительным для камня свойствам этот замечательный минерал нашел широкое применение в европейских странах еще в XV—XVI веках как единственный прозрачный и прочный заменитель в то время еще дорогого стекла.

Русская слюдяная промышленность обязана своим возникновением прежде всего Карелии, где листовая слюда стала добываться почти пятьсот лет тому назад и откуда она вывозилась за границу. В Европе ее называли «русским стеклом», или мусковитом (от слова Московия). Последний термин настолько укоренился, что вошел в науку.


Первые упоминания о карельской слюде, проникшей на рынки Западной Европы, мы находим в зарубежной литературе начала XVI века у писателя Боэция де Ботта: «Стекло св. Марии, делящееся па тончайшие пластинки, в наибольшем количестве встречается в России». Уже в середине XVI века русская слюда пользовалась, как отмечает А. В. Хабаков, европейской славой. В записке «О Москве Ивана Грозного» Генриха Штадена, немца, служившего у царя Ивана IV опричником, прямо говорится, что население незащищенного посада Кереть кормится «от стекла, которое добывается из земли» и па русском языке называется «слюда». Только в XVII веке на европейские рынки стала поступать сибирская слюда под названием «якутское стекло». В Сибири слюда мусковит была найдена около 1680 года, то есть значительно позже, чем в Карелии.

Пословицы и поговорки в различных местах Карелии и Калининской области называются по-разному. Наиболее часто встречаются слова ишнанполви, сананполви или сананпиа (фигуральное, образное слово,’оборот речи). Поговорка понимается как шутливое меткое выражение и передается видоизмененным русским словом привутка (прибаутка) или поверка, означающим по-карельски шутка, иносказание. На севере Карелии более употребительны слова сананласку (пословица) и синанпарси (поговорка).

В процессе работы над сборником составлена картотека, включающая около четырех тысяч карельских пословиц, поговорок и пятисот загадок.

Любителям сказок до сих пор мало известны карельские сказки. В то время как карельские зпические песни, составившие основу эпоса «Калевала», получили всемирную известность, сказки карельского народа мало издавались и еще меньше переводились на другие языки. В русском переводе они представлены лишь одним небольшим сборником, не считая сборника «Карельский фольклор», куда, помимо других жанров, вошли и сказки. Даже публикации на карельском и финском языках составляют ничтожную долю того, что в течение целого века собрано фольклористами и любителями народной поэзии, не говоря ужо о россыпях сказок, поныне хранимых в памяти карельского народа.

Большинство текстов настоящего сборники публикуется впервые

По прошению приписных к заводам государственных крестьян Кижского погоста Карельской трети Фефила Терентьева и Ивана Антонова „...по силе присланного из Государственной Берг Коллегии Е. И. В. указу в прошлом 1730 году апреля 10 дня..." велено было „...им просителем близ домов их на Тивдей речки, на своей их тяглой земли на писке или на леп порогах, построить молотовую малую для кузла железа и укладу ис покупных выдуванных малых криц..." , „...которые покупать они будут Олонецкого уезду и в Лопских погостах у крестьян...“

Существовал Тивдийский завод 9 лет, до 1740 г. В 1736 г. завод бездействовал: производилась починка плотины и молота.' В год заводом выпускалось около 200 пудов железа и уклада, на что расходовалось до 400 пудов криц. Так, например, в 1737 г. „...куплено в Лопских погостах у разных крестьян чугунных малых криц на ковку укладу числом 130 весом 330 пуд, которые крицы выдуваютца в малых домницах, и с того чугуну выковано укладу... 188 пуд 20 фунт..." .
За весь период действия заводом выковано железа и уклада „1842 пуда 31 фунт" . Это официальная цифра, показанная заводчиком для обложения „десятиной".

Заводские строения Повенецкого завода, по данным Рожкова (32), составляли: 4 доменных печи, кричные горна с 3 молотами, 4 малых молота для тяги железа на корабельные гвозди и мелкие поделки, проволочная о семи станках машина, якорная, кузница о 4-х горнах, находившиеся к моменту передачи в ветхом состоянии. Откупщику передавались вся руда и припасы: известь, уголь, брусенский камень (песчаник с острова „Брусно" на Онежском озере, употреблявшийся как горновой камень)

До пуска водяного завода разрешалось содержать построенные ими сыродутные печи „...и плавку чугуна и дело железа иметь..." и .... брать с них десятину и за пошлину с сего числа по обязательству его по двадцать рублев в год..."

По заверению заводчика, вохтозерское железо „на оружейное дело весьма годно", и ни на Сибирских казенных и „партикулярных" заводах, ни в иных местах такого железа не делалось.

Началом Вохтозерского завода надо считать сыродутную домницу крестьянина Сямозерской волости Степана Алексеева, построенную им в 1734 г. по разрешению и договору с надзирателем Кончезерского завода, Яковом Бланком, в урочище Ганч Болоте. Степан Алексеев обязывался поставлять Кончезерскому заводу крицы по 10 копеек с пуда. Количество поставки не указывается, но имеется указание, что Степаном Алексеевым продавались крицы и „...по полной цене разных чинов людем по октябрь месяц 1736 году..."

С названием Карело-Финской ССР неизменно связывается представление как о территории, насыщенной множеством озер—„Стране озер“. Однако до нашего времени отсутствовало знание действительной их численности. Попытки подсчета озер на территории, соответствующей современной Карело-Финской ССР, делались неоднократно и приводили к различным цифрам.

Общее число озер по всей бывшей АКССР определено А. Я. Елпидинским в 2.524, а относящихся к территории Карело-Финской . ССР —2-440.

Организация первого фарфорового производства в России в середине XVIII столетия вызвала потребность в отечественных сырьевых материалах, необходимых для составления фарфоровой массы, для изготовления капселей, а также для сооружения некоторых заводских установок. Значительная доля работы по отысканию минерального сырья для изготовления фарфора была проведена на территории бывшей Олонецкой губернии, ныне Карело-Финской ССР. Здесь были найдены и получили применение в фарфоровом производстве такие главнейшие материалы, как кварц для фарфоровой массы, огнеупорная глина для производства капселей, а также кварцевые породы для изготовления мельничных жерновов. Несколько позже нашел применение в фарфоровом производстве полевой шпат, который также стал добываться в бывшей Олонецкой губернии.

Опыты Виноградова по составлению фарфоровых масс начались, по-видимому, в 1746 г., когда еще на „порцелиновой мануфактуре" в Петербурге находился Гунгер. Среди различных рукописных материалов, хранящихся в Центральном государственном архиве древних актов (Москва) и принадлежащих Виноградову, находятся его записи составов фарфоровых масс, над которыми он экспериментировал. В Центральном государственном архиве Карело-Финской ССР (Петрозаводск) хранятся документы, свидетельствующие о розыске, по заданиям Виноградова, сырьевых материалов на территории бывшей Олонецкой губернии, необходимых для организации фарфорового производства в Петербурге.

31 января 1946 г. распорядительное заседание Президиума Академии Наук СССР заслушало и одобрило работу комиссии, учредив Карело-Финскую Научно-исследовательскую Базу Академии Наук СССР в следующем составе:
1. Институт истории, языка и литературы, бывший до этого республиканским Научно-исследовательским институтом культуры с секторами: истории, языка и литературы и кабинетом картографии.
2. Секторы Научно-исследовательской Базы: геологический, гидрологии и водного хозяйства, почвенно-ботанический, зоологический и промышленно-экономический.
3. Лаборатории: химическая, лесохимии, гидрохимии, гидробиологии.
4. Научная библиотека.
5. Шлифовальная мастерская.
6. Государственный заповедник „Кивач“.
7. Фотолаборатория.

Директором вновь созданной Научно-исследовательской Базы был утвержден академик А. А. Полканов.

В геологических и минералогических учебниках всего мира описывается похожий на антрацит оригинальный минерал, впервые изученный в 1879 году известным русским геологом Л. А. Иностранцевьм, который дал ему наименование шунгит по названию села Шуньги в Заонежском районе, где он был открыт. Так Шуньга стала всемирно известным в специальной литературе геграфическим пунктом.

Собственно минерал шунгит и его матовые вторая и третья разности в Карелии встречаются довольно редко. Шире распространены мягкие слоистые шунгитовые породы, которые называются шунгитовыми глинистыми сланцами. Углистого шунгитового вещества в них содержится только 10—15 процентов, поэтому шунгитовые сланцы неспособны гореть. Тем не менее они при выветривании иногда приобретают землистое строение и становятся похожими на черную сажу. Такие породы, как увидим ниже, имеют большое значение в сельском хозяйстве.


Крупные куски лидита встречаются в Шуньге, на Волкострове (Кижский архипелаг на Онежском озере), на Лычном острове (озеро Сандал) и во многих других местах, где черные шунгитовые сланцы подверглись метаморфизму на границе с диабазовыми породами.

85 лет с начала геологических исследований профессором Петербургского университета А. А. Иностранцевым Повенецкого уезда Олонецкой губернии. Исследования (1873—1874) были исполнены по поручению Петербургского минералогического общества по просьбе и на средства Олонецкого земства. Они дали обширные материалы по геологии, петрографии, полезным ископаемым, гипсометрии и гидрографии средней и западной Карелии (бассейн рек Выга, Лендерки, Чирка-Кеми, Суны). Отчет по исследованиям («Геологический очерк Повенецкого уезда Олонецкой губернии и его рудных месторождений». СПб, .1877) —классический труд А. А. Иностранцева. Он был-удостоен золотой медали Русского географическог общества

Карелия обладает огромными ресурсами керамического сырья для фарфоровой промышленности и вот уже десятки лет является его главным поставщиком в Советском Союзе.
До Октябрьской революции русская фарфоровая промышленность получала полевой шпат из Швеции и Норвегии. За годы Советской власти Карелия на 80—90 процентов стала снабжать фарфоровые заводы страны первоклассным полевым шпатом.
В пегматитовых жилах Карелии чаще всего встречается богатый калием полевой шпат микроклин, реже — известково-натровые полевые шпаты

Карелия обладает огромным количеством пегматитовых жил, а следовательно, и запасом фарфорового камня. Одних только крупных жил зарегистрировано более 1000. Например, жила Большое Тэдипо у станции Полярный Круг имеет длину 390 метров и ширину 20—35 метров. Пегматитовое тело Серая Горка на северном берегу Ладожского озера занимает огромную площадь в 13 000 квадратных метров.

Открытие в северо-западной части КАССР крупного Костомукшского месторождения железистых кварцитов с запасами, намного превышающими запасы Оленегорского месторождения, при средней характеристике руд, практически мало отличающейся от характеристики оленегорских руд, позволяет поставить вопрос о возможности вовлечения этого месторождения в эксплуатацию в одну из будущих пятилеток, особенно если учесть, что Костомукша лежит на 400 километров ближе к промышленным центрам, чем Оленегорское месторождение. Костомукшские руды могут явиться дополнительной сырьевой базой для Череповецкого металлургического комбината или для другого металлургического предприятия, которое, возможно, будет сооружено на Северо-Западе страны.

До Великой Октябрьской социалистической революции вепсов называли не вепсами, а чудью, чухарями. Это объясняется тем, что для русского населения многие инородцы, говорящие не по-русски, а на чужом для них языке, были «не своими», т. е. «чужими», отсюда и чудь, ч у х а р ь. Корень слов чудь, чухарь для нас ясен — это «не наш», чуж (ой), чуж (анин).2 Так русское население могло прозвать позднее X—XI вв. и древнюю летописную весь. И не эго ли является причиной «исчезновения» веси и появления чуди в районе Белого озера и в районе водной М!агистрали реки Свири?
Итак, в настоящее время вепсы живут небольшими разрозненными группами поселений.

Мы привели очень незначительный список топонимического материала на широкой полосе, заселенной теперь русским населением. Число таких названий можно было во много раз увеличить, если включить в него наименования урочищ, полей и пр. Но и приведенный выше список дает нам основание думать, что северные вепсы исторически соприкасались с южными вепсами и они-то и были тем местным населением на Свири, которое жило здесь до русской новгородской колонизации. Следовательно, племенные группы вепсов, ныне живущие раздельно к северу и югу от р. Свири, до IX—X вв. н. э., т. е. до заселения бассейна Свири русскими, составляли одно племя — вепсов. Это же подтверждается языковыми данными: тождеством языка вепсов, живущих ныне к югу и к северу от Свири.

Выходы глинистых сланцев есть в Заонежье: у Шуньги, Фоймогубы, Путкозера, Великой Губы, а также в районе Нигозера у Кондопоги, на озере Сандал, между деревнями Готнаволок и Мунозеро, у села Кончезеро. На восточном берегу Онежского озера шунгитовые сланцы находятся к северо-востоку от деревни Челмужи. В юго-западной Карелии они известны в районе озер Суоярви и Туломозеро.

Описанные в этой главе осадочные породы наглядно представляют высказанное положение, что в Карелии действительно существовали древние морские бассейны. Покинув ее территорию, они оставили следы своего пребывания в виде различных отложении — конгломератов, песчаников, кварцитов, известняков, доломитов и глинистых сланцев.

Но древними бассейнами не исчерпывается история наступавших и отступавших морей в Карелии. Когда протерозойские моря ее окончательно покинули, в пределы юго-восточной Карелии (Пудожский район) вступило более молодое море.

Карельский народ составился из двух этнических элементов. Один из этих элементов ведет начало от древнего племени Karjala. Другой — от древнего племени Vepsa. Собственно-карелы продолхгают (разумеется, в обстановке некоторых смешений) Karjala. Ливвики и людики продолжают (разумеется, тоже в обстановке смешения) Vepsa. Обособившуюся группу тех же Vepsa продолжают вепсы.
Если перевести прибалтийско-финские термины на термины русской озвуковки. то Karjala это летописная Корела, a Vepsa это летописная Весь. Надо, впрочем, оговориться, что в летописи термин Весь употребляется в суженном значении, — не по отношению ко всем тем. кто называл себя Vepsa, а только по отношению к населению Белозерья, рано ассимилировавшегося русским. Русские широко пользовались термином Чудь, население же Белозерья выделено под его собственным названием в русской озвуковке. Дело в том, что население Белозерья, входившего в состав Волжского бассейна, выделялось но своей торговой деятельности на Волге.
Если спуститься в более значительную историческую глубину и от карел, составившихся из элементов Karjala и Vepsa, обратиться к древнему племени Karjala, то и тут дело обстоит не так, как учат финляндские ученые.

Карельский язык содержит три наречия: собственно-карельское (в Средней и Северной Карелии, а также в Калининских и соседних местах), ливвиковское (у восточного побережья Ладожского озера и дальше вглубь Олонецкого перешейка) и людиковское (узкой полосой вдоль восточного края ливвиковского наречия, невдалеке от Онежского озера). Эти наречия разбиваются на диалекты, а те в свою очередь — на говоры. Ливвиковское и люднковское наречия относительно близки друг к другу, и оба резко противостоят собственнокарельскому. Это противостояние настолько значительно, что существенно затрудняет взаимопонимание. Замечательно, что ливвиковское и людиковское наречия ближе к вепсскому языку, распространенному южнее, чем к собственно-карельскому наречию.

В окрестностях города Питкяранты часто встречаются крупные валуны гранита-рапакиви, которые сохраняют внешнюю форму цельного камня. Но стоит тронуть их молотком или даже лопатой, как они рассыпаются в грубый песок, состоящий из угловатых зерен полевого шпата, кварца и пластинок черной слюды.

К историческим песням относят такие эпические произведения, которые, в отличие от былин, с их фантастическим содержанием и вымышленными героями-богатырями, дают отклик на конкретные исторические события и повествуют об определенных исторических лицах.

Для определения типа исполнителя важно учитывать не только диапазон и приемы варьирования текста, но и материал для варьирования. Им бывает «эпический запас», присущий данной былине, общеэпический фонд, другие фольклорные жанры и их тексты. Традиционность былин сказителей также является типологическим определителем их творчества

Верховище— зд.: макушка головы, теменная часть («Да на головушке да у Добрынюшки/Было родимное знадебко на верховище»),
Взапреку — неприятно, досадно («Это слово королю да взапреку пришло»),
Взродаваться — возрадоваться.
Виловатая (береза)—извилистая, искривленная.
Владать — владеть, обладать....

В сборник включены былины, баллады, духовные стихи, собранные на территории КАССР в 1930—1960-е годы.

Согласно давней и хорошей традиции русской фольклористики, сборник построен по историческим регионам Карелии (Заонежье, Пудож, Карельское Поморье) и по сказителям былин. В архиве эти эпические центры представлены наиболее полно. В паспортных данных учитывалось современное районирование КАССР, укрупнение населенных пунктов.

Карелия изобилует валунными скоплениями. Путешественники, а особенно местные жители, так привыкают к обилию валунов, что не обращают па них никакого внимания, тем более, что по внешнему виду они для неопытного человека действительно не представляют интереса. Эти окатанные ледником камни принадлежат чаще всего к гранитам и гнейсам розоватой, серой или красноватой окраски. Реже им сопутствуют зеленовато-черные валуны из зеленокаменных изверженных пород — диабазов, габбро и пр. Еще реже встречаются серые п белые валуны кварцитов и красных песчаников, розовых и белых мраморовидных известняков, черных глинистых кристаллических сланцев, красных, богатых гранатом пород.

После победоносного для советского народа завершения второй мировой войны полезно взглянуть, каким образом на протяжении многих столетий тематика войны отразилась в устной народной поэзии, образцами которой и являются предлагаемые вниманию читателя варианты рун и исторических песен карело-финского народа.

Варианты рун и исторических песен естественно дают более обширный исторический материал, чем руны, представленные в карело-финском эпосе — „Калевала*. Песни, в которых имена героев „Калевалы" связываются с отдельными событиями из истории, остались большей частью не использованными финским поэтом и — ученым Э. Ленротом в „Калевале*— этом замечательном памятнике мировой литературы.

Почти все варианты рун, использованные в предлагаемом вниманию читателя сборнике, даются полностью, без изменений, и. лишь в некоторых случаях допускаются сокращения несущественных и художественно неполноценных вариантов рун.

В далеком прошлом Карелия была горной страной, сейчас же мы не видим па ее поверхности даже малых форм горного оледенения. Но несколько сотен тысяч лет тому назад ее территория пережила другую, более мощную форму оледенения, когда была покрыта сплошным слоем льда в 1—2 километра толщиной. Эта огромная ледяная масса медленно двигалась с северо-запада па юго-восток. Новая Земля и Гренландия сегодня служат прекрасным примером такого сплошного оледенения. Трудно себе вообразить те разрушения, которые принесло Карелии это, в полном смысле слова, катастрофическое проявление геологических сил, связанных с давлением и движением масс льда, покрывавших не только Карелию, но и почти всю Европу.

В настоящий сборник вошли избранные записи русских сказок, произведенные на территории Карелии за последнее столетие. Самая ранняя запись относится к 60-м годам XIX в., самая поздняя произведена в наши дни. За этот период собиратели записали много сотен вариантов сказок. Естественно, что известную часть этих записей представляют собой варианты сходных сюжетов, т. е. сюжетов сказок раза в два-три меньше, чем записей. И все же (если считать, что русскому населению Карелии известно большинство сюжетов русского сказочного репертуара) их не меньше 400—450. Следовательно, наш сборник охватывает не более десятой части известных сюжетов. В него включены прежде всего варианты, наиболее интересно и живо изложенные и, вместе с тем, заключающие в себе черты, характерные для севернорусской сказки, т. е. такие варианты, которые показали бы художественные достоинства и некоторые особенности русской сказки Карелии.
В связи с тем, что сборник не преследует специальных научных целей, отобранные нами варианты подвергались некоторой обработке, которая, по нашему мнению, должна облегчить чтение публикуемых текстов. При этом были устранены некоторые крайности местных диалектов и наиболее резкие отклонения от норм устной литературной речи. Никаких других изменений и привнесений составителем не производилось.

Карельские крестьяне вынуждены были веками вести борьбу со скоплениями валунов, мешающих обработке полей под сельскохозяйственные культуры. Чтобы очистить от валунов небольшой пахотный участок, нередко приходилось затрачивать силы не одному поколению той или другой деревни. Кто ездил по Карелии, не мог не заметить среди полей груды собранных валунов и даже каменные заборы вокруг очищенной от них пашни. Иногда валуны служат серьезным препятствием при проведении дорог. Но есть и положительная сторона этого геологического фактора. На территориях, которые не имеют близко к поверхности коренных выходов каменных пород, например, гранита и песчаника, валуны, чаще всего сложенные крепкими породами, оказываются единственным материалом для фундаментов зданий, при прокладке шоссейных дорог и т. п.
Геологи выяснили происхождение валунов, пути и причины их перемещения и накопления.

Данное издание является первый научным сводом карельских загадок. Сборник составлен на основе публикаций, изданных в Советском Союзе и в Финляндии, материалов научного архива Карельского филиала АН СССР н копий материалов из архивов Общества Финской Литературы (Suomalatsen kirjal-lisuuden Seura), а также «Словаря карельского языка » (Karjalan kielen I sanakirja).

При составлении сборника использованы все имеющиеся публикации -и записи карельских загадок (см. раздел «Источники»)
Привлечение различных и разновременных источников обусловило чрезвычайную пестроту материала в языковом отношении — в написании слов, в передаче диалектных особенностей и различий говоров карельского языка. В связи с этим потребовалась некоторая унификация текстов, которая была проведена В. Д. Рягоевым с большой осторожностью.

В силу ряда причин материалы, взятые из опубликованных источников и Архива Общества Финской литературы, оставлены без исправления их написания, хотя в этих текстах и не соблюдены принципы общепринятой в настоящее время финно-угорской научной транскрипции, и они, в силу смешения с финским языком, не передают специфических особенностей карельского языка, особенно
его южных говоров.

С каждом годом мы все больше отдаляемся от наших духовных корней, от обрядов и верований, забываем устную народную поэзию.
Одним из таких "уходящих", точнее, уже "ушедших" жанров карельской устной поэзии являются ёйги - импровизационный жанр народной лирики, который был широко распространен в Северной Карелии (vienan Karjala ). Сами ёйги уже несколько десятилетий не исполняются, все более "расплывчатыми" становятся сведения об их бытовании. "Уходят" последние знатоки и свидетели традиции.

На территории Карелии ведутся широкие археологические исследования -мест обитания древних карельских поселенцев. Стоянки первобытного человека относятся к каменному веку и эпохе раннего металла. Раскопки таких стоянок дали богатый вещественный материал. по которому мы можем судить о характере и культурном уровне доисторического населения Карелии.

Еще в 1860-х годах Л. А. Иностранцев нашел по соседству с Олонецкой равниной, на берегах Сясьского и Свирепого каналов, первое такое поселение с остатками каменных орудий, костей первобытного человека, современных ему животных и рыб. Находки А. А. Иностранцева, описанные им в специальной работе, глубоко заинтересовали ученый мир. В 1940 году у деревни Рышкола Олонецкого района, на территории Олонецкой равнины. были открыты новые, более северные стоянки каменного века с каменными топорами и стамесками из серого и черного плотного глинистого сланца и глиняными изделиями.

В советское время опубликовано несколько десятков специальных сборников частушек. Частушки неизменно печатаются во всех сборниках произведений народного творчества, но тем не менее потребность в дальнейшем собирании и публикации их очень велика. Буквально, каждый день приносит всё новые и новые частушки, которые отражают великие победы советского народа, отзываются на самые последние события, происходящие в советской стране и за её пределами. Авторство многих частушек не поддаётся установлению. Некоторые из них созданы агитбригадами, самодеятельными хорами или сложены отдельными любителями и мастерами частушки. Настоящий сборник составился в основном из записей 1947—1951 гг.

До Великой Октябрьской социалистической революции по существу не было планомерно организованного изучения геологического прошлого Карелии. До первой половины XIX века только накапливались сведения геологического характера в процессе изыскательских, разведочных работ, начатых еще в XVIII веке, когда в Олонецком крае усиленно искали серебро и золото. С помощью местных жителей были найдены месторождения слюды, меди, озерных и болотных железных руд, олонецких мраморов. Еще во времена Ивана Грозного в Карелии возник слюдяной промысел, а Петр I создал достаточно мощную по тому времени олонецкую металлургию. На базе горной промышленности XVIII века собирались и первые, случайные материалы по геологии и минералогии Олонецкой губернии и Кемского уезда Архангельской губернии.

Плачи, известные в Греции под названием мирологов («печально-словия» в переводе Н. И. Гнедича), Раевский предложил называть «воплями» (от глагола «вопить»), как обычно говорит простой народ.

Плачи или причитания относятся к обрядовой поэзии. Похоронный обряд существовал с незапамятных времен, В глубочайшую древность человек искренне верил, что умерший приобретает особую силу воздействия на окружающий мир, что мертвец обладает свойствами темной и враждебной стихии. В результате возникла потребность в специальных проводах на «тот свет», в прощаниях с умершими.

И.А. Федосова, Н.С. Богданова и А.М. Пашкова — крупнейшие вопленицы русского Севера. Их плачи вошли в науку и стали достоянием широких читательских масс.

Сборником «Избранные причитания» открывается «Серия русского фольклора», издаваемая Научно-исследовательским институтом культуры и Государственным издательством Карело-Финской ССР. Задача ее — познакомить широкие круги читателей с лучшими образцами русского фольклора в записях из Карелии, издавна прославленной богатством народного творчества и его высокими идейными и художественными качествами.

Причитания И. А. Федосовой
Причитания Н. С. Богдановой
Причитания А. М. Пашковой

О чем говорят камни Карелии рассказывает в своей книге профессор Петр Алексеевич Борисов. Рассказывает проникновенно, спокойно, словно беседуя с читателями. И каждая небольшая главка — кусочек его многолетней геологической жизни, полной непрестанных искании, творческого труда. радости открытий. Когда эта книга издавалась первый раз, профессору Борисову было уже семьдесят пять лет. Из них почти пятьдесят он посвятил изучению геологического строения Карелии.

Причитания — обрядовый жанр, известный почти всем народам мира. Однако большинству народов известны только похоронные причитания. Традиционный похоронный обряд предписывал не только определенные обрядовые действия, по и произнесение словесных текстов, в которых должно было выражаться как сожаление об умершем, так и отчаяние оставшихся в живых, (’читалось, что причитания имеют не только эмоциональное, но и магическое значение — они облегчают покойнику путь в иной мир и оберегают живых от дальнейшего воздействия злых сил. Они произносились в определенной обстановке, им передавалось то эмоциональное перенапряжение, которое владело горюющими, они как бы намагничивались чувствами скорбящих и производили необыкновенно сильное впечатление. Они не только выражали и концентрировали переживаемое, по и способствовали эмоциональной разрядке. Если согласно русской пословице «слезы помотают горю», то причитания способны «помочь» ему еще в большей мере — горюющая не только плачет, но и выговаривает свое горе, облегчая свою душу, делится своим горем с близкими людьми, осмысляет свою беду и тем самым готовится преодолеть ее.

Поэтическое наследие замечательной заонежской крестьянки Ирины Андреевны Федосовой — одно из высших достижений поэтического творчества русского крестьянства прошлого